Часть восьмая. Я людей к себе не подпускаю, а ты не отводишь от меня взгляд – тебе недостаточно меня такой (1/2)
Музыкальное сопровождение:
Лівінстон – Колискова
Артем Пивоваров Х DOROFEEVA – Думи
Арсен Мірзоян – Вулкан
В половину седьмого вечера четверга Николь чувствовала, что ещё немного, и она лопнет от смеха. Её милые соседи делили кабинет, и Миша скандалил с Арестовичем, так вдохновенно, так чувственно, так красиво, что сердце не удерживало нормальный ритм и норовило выскочить из груди. Как оказалось, терпение господина советника хватило ненадолго и теперь Ника урывками выслушивала «почему не стоит переставлять мои вещи, Лёша!» и что «нужно иметь уважение к личному пространству каждого, Алексей!» (вот тут он загнул дальше некуда, интересно, что ж он её «личное пространство» не бережёт и не уважает), и, самое прекрасное – «нет, я не буду убирать эту картину, Арестович!». Николь смеялась и в очередной раз промахивалась по клавиатуре в попытке набрать правильный текст емэйла, над которым корпела вот уже как двадцать минут. Даша, которая напросилась к ней в кабинет, спокойно поработать, как все нормальные люди, за столом, а не в коридоре на полу, лишь грустно вздыхала время от времени. Наверное, размышляла о самых радужных перспективах будущего сотрудничества с этими двумя в одном кабинете.
- Слушай, давай прервёмся и пойдём выпьем кофе, м? – Ника оторвалась от экрана компьютера и вопросительно посмотрела на блондинку.
- А если они драться начнут и придётся разнимать? – устало посмотрела Даша в ответ. Ммм, сарказм? А они сработаются.
- Нет, вряд ли. А если и начнут, не наше это дело, двух взрослых мужчин успокаивать, - за стеной послышалось: «это моя половина, а вот это твоя!», - А, нет, я ошиблась, совсем не взрослых. Пошли, это надолго, а я уже засыпаю, - Николь поднялась из-за стола и заблокировала компьютер.
Они взяли кофе и сели за столик. Даша почти не отрывалась от телефонов – собственного и рабочего, на которые почти беспрерывно приходили разные оповещения. Николь зевнула и отпила кофе.
- Если это будет продолжаться – я напишу Андрею Борисовичу служебную записку с просьбой политического убежища хоть в каком-то из кабинетов, хоть в какой-то каморке, - отозвалась Даша.
Ника рассмеялась. – Не поможет, знаешь, сколько деревьев полегло ради бумаги, на которой я изливала душу, когда пришла сюда два года назад, чтоб избавиться от Миши к черту и подальше? Да вот не случилось, как хотелось, звёзды у нас тут так сошлись, что Михаил Алексея нашёл, - преодолевая смех продолжила она. Даша лишь устало закатила глаза и отпила свой напиток.
- Давно вы работаете вместе? – Николь заинтересовано склонила голову набок.
- С Лёшей? С конца 2017-го. Встретились на конференции в Германии, и вот с тех пор я в рабстве, - Даша схватила свой телефон и начала кому-то быстро отвечать. Ника понимающе покачало головой.
- Уже прилично. Наверное, успели сблизиться.
- Я полностью отвечаю за его рабочий график. В курсе всех капризов и требований. Знаю на память все уроки и семинары «Апейрона». Оформляю ему абонемент в спортзал, оплачиваю коммуналку и иногда даже готовлю поесть. Да, немного сблизились, - тепло улыбнулась Дарина.
- Разве у него нет девушки или жены для таких простых вещей, как готовка еды? – Николь удивлённо выгнула бровь.
- Он был женат, но из тех отрывков истории, что слышала я – ему не очень повезло с выбором. Сейчас он один.
Хм. Николь задумчиво отпила ещё кофе. Или вправду удача не сыграла на руку в его личной истории, либо человек действительно очень тяжелый. Тут, чтоб разобраться, пить нужно было не кофе. И очевидно, что не с Дашей.
- А вы с Михаилом?..
- Что, мы с Михаилом? – Николь подозрительно сузила глаза.
- Ну… - Даша очертила рукой в воздухе непонятную фигуру и красноречиво на неё посмотрела. – Типа, вместе?
Николь рассмеялась так громко, что привлекла внимание двух работников в дальнем углу кафетерия.
