XI (1/2)

«Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернется в прежние»</p>

***</p>

Распахиваю глаза.

В них тут же бьёт белый свет, что слепит, не давая увидеть конкретные очертания чего-либо. Вскоре блеск и яркость рассеиваются, а на их место приходит приятная полутьма, что дарит расслабление. Не успеваю по достоинству оценить это, ведь мне так необходимо вдохнуть, а я…

Не могу.

Первый же раз заканчивается неудачей. Пытаюсь, но внутри меня совсем нет места даже для капельки воздуха. Я будто под водой и захлёбываюсь. Ещё попытка и ещё. Отдалённо, словно немного оглушена, но я слышу свои тщетные, жалкие потуги и заикания, а ещё вижу и осознаю, что голова подпрыгивает от этого.

— Тшшш… Дыши, Шарлотта… — спокойный женский голос, что я не узнаю и слышу с лёгким эхом справа. — Всё хорошо… Просто дыши…

В такой панике не могу толком прислушаться к этим советам, не говоря уже об их выполнении, но в какой-то момент собираюсь силами, когда ощущаю, что ещё чуток и я вырублюсь вовсе, если не потороплюсь и не сделаю всё правильно. Стараюсь успокоиться и не пугаться, что у меня совсем ничего из этого не выходит, а затем… Словно бы клапан внутри моего горла резко распахнулся, и в меня кучей наконец попал воздух, что я так желала. Он с громким вздохом и свистом залетел в лёгкие, наполнив их и подняв тем самым грудь, а от того я стала делать вздохи всё чаще и чаще, чтобы вдоволь надышаться, пока есть эта чудесная возможность. Страх и паника не совсем ушли, но стало гораздо легче. Как будто я наконец вылезла на берег с самого глубокого и тёмного дна.

— Молодец… Умница… — бодрит голос всё так же нежно.

Некто проводит руку и касается моего лба. Я лишь вижу и понимаю это, но не совсем чувствую. Открываю рот. Или мне кажется? Потому что звуков не произношу от чего-то.

— Всё в порядке. Скоро всё встанет на свои места и ты возьмёшь контроль над телом.

Не совсем понимаю, что это вообще значит. Уже дышу не так шумно и быстро, но такие вещи, что мне тут говорят, вполне могут заставить вновь это делать.

— Что… Проис… ходит… — можно ли это вообще называть человеческой речью — я не знаю, но старалась, как могла. Слух стал чётче, а от того лучше слышу себя и собеседницу.

— Ты… — она запинается, словно не зная, как сообщить мне что-то. — Немного пострадала, но теперь всё хорошо. Мы помогли тебе. Спасли.

Пострадала? Как? И что значит помогли? Спасли…

— По… чему… Тело…

— Скоро ты почувствуешь его, не беспокойся. — объясняет она, продолжая гладить голову. — Чувствительность пока слабая, но обязательно вернётся какой и была. Разум и тело привыкают друг к другу. Синхронизируются, чтобы отвечать без задержек. Для этого нужно немного времени.

Опять сбита с толку. Всё это странно. А может я всё ещё сплю? Или… Я действительно проснулась? Я же вроде думала, что в коме. Может просыпаясь от неё, то именно так себя и ощущаешь? Тело не чувствуешь, но хотя бы зрение и слух есть. И на том спасибо, если честно.

— Отдыхай… Калибровка ещё не закончена.

А вот это уже посерьёзнее. Калибровка? Но… Причём тут она?

Я же… Не…

Я…

Тянет в сон. Веки начинают тяжелеть, медленно моргать и вскоре закрываться, пока закатываются глаза. Ещё немного звуков и я…

Возвращаюсь в тьму.

***</p>

— Ты всё ещё думаешь он в норме? — спрашивает Джейн у Ричарда, поглядывая на Коннора, что сидит на своём рабочем месте в офисе департамента.

Кристина и вправду подсуетилась, а именно поговорила с капитаном, и Коннора довольно скоро вернули на место. Правда с условием, что он пока работает только лишь в офисе. Ребята сильно удивились, увидев, что он не стал вести себя агрессивно, а с лёгкой улыбкой ответил: «Да, конечно» и действительно пошёл работать. Лицезреть, как он сидит за своим местом, смотря в терминал, и даже, кажись, не особо обращая внимание на то, что место напротив, которое было некогда для Шарлотты, теперь занято другим сотрудником. Ему будто всё равно и не напоминает ни о чём, хотя казалось бы, что будет.

— Более чем. Выглядит… Обычно. — отвечает ей Ричард, хотя и сам не совсем понимает что это и к чему приведёт по итогу. — Пускай займёт себя хоть чем-нибудь, да и дела он решает всё также эффективно. Уже нашёл пару важных деталей по которым мы с Ридом поедем сегодня.

Джейн смотрит на эту ситуацию всё ещё косясь. Как-то недоверчиво, хотя её саму немного подбешивает собственное отношение к этому. Ну вроде же не плохо всё, даже весьма. Так чего же упорно ищет подвох и загвоздку? А может… Уже хватит видеть во всём плохое? Пожалуй. В конце концов, они и сами не один раз говорили, что рано или поздно должно стать получше. Так вот оно вроде как и наступило. Разве не надо хоть чуток порадоваться и успокоиться? Да. Пора хоть немного отпустить всё на самотёк, ибо только утонешь в этом, потеряешь себя и пострадаешь не меньше.

Всё-таки разойдясь по рабочим делам, они встретились в коридоре лишь к вечеру, когда оранжевое солнце уже почти зашло, даря свои прощальные лучи. Помимо них уже подошли и Рид с Барри. Договариваются вместе пойти в «Непогоду» и обсудить сегодняшний день, но в таком случае вряд ли могут прихватить Коннора, что закончив работу, на их глазах встал и пошёл к выходу из офиса. Они провожали его взглядом и казалось бы всё было в порядке, но…

— Эй, Коннор! — воскликнул Ник, оказавшийся позади андроида. Парень оттолкнулся от стены на которую упирался спиной, разговаривая с одной из коллег до этого.

На своё имя он, конечно же, обернулся.

К Нику у Коннора отношение не самое дивное и, пожалуй, ещё тогда, три года назад всё и началось. Его нападки на Шарлотту были Коннору неприятны, как и та словесная перепалка в комнате отдыха о которой он никогда не забывал. Поэтому было ясно, какое у него мнение к нему, да и впрочем Вуд тоже не питал тёплых чувств в ответ. Лишь после того, как Ник перевёлся в их департамент, то Коннору и Чарли пришлось относиться к нему более терпимо, ибо работа есть работа. Конечно, не болтали с ним, но выполняли рабочие обязанности в виде передачи файлов или бумаг, узнавали какую-то информацию с его уст или сами что-то сообщали, а затем, довольно не задерживаясь, уходили.

— Ты вернулся… — Ник развёл руками и даже улыбнулся. Как будто возвращение андроида заприметил только сейчас, а не лицезрел с самого утра и в течение дня. — А где же Шарлотта?

Не ясно даже зачем он завёл об этом беседу, но ребятам, наблюдавшим со стороны, уже не нравилось, а потому они подошли ближе.

— Свали-ка, приятель. — тут же сказал Рид, встав по боку от этих двух. — И свои расспросы можешь засунуть себе куда подальше.

— А что такое? Мне просто интересно… Куда же пропала наша рыжая дьяволица, а? Улетела куда в отпуск? Или заболела? — не унимался Ник, задавая вопросы с ухмылкой и смотря на Коннора, что насупившись, смотрел на него в ответ. — Не уж-то расстались?

Коннор не собирался отвечать на эти выпады, ибо его это совсем не интересовало. Поэтому он пошёл на выход, а вот Ник последовал зачем-то за ним, попутно продолжая свой монолог:

— Она что? Реально бросила тебя? — очередные вопросы были проигнорированы, но кулаки у Коннора и вправду чуток сжались, как и челюсти. Шаг ускорился совсем слегка и стал чуток шире. Вот уже впереди турникеты и вряд ли Вуд последует за ним вплоть до самого выхода из здания. По крайней мере он на это надеется. — А я ведь не один раз говорил… Что она та ещё сучка. Повязалась с кем-нибудь богатым небось и кинула тебя, оставив совсем одного. Наглая потоскушка — по лицу же было видно.

Времени, чтобы заткнуть его в очередной раз было немного, поэтому никто и не успел особо рта открыть, а Коннор уже решил самостоятельно взять дело в свои руки. Буквально.

Когда Ник подошёл максимально близко, уже начиная говорить о какой-то там мужской солидарности и понимании ситуации, Коннор незмедлительно развернулся и с размаху ударил ему с правого кулака. И в желании отстоять честь своей девушки, её репутацию и просто защитить, удар оказался не самым слабым. Может даже чрезмерно, ибо нервы и терпение у Коннора тоже не бесконечные. Хотя обычно именно он как раз-таки всегда держался максимально долго, прежде чем действовать более радикально. В этот раз сам того не понимает… От чего же сорвался так быстро.

Конечно, это привлекло внимание некоторых коллег, что всё ещё были в офисе: все сбежались поближе, ведь Ник упал и не старался встать, не подавал звуков и даже не шевелился.

Гэвин и Ричард быстро ухватились за Коннора, что уже принял довольно боевую стойку, немного раскинув руки в плечах. Он смотрел на лежащего противника сверху вниз, но главное так яростно, будто начнёт бить его снова, только тот даст малейшие признаки жизни. А желательно, чтобы именно их Ник и дал. Коннор мог не просто его вырубить, а вовсе убить. И ведь только этого не хватало вишенкой на этом торте безумия, что строился последние четыре с половиной месяца.

Коннора увели в сторону, как только стало известно, что Ник просто потерял сознание от удара в челюсть. Вроде она у него вывихнулась, так что его ждёт немного времени у травматолога и последующие разборки у капитана. Ну и, вероятно, Коннору придётся заплатить компенсацию за свой поступок, ведь Вуд получит немалый счёт в госпитале, да и отпуск возьмёт для последующего лечения. Но это ведь к лучшему. Будет тишина, да и может уму разуму научится, вынеся урок из ситуации.

Пройдя ближе к выходу, Рид заговорил первым, следуя за всё ещё стремительно уходящим Коннором:

— Чего руками-то размахался?

Андроид от злости всхлипнул и резко обернулся, да так, что они оба встали лицом к лицу.

— Чтобы он свой рот поменьше открывал. — на очень хмуром лице вдруг скользнула самодовольная ухмылка. — Как будто ты так недоволен этим, Рид. Ты бы и сам сделал тоже самое.

Теперь ухмыльнулся и Гэвин.

— Слышь, бэд-бой. — мужчина слабо тыкал того в грудь пальцем, говоря слова. — Я — это я, а ты — это ты. Махать кулаками — моя стихия.

— Не беспокойся, я ни в коем случае не претендую на твою замену. Да и думаю Ник не настолько глуп, чтобы пытаться лезть ещё. — Коннор развернулся и стал уходить вновь, бросив последние и весьма твёрдые слова. — Потому что в следующий раз… Я точно сделаю так, что он уже вряд ли встанет, если будет наговаривать на неё такие вещи.

Ребята остались одни, обдумывая то, что было.

***</p>

Открытие век.

Становится даже вполне привычным, что делая это, я вижу не тьму.

В этот раз нет никаких проблем, а потому запросто делаю глубокий вдох и выдох, затем ещё и ещё.

Небольшая тяжесть, как иногда бывает поутру. Хочется потянуться, чуток размять залежавшееся в одной позе тело. Глазами смотрю по сторонам. Не яркое освещение, но это только к лучшему, ибо так зрение привыкло быстрее. Очень тихо. Кажется… Рядом нет той девушки, что была в прошлый раз. Хорошо ли это или плохо? Не совсем понимаю. Если честно, то в голове совсем пусто, я словно в полнейшем замешательстве, где даже не могу осознать саму себя, не говоря о том, чтобы вспомнить что-то конкретное. Например, что произошло? Почему я тут? В порядке ли?

Наверное, можно будет понять лишь тогда, когда я попытаюсь это сделать.

Поэтому собираюсь всеми силами, что есть, предварительно сделав глубокие вдохи и выдохи для подготовки. Напрягаю тело, что отвечает будто бы не сразу, однако затем я ощущаю напряжение в мышцах живота и как тяжёлый корпус с головой пытаются подняться. Даётся это с невероятным трудом, но я не оставляю попыток. Не хочу лежать тут неизвестно где и почему. Мне нужны ответы, ибо незнание ужасно пугает меня.

Получается только перевернуться на бок, на свою руку и плечо. Я так же слышу, что утягиваю за собой что-то. Капельница. Пока была возможность, медленно тяну руку к катетеру и также медленно вытягиваю. Нос морщится, ведь вижу и ощущаю, как длинная игла с болью выходит из-под кожи, а после там собирается капелька крови. Освободившись, продолжаю попытки встать. Не знаю, но с каждой секундой и моими потугами тело разминается, возвращается в тонус и я начинаю лучше его контролировать. Чувствовать. Нужно продолжать, ведь я, очевидно, на верном пути.

Вижу, что над кроватью и полом около полуметра, но всё равно стоит быть осторожнее, иначе упаду и переломаю себе всё к чертям. Рукой помогаю приподняться, чтобы принять более сидячее положение, но выходит не важно и я решаюсь скорее скинуть ноги, чтобы встать ими и иметь опору.

Вяло смотрю на окружение.

Странное местечко. На больницу не совсем смахивает, скорее на лабораторию какую-то. Хотя может я что-то не секу в медицинских отделениях? Да и даже не знаю как пострадала, чтобы делать какие-то верные выводы. Но как минимум большое стекло в половину стены уже напрягает. Замечаю рядом дверь, так что тут как минимум есть выход, и к нему бы мне и надо.

Смотрю на кровать и на то, что стоит около. Столики и небольшие экраны с показателями с обоих сторон, лампа сверху, которую ещё можно двигать прям как в стоматологии или над операционным столом. Надежда, что тут где-то будет мой телефон быстро утекла. Время бы хоть узнать, да число. Ладно. Значит не судьба.

Вновь морально настраиваюсь и чуток спускаюсь, очень сильно надеясь на собственные ноги, но те конкретно и так подло меня предают: как только ощутила босыми ступнями прохладу и твёрдость пола, то мышцы в мгновение расслабились, а колени подогнулись и я пошла вниз. Нарушая тишину места грохотом моего падения, чувствую боль в бедре, локте, плече и голове, ведь ими по большей части и приземлилась. Протяжно замычала, жмуря глаза и пытаясь стерпеть эти ощущения. Так больно, что из глаз всё-таки брызнули слёзы, но я стала шмыгать носом и моргать, чтобы прогнать всё это.

Дверь резко распахивается и я даже умудряюсь туда глянуть. Незнакомая мне девушка, но, возможно, та самая, что была тут тогда. Она бегом приблизилась ко мне и присела рядом, чтобы ухватив за плечи, поднять с пола.

— Эй-эй-эй… Потише… — успокаивающе говорит она мне, всё ещё поднимая, да и столь легко при этом. Наверное, андроид. — Не стоило вставать, пока никого не было.

— А откуда мне знать… когда вы придёте? — даже внутренне удивилась, но скорее приятно. Речь уже внятная, а не такая слабая и с заплетанием языка, хотя с хрипами и скрипом, будто сильно болею ангиной.

— Ох, отлично… Артикуляционный аппарат работает. Афазия не наблюдается. — незнакомка помогает мне до конца присесть на койку обратно, а затем тут же достаёт фонарик и начинает светить им в мои глаза. — Зрачки отвечают своевременно.

Она рассматривает меня с ног до головы. Не просто глазами, но и руками. Трогает голову, шею, плечи, затем опускается и касается ступней, потом поднимается чуть выше, проверяя коленки. Вытаскивает из кармана неврологический молоточек, чем даже слегка удивляет, хотя она, очевидно, врач, так что это нормально, что у неё целый набор медицинских инструментов с собой. Вон, на шее ещё стетоскоп свисает.

Девушка говорит мне расслабить свисающие ноги, а затем ударяет молоточком под коленкой и нога сама по себе дёргается.

— Что почувствовала? — спрашивает она, уже перейдя от второй коленки к руке. Поднимает её за сгиб локтя, куда тоже бьёт, а рука, естественно, мгновенно пытается разогнуться.

— Удар. — отвечаю я правдой.

— Больно?

— Нет. Просто лёгкий стук.

— Хорошо… — проверяет ещё и другой локоть, а затем убирает молоточек, но берёт стетоскоп. — Локтевые и коленые рефлексы работают отлажено, своевременно. — смотрит в глаза и слегка улыбается, готовясь послушать меня. — А как ощущения? