15. Главное не просто ждать лучшего, а верить в лучшее. (2/2)
Эта тишина, вместе с неким тресканьем огня факела, сильно давило на сознание. Хотелось убежать от всего этого и услышать нормальную, человеческую речь. Желательно знакомого. И вот, будто бы услышав его желание, послышались звуки шагов. Равномерных, неспешных и немного даже тихих шагов. Немного опешив от неожиданного звука, скандинав стоял на месте, ожидая прихода неизвестной персоны. Пара каких-то звонов и вот, долгожданные, железные двери открываются. На пороге стоял никто иной как...Ремус Парень явно был ошеломлён, увидев проснувшегося Даниэля. Всё тоже лицо, всё тот же плащ. Вот только, глаза его были напуганы и искры горели в них, но от слёз. Империя заплакал, без всхлипов и нытья. Лишь слеза покатилась с одного глаза, а он будто и не замечал. Римлян медленно, будто боясь своим движением напугать его, сделал шаг к Дану. Тот не двигался, стоя на своём месте и не понимая такой реакции. Ну да, он заснул. И кажется надолго. Но тот будто бы лет сто с ним не виделся. Хотя, нет, постойте! Серьезно?! Он и вправду мог проспать сто лет? Звучит как полный абсурд. Для достоверности, надо будет спросить об этом. Но сперва:— Я слишком долго спал? Извините. — немного от неловкости извинялся скандинав, но это стало будто бы ударом по лицу Рема. Тот пришёл в себя и стерев слёзы с лица, уже резко, набросился на него. Очень и очень крепок прижимая к себе. Кажется, ещё чуть-чуть, и он... — Ты же... мне рёбра... сломаешь. — после напоминание о себе, Рим разжал, казавшиеся на тот момент смертельные объятия.
— Ты проснулся? Правда? Я же не сплю? Скажи, что это не сон? Боже, я так переживал все эти годы. Боялся и... — от всего этого нытья, Рем почувствовал как его стали тянуть за правую щеку. — Ай, ай, ай! Больно же!
— Убедился, что я не сон? — со смешком спросил Даниэль и, немного помолчав, ответил. — Я вернулся.— Спасибо, Господи. — прошептал грек и уже более осторожно, обнял своё воплощение. Дан понимал, что заставил их всех волноваться, так что ответил на объятия и прошептал тому:
— Всё будет, хорошо. Я здесь.
Тут бы возникло и пара вопросов, в плане: А как же та ночь? Из-за которой они не видели друг друга целый месяц. Неужто, все те переживания были пустым звуком? Неужто, всё это было не важно? Да, датчан понимал, что это не так-то и просто отпустить. Пусть для него и прошло мгновенье, для других это затянулось на долгие годы. Многое было переосмыслено и многое поменялось. Ремус был и одновременно не был похож на прошлого себя! Внешне он не поменялся ни на грамм, но вот глаза... Глаза говорят больше, чем слова. И этого вполне было достаточно, чтобы смириться с тем, что уже осталось позади. Цепляться за это глупо, возникать, неохота, а вот ненавидеть, бессмысленно. Никому эти разборки, ничего хорошего не принесут. Можно просто оставить позади.
Сразу вспомнился старец с его советом. Кажется, они уже не смогут сыграть ещё раз.
— Мы с моим другом оказались в очень непростой ситуации, в которой не виноват никто из нас. Но он берет всю вину на себя, из-за того, что молод и принимает всё близко к сердцу. — заявил Даниэль, съедая ладью на Н3 и таким образом ставя шах.
— Я так понимаю, вы пытались поговорить, но все закончилось неприятно? Да и судя по вашим словам, ваш друг тот ещё упрямец.
— Да. — ответил Дан, удивившись, как старик, одной лишь жертвой пешки избежал мата.
— Вы пробовали понять его?— Понять?
— Да, понять. Вы можете видеть ситуацию как жертва. Но попробуйте понять её как преступник. О чем он думал? Что стало причиной? И правда ли, он этого хотел? — посоветовал старец, пытаясь избежать атаки на своего короля.
— Я знаю, что он поступил так не по своей воле. Поэтому, никто из нас и не был виноват в случившемся. Мы оба лишь жертвы случая. — ответил скандинав, делая просчитанный ход на F6.
— Ваш друг мне кажется, так не считает. Если бы всё и вправду было так, как вы говорите, он бы тоже отпустил эту ситуацию. Но, раз уж он продолжает винить себя в этом, значит, явно что-то да знает. Что-то больше, чем вы думаете.
Уместно ли задать этот вопрос прямо сейчас? Хотя, может он сделает только хуже? Империя по взгляду, уже давно отпустил эту историю, но, может оно ещё имеет место быть. Для себя же в данный момент, скандинав принял одно решение.
— Вивиан победила. — усмехнулся датчан и сперва получил не понимающий взгляд от римляна. Но тот быстро вспомнил значение такого ответа.
— Знаешь, Вивиан когда меня за уши тянула, взяла с меня слово, что завтра я буду сидеть с отпрыском Оттона. А она посетит город. Думаю, компания ей не помешает. — усмехнувшись, сказал Империя, продолжая смотреть на скандинава обычным, спокойным взглядом.
— Скажи Вивиан, чтобы подождала меня. — улыбаясь, напомнил Дан.— Не волнуйся, передам. — усмехнувшись и с чистой совестью, грек собрался покинуть комнату. Но когда открыл дверь, кое-что вспомнил. — Ах, да. Пока не забыл. Можете посетить вместе Амфитеатр(Колизей). Он большой, да и простым людям, там запрещено появляться. Можете устроить друг с другом спарринг.
— Обязательно. Я расскажу чем всё закончилось. — пустив смешок, датчан посмотрел уже вышедшему из комнаты монархисту вслед и стал тихо вздыхать.— А я ломал голову, кто же победил. — сказал Рим и не удержался, пустив смех, что разбавил атмосферу. Даниэль подхватил его эмоций и также начал смеяться. Сквозь пелену радости, грек решил напомнить. — Пойдём, Византия наверняка будет очень удивлена.
— Жду не дождусь встречи.
*** Предсказуемо, Вивиан и вправду была неслабо удивлена. Когда она заметила, что Империя стоял рядом со скандинавом, от шока сперва протёрла глаза, не веря тому, что видит, от чего парни пустили смешок. Как только она получила одобрительный, еле заметный кивок и улыбку на лице долгожданного друга, со всех сил бросилась тому на шею. Она плакала так, как никогда прежде. Так она плакала, только когда потеряла своего мужа сотни лет назад. Вот настолько он ей был дорог. Дворец же, как заметил датчан, не особо изменился. Пара мелких деталей в виде картин, ваз и статуи. А так, ничего больше.
И вот, когда наслаждение моментом встречи прошло, датчан решился задать главный для него в данный момент вопрос.
— Сколько я спал? - в ответ, брат с сестрой нахмурились, не решаясь сказать. А вот эта реакция, только сильнее обеспокоило Даниэля. — Ребята. Сколько я спал? Скажите мне!
— Данни, это... ты проспал почти... триста лет. Сейчас, 1219 год. — запинаясь ответила Виа, ожидая реакции друга. Предсказуемо, сперва настал шок. Триста лет. Триста! Это же в шесть раз больше чем когда он заснул в первый раз. Вот почему тело не слушалось его! Вот почему было ощущение отрешенности! Вот почему у Рима с Византией были такие реакции! Кошмар. Это же столько лет. Значит... Оттон уже... Как и его сын... Они давно уже мертвы. Видимо, попрощаться с ними не удалось, поиграть с тем стариком в шахматы тоже. Он опять всех пережил. Опять!
— Дан, всё в порядке. Мы рядом. — тепло сказал Империя, положив свою руку на плечо ошеломлённого скандинава. В этот момент он осознал. Да, он не один. Эти двое ещё рядом. Они живы! Живы и будут жить столько же, сколько и он.
Вот только, раны от потерянных людей не пройдут, сколько бы времени не прошло. А время — оно?не?лечит. Оно?не?заштопывает раны, оно?просто закрывает их?сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И?иногда, зацепившись за?что-то, эта?повязка слетает, и?свежий воздух попадает в?рану, даря ей?новую боль… и?новую жизнь… Время — плохой доктор. Заставляет забыть о?боли старых ран, нанося все?новые и?новые... Так?и?ползем по?жизни, как?её израненные солдаты… И?с каждым годом, на?душе все?растет и?растет количество плохо наложенных повязок… Не описать словами и то, как сильно скучали брат с сестрой, дожидаясь своего друга. Томительность ожидания был словно ад. Ты ждёшь, ждёшь, ждёшь и ещё раз ждёшь. Думаешь, может быть сегодня, тот самый день! Заходишь, проверяешь, а картина всё та же.
Обычно, когда скучаешь по?человеку, самый первый импульс — заменить его?другими людьми. Нескончаемой вереницей романов. На?худой конец — книгами, азартом и алкоголем. Но?это не?замена, как?мы?думаем, а?ничтожный самообман. Рано или?поздно поймешь, что?заменить былое не?в силах, да?и не?нужно этого делать. Если боль ненадолго заглушить, она?станет еще?невыносимей, когда ты?почувствуешь её?вновь. Будь у Ремуса возможность, повернуть время вспять. Он бы не задумываясь это сделал. Вернулся бы в тот злополучный день, триста лет назад и спас бы его от того мстителя. Сказали бы ему тогда, ты храбрец. Но нет, он отнюдь не храбрый. Храбрый — это значит, пересиливший свой страх, свои комплексы и фобии. Но спасти кого-то, не боясь даже за собственную жизнь, это не храбрость. Это любовь и доброта. Признайся он тогда Даниэлю в любви, можно было бы сказать что Империя храбро поступил. Пересиливая свой страх быть отвергнутым от своей первой любви. Хотя, ещё надо будет посмотреть, что же ему в итоге ответят.