- Нет, ты что? Миша – мой самый близкий друг. У нас просто общение такое. Много кто путает и думает также, как и ты, - последнюю фразу она проговорила тише.
- Ой! Прошу прощения за это, - Даша виновато улыбнулась.
- Я бы не выдержала, поверь. Мне его и так иногда слишком много. Но, одновременно, я уже не представляю свою жизнь без него. Он хоть и вредный, но прекрасный человек. Да и вообще, в нём уживаются качества априори абсолютно противоположные.
- А вот у меня попросту нет времени на дела сердечные. Но я не жалею. Алексей говорит, что моя судьба меня все равно найдёт, где бы я не была.
Николь молча пила кофе. Надо же, философ какой. Нашёл себе невинную девочку, которая выполняет все его прихоти и счастлив как дитя малое. Или, возможно, Даша сама от него зависима?..
- Всё равно, рано или поздно, тебе придётся склониться к семье и поставить её на первое место перед Алексеем Арестовичем.
- Я понимаю это, но… знаю, скажу сейчас глупость, но… иногда мне кажется, что кроме школы у него и нет ничего. Ничего такого, что заставляло взгляд гореть и просыпаться по утрам. Иногда он мне кажется очень одиноким. И, - Дарина стыдливо отвела взгляд, - грустным.
- Только ему об этом не говори, слышишь? Мужчины таких вещей не одобряют и слышать в свой адрес не любят, - Николь усмехнулась.
- Не скажу, но он и сам неплохо так умеет читать мои мысли. Так что, думаю, в курсе, - Даша тоже ответила ей улыбкой.
- Неужели он такой непревзойдённый психолог? Что же он оканчивал? Где учился этому искусству? – Нику аж распирало от любопытства.
- Что касается психологии, то семь лет учился в авторской школе Александра Каменского. Он ещё известен под псевдонимом Авессалом Подводный, - Николь никогда не слышала этого имени. Поэтому, первое впечатление от услышанного было весьма не одобряющим. Нужно будет почитать на досуге работы этого Подводного. – Ещё закончил военный институт в Одессе по специальности военного переводчика. Теологию изучал в Киеве. Даже актёром был! – Даша была готова рассказывать о нём долго, так у неё блестели глаза.
- Ничего так его жизнь помотала, - Николь лишь улыбнулась, прослушав весь этот послужной список.
- Он даже в АТО был.
- Воевал?
- И воевал, и осуществлял психологическую реабилитацию для солдат, которые возвращались оттуда. Хотел помочь им пережить все те ужасы.
- Что вносит лишь больше опыта в его психологическую работу, - Дарина кивнула, соглашаясь.
- Он вообще очень любит помогать людям. Наши ученики проходят некоторые курсы по несколько раз, лишь бы хоть ещё немного урвать его доброты. А он никогда себя не жалеет. Я совсем не помню случаев, когда трёхчасовые семинары заканчивались вовремя. Он не успокоится, пока не ответит на все вопросы, на все просьбы о совете. А потом среди ночи ещё садимся записывать очередное видео с консультациями для тех, у кого нет денег на платные занятия. Прямо у него на кухне, - Даша тяжело вздохнула. – Он не верит в существование плохих людей и стремится показать каждому что-то хорошее в себе, отыскать это.
- Плохие люди существуют, - Николь серьёзно всмотрелась в голубые глаза.
- Лёша говорит, что это лишь установка, которую человек выбирает как жизненный путь. Но, на самом деле, все мы созданы из любви и доброты и не можем быть иными.
Да это бред какой-то. Сказка, в которую поверит лишь ребёнок. Глупость, провозглашенная не устами сорокашестилетнего мужчины, а шестнадцатилетним подростком. Николь на своём веку видела не просто плохих людей, она своими собственными глазами видела истинное, чистое зло, прячущееся за маской обычного порядочного человека. И это было самым страшным. Все те ужасы, что вскрывались за подделанными документами и закрытыми дверьми. На заседаниях судов и по рассказам близких знакомых. Такое зло росло не с установок – оно жило с комфортом и росло ядовитым плющом в душе человека. А человек тот этим наслаждался.
- Как человек, который окончил курсы психологии и защитил диссертацию, не могу согласиться с этими утверждениями, но такая мысль имеет право на жизнь, - Николь задумчиво посмотрела куда-то в сторону.
- А что ты закончила? – спросила Даша.
- Оксфорд. Все мои знания оттуда. Юридический факультет, курс психологии и курс по изучению нескольких языков.
- Ничего себе! – Николь не любила обращать внимание к своему образованию, но искреннее восхищение её собеседницы всё же немножко ей льстило. – И как там?
- Жестко. Тебя ломают много раз, а потом смотрят, получится из тебя что-то стоящее или нет. Показывают, что жизнь вовсе не сказочна и радужна, как иногда кажется, - Ника внимательно посмотрела на Дарию, и улыбнулась. – Меня им поломать не удалось, как видишь.
- И именно поэтому ты считаешь себя наибольшим злом в этом офисе? – Ника удивилась такому выводу, но виду не подала.
- Скорее да, нежели нет. Я не умею доверять людям. Даже самое близкое моё окружение иногда поддаётся моим сомнениям. Проверяю потом информацию сотни раз. Даже Мише… - Николь задумалась. А стоило ли вообще об этом говорить? Она вздохнула, дала себе секунды на раздумья, но продолжила, - даже Мише я не могу иногда полностью доверять. Он об этом знает, помнит всегда об этой дурацкой черте моего характера, но я ничего не могу с собой поделать. Это просто всплывает в подсознании, резкая, ядовитая и едкая мысль: «а вдруг это не так, вдруг по-другому?» и всё, - Николь для наочности щёлкнула пальцами. – Чувство, будто бы ты совсем не знаешь человека, будто в нём кроется что-то плохое, какой-либо умысел, не покидает, пока я не удостоверюсь либо в подтверждении, либо в опровержении своих подозрений. Я слишком много знаю, слышала и видела такого, что не даёт мне до конца вести себя по-другому, бросить и забыть эту свою привычку.
- Я понимаю тебя, честно. Но Лёша спорил бы с тобой сутками, если бы услышал подобное.
- Господи, умоляю, только не говори ему об этом! Ты ведь не хочешь, чтобы и он меня до нервного тика довёл, как сегодня бедного Подоляка? – обе девушки рассмеялись. - Кстати говоря, о наших неугомонных голубках, - Николь хитро прищурилась, смотря в сторону. – Только резко не поворачивайся. Сейчас будет шоу, - подмигнув, она тихонько встала со своего места.
Михаил Подоляк и Алексей Арестович, как ни в чем не бывало, пришли выпить кофе в тот же кафетерий. Очевидно, что консенсус они обрели, лица и кулаки были целы, а сами советчики что-то увлечённо обсуждали. Николь тихонько подкралась к Мише з-за спины и крикнула ему на самое ухо:
- Ну что, стол поделили? – Миша подскочил, громко выругался и выронил из рук телефон. Алексей, с нервами намного крепче просто удивлённо обернулся на шум. Николь довольно захихикала.
- Блять, Ника, ты сведёшь меня в могилу! - Миша искал на полу телефон и ругался одновременно.
- А вам и так уже скоро туда, господин Подоляк.
- Что ты здесь делаешь? – Михаил наконец-то нашёл несчастный гаджет и с обидой покосился на девушку.
- Ну, если ты про Офис Президента в целом, то я здесь работаю, Миша. А если ты про кафетерий, то мы с Дашей, - как раз подошла и помощница Арестовича, скромно улыбаясь, - очень сильно устали от шума, который доносился из соседнего кабинета и решили немного отвлечься. Возможно даже посплетничать. Секретиками женскими поделиться и всякое такое, - в этот момент глаза Алексея заинтересовано заблестели. Точно будет пытать Дашу, дабы выведать всю информацию. Дай Бог ей сил. – Кстати, вы случайно не знаете, кто же это в соседнем кабинете так яро решает судьбу одного стола на общегосударственном уровне? Не могли же мне послышаться именно ваши голоса? Вот на тебя, Миш, это вообще не похоже, - Миша только махнул рукой. Спорить с сарказмом Николь себе дороже.
- На самом деле, мы уже всё решили, - вклинился Арестович. – Хотя та картина…
- Арестович, я сказал, что она будет стоять там, где стоит и точка!
Николь только неопределённо пожала плечами и потянула за собой Дашу на выход. Нужно было доработать и ехать по домам. А судя по этим двоим – спорить они могут и до скончания времён.
***</p>
История картины «Тёмного ангела» в кабинете Михаила Подоляка была очень интересной. Начиная с её появления во владении Миши и заканчивая местом, где она размещалась. Это был подарок Николь на его 49-летие и тут важно было очертить один важный факт.
Николь была помешана на числах. Она верила в «счастливую семёрку», магическую тринадцатку с её постоянным негативным хайпом вне времени и веков и имела глупую, ничем необоснованную привычку везде и всегда подбивать в сумму многозначные числа. Так что, получив в сумме возраста Подоляка число тринадцать, она поняла, что это уж точно неспроста и решила подарить что-то такое же, мистическое и уникальное.
Миша обожал искусство во всех его проявлениях: от картин классиков до хороших книг, от архитектуры до уличного арта. Так что выбор упал именно на картину. Оставалось лишь выбрать направление.
Николь витала в постоянных раздумьях и уже всю голову себе сломала, пока придумывала то самое «уникальное», пока ей не приснился сон. Черный ворон кружил рядом с ней в пространстве, громко крича, а потом и вовсе сел на руку и ластился. Смотрел своими умными черными глазами и будто бы хотел что-то сказать. А глаза были Мишины. Николь проснулась резко, среди ночи и записала весь сон, дабы не забыть детали, а на следующее утро уже раздумывала над тем, как всё это соединить в единое целое. И в конце концов вышло: сотворить автопортрет Миши, за спиной у которого будут черные крылья, будто у темного ангела. Её личного ангела хранителя. Мишин характер точно не подходил под трактовку ангела светлого и белого, а вот такой образ – чего-то тёмного, потустороннего, но всё же праведного, сошёлся на нём подобно истинной ипостаси.
Миша был на седьмом небе от счастья. Миша носился с той картиной, не выпуская из рук и не знал, куда же воздвигнуть такую красоту. Вышло и вправду красиво: серьёзное и спокойное выражение лица, темный костюм-тройка, строгий силуэт и черные ангельские крылья ворона, что возвышались над его головой и обвивали тело. Миша и слов не нашёлся, чтобы описать восхищение, только улыбался и бросался обниматься время от времени.
А картина, как и Миша, оказалась с характером. Когда он собственноручно принялся вбивать гвоздь в стену, чтобы её повесить, трижды отбил себе палец. Когда же наконец, ему это удалось – картина непослушно кривилась углами и не хотела висеть ровно. Когда же Миша, ценой своих пальцев, множественных ругательств и душевного покоя Николь, которая имела честь всё это выслушивать, наконец её примостил, она на следующий же день могуче прилетела прямо ему на голову. Да и ладно бы только это, так ещё и Ермаку посчастливилось зайти к Михаилу именно в этот момент. Андрей Борисович так ржал, что забыл, зачем вообще приходил.
Бедный Миша снова подался со своим ангелом в трагические поиски обители: и на подоконнике тому не нравилось, картина попросту сползала (ну чего ты, Миш, ему просто не нравится стоять спиной к улице и ничего не видеть!), и на сейфе тот опочивать не хотел (наверное, не нравилось смотреть на всех снизу) и падал со всех шкафов. Миша, скрипя зубами, еле сдерживался, чтобы не начать, в прямом смысле, скандалить с картиной, за место под солнцем. Да ангел просто смотрел своими безразличными глазами и будто бы насмехался над своим живым воплощением.
Всё, как и всегда, решил случай. Просто однажды Миша давал очередное интервью очередному украинскому таблоиду. Журналистка заинтересовалась картиной, а Миша самодовольно засиял, как и всегда, когда речь заходила о его высокопочтённой персоне. Она предложила ему сделать фотографию чёрного ангела для журнала, Миша, конечно же, согласился, но на вопрос, где такую красоту взял – скромно умолчал. И просто поставил картину на маленькую тумбочку возле телефона, на хорошо освещаемом, выгодном месте. Как раз, совсем рядом с собой и своим рабочим местом.
То место было уникальным: с Мишей они взглядами не пересекались, хоть ангел и стоял рядом очень близко, но для всех остальных вошедших его взгляд был первым приветствием. Где бы гость не сел или где бы не стоял – ангел всегда хоть чуточку да смотрел и видел его. Когда Миша сидел у себя за столом и работал, когда принимал гостей за другим, белым и круглым – неважно, ангел подобно Моне Лизе из Лувра не сводил взгляд с каждого. Кое-кто картину побаивался даже больше самого Миши, такая была в того энергетика и так тот смотрел в душу. И то было единственным местом, которое пришлось по душе той картине.