Часть 1. Крот 17 (1/2)
-И на арене нашего цирка, наша лучшая и неподражаемая! Храбрейшая из храбрейших! Покоритель самых диких зверей! Дуплиция!
Под софиты и громкую музыку неожиданно выходит девушка в цилиндре, милого вида, с кудряшками цвета блонд, низкая, хрупкая, и совсем не подающая признаков человека умеющего управлять дикими зверьми.
Тем не менее, зрители надеялись на розыгрыш, вместо диких зверей на арене появится кошечка или попугайчик, а из шляпы дрессировщика выпрыгнет кролик. Было бы логично, ведь обороняющие сети не были поставлены и зрители могли быть в опасности, но за строгим и смотря в след размашистых шагов шли тихой сапой два тигра и два льва.
Аплодисменты мгновенно затихли, будто всё пространство заполнил вакуум. Не были слышны ни хлопки, ни смех, ни дети, которые всегда шумят. Время зависло, и кажется оно существовало только внутри сцены.
Звери вскарабкались на стойки и когда милая девушка топнула каблуком, тигры и львы начали синхронно прыгать и пританцовывать. Время от времени животные громко рычали, но они не смели сделать шага левее, правее, или запоздать на секунду.
Зрители были в шоке, и не могли вздохнуть то ли от страха, то ли от удивления, ведь они были в мыслях только того, что в любой момент зверь может ”сорваться с цепи”, но яркие огни и оглушающе громкая музыка не переставала играть ни на секунду.
Звери сами зашли, когда отгремели своё выступление.
Когда милая девушка придерживая шляпу поклонилась рефлекторно хлопающим зрителям на классическое цирковое ”та-да--да-таа”, из-за кулис раздался шум. Выбежал молодой тигр. Яростно рыча он ясно был нацелен разорвать дрессировщицу. Хромыми прыжками, будто механизм лап был сломан, он рвался в спину. Пески времени начали сыпаться, как будто делали это с напором пескоструйного аппарата, время едва не начало от ударов о само себя разбиваться на доли долей секунды пока не...
…
Неделей ранее.
-П...Погоди! Ты уже сделала достаточно на сегодня! Никто тебя больше никогда не ослушается!
- А может ты закроешься и перестанешь мне мешать? От тебя никогда не было никакой пользы, так с чего ты решила что мне будет полезен твой трёп?
- Послушай, это ради нас. Ради тебя, в первую очередь. Я не…
- Заткнись! Поняла? Тихо! Ты меня раздражаешь! Моя воля - тебя бы вообще не существовало.
- Знаешь же, что это не так. Только по твоей воле я всё ещё здесь. И…
- Замолчи!
- Только потому…
- Прекрати!!!
- Что я тебе нужна.
…
Двумя неделями ранее.
Оксана поздним вечером шла с работы домой, в комнату. Девушка всегда встречала дверь с понурым лицом и опущенным в пол взглядом, серый и неизменный быт, приправленный рабским трудом и насилием, губил в ней остатки человеческого начала, оставляя за собой, подобно пожару, лишь пепел и обугленные воспоминания о том, что когда-то это место было лучше. Прошедший день был как и все остальные - встречал он Оксану радостным и лживым Солнцем, что давало повод даже улыбнуться, но, как всегда, это был очередной день, высасывающий все силы до последней капли, как огромный и голодный комар, который выжрал всю кровь и выбросил бледную оболочку, пока выжираемая оболочка беспомощно жалела об ушедших силах и бесцельно прожитом дне.
Она мыла полы в гримерках и вольерах местного полуцирка. Почему «полу»? У них, конечно, был большой зал, звери и артисты, даже выступали они в гриме, смазывая не умытую морду вазелином, но вот их качество оставляло желать лучшего, и даже еда, за которую они по сути работали, не отличалась хотя бы малейшими признаками приличия. Кормились они все с одной фермы. Часть денег с билетов цирк отправлял фермерам, а они взамен высылали остатки овощей и трупы животных, которые не дожили до следующей кормежки. Часть мяса и кости делились между парой чахлых тигров, а овощи доставались цирковым актерам, которые тоже не особо-то были похожи на актеров. Бездомные, изувеченные и вышедшие из белого дома с мягкими стенами. В общем, компания отборная. Люди, знавшие актерский состав, обходили стороной шатер и фургончик, ведь если ты знал ранее хоть одного из них, то явно застал его за каким-либо отвратным диянием, из которых насилие и убийства были самыми безобидными. И вся эта компания жила чуть ли не в клетках с животными. Они спали рядом с ними, в основном под столами с зеркалами, которые актеры гордо звали гримерками. И среди этого всего затесался единственный человек с паспортом, девушка по имени Оксана.
Обычная ситуация. Выпустившись из университета и не найдя достойную работу, она нашла миллион проблем, и это побудило её пойти на подработку в коллектив, который, по слухам, время от времени ест своих сотрудников. Собственно, и вправду обычная ситуация для того места.
Но, тем не менее, не было никаких причин думать о том, что если ситуация обычная, то это не значит, что она нормальная. Каждый раз по дороге с работы домой она боялась ножа в спину, но в то же время и надеялась на него, и одновременно с этим она понимала пустоту обеих мыслей, ведь не было причин для нападения на неё, даже ради банального воровства.
Драгоценности она видела лишь на картинках и в далеком детстве, когда её мать наряжалась в бар на пару с её отчимом, который, поправляя впадающий нос, упаковывал , своё трухлявое тело в официальный костюм больше похожее на гробик, в котором его и похоронят, как первого хомячка, нелепо замотав и небрежно кинув в ямку.
И всегда ожидая родителей до самой ночи, маленькая Оксана видела всё те же самые лица, которые раз в неделю были счастливыми. Пусть даже это не счастье от радости, какого-то события или завершения дела, это было счастье, которое разливали бесплатно, из смешанных остатков всего, что не выпили. Обычно это вишневый ликер, самогон на поросячьем навозе и еще пара-тройка разных капель, пока эти напитки еще были в баре. Вернее говоря, пока оставались запасы с хороших времен. А потом начался вечный понедельник.
Оксана, бесспорно, хотела другого, она хотела хорошей жизни, быть ветеринаром, однако судьба распорядилась немного по-другому, заставляя её переживать вторник своей жизни, и он, не уступая понедельнику, всё так же повторялся, по крупицам доставая из неё последние частички воли к жизни, а её мечты пропали так же, как и нос её отчима перед смертью.
Каждый раз, когда она приходила на работу, её снова ждала засаленная юбка - от того, что её дёргал ”одноглазый Джо”, он же Витёк. Она знала, что снова порвет рукав, который вечно цеплялся за острую щеколду клетки. И, конечно, не обходилось без синяка на груди от мёртвой хватки Крыжи, который даже своего имени не помнил.
Бросив сумку с мелочью в угол она бросается на кровать и по привычке начала рыдать, хотя ничего необычного не произошло, обычная рутина которая длилась уже год. Она плакала всегда, даже тогда, когда этого делать не нужно было. Например, когда она делает пирог из прелой муки и морковных очисток, или после туалета, когда вытирает руки об царапающее полотенце, и даже тогда, когда просто спит. В глубоком сне, не контролируя себя, ей ничего не стоит начать плакать.
-Я уже не могу… не могу… не могу… не могу… Прекратите… не могу…
В одинокой комнатушке металлическим звоном старого эха духового шкафа отзывались всхлипы, завывания, а время от времени и крики.
В 10 квадратных метрах умещались все нужды человека. Кровать, стул-шкаф, холодильник, на холодильнике радио, справа от него плита, тумба и унитаз. Оставалось даже место для потертой сумочки из заменителя кожзама, а при желании,в этом углу можно было свернуться и полежать, чтоб поплакать в ещё более забитом состоянии. Все удобства соблюдены.
- Может, уже возьмёшь себя в руки?
- Бесполезно.
- Ты просто ещё не пробовала это. Давай, встань.
- Нет. Я хочу… покоя.
- Встать, быстро!
От неожиданного крика девушка вскочила, и даже перестала дышать. Казалось, будто даже слезы на её щеках застыли, но нет. Они капали на грудь, даже в такой момент пытаясь причинить боль целясь в синяки, но это было не важно. Отвлекаться на боль глупо, особенно когда в пустой комнате у тебя звон в ушах от чьего-то крика.
Есть выражение, что мы боимся только чего-то неизвестного, но столкнувшись этим, оно перестаёт быть неизвестным. И здесь это было абсолютно верным. Оксана и не знала что думать, что произошло, откуда оглушающий звук и в какую сторону смотреть чтоб увидеть источник. Ничего не известно. Это был абсолютный страх. Он настолько сковывал, что не мог заставить даже моргнуть тот сильнейший приступ панической атаки что с ней происходил. Внутри она вопила и билась в истерике, так истошно, что её будто можно было услышать через грань духовного и материального, однако внешне её выдавала только смертельно бледная кожа и по собачьи налитые кровью глаза.
Сердце билось достаточно часто и сильно, чтоб это можно было разглядеть по дерганию платья, будто его все так же одергивал Витёк, однако Витёк испытав такие эмоции, минимум слег бы в палату с Наполеоном и Цезарем. Оцепенев и не двигая даже зрачками Оксана застыла на два часа. Она не уставала, не думала, и вряд-ли вообще сейчас существовала как человек. Но внезапно дверь открылась.
-Че случилось?
Оксана упала от неожиданности и пришедшего бессилия, но все было в порядке. Это была соседка, все звали её мама. По свойски относясь ко всем кого знает, она может как привести в порядок, так и довести кого-нибудь до состояния, когда нужно привести в порядок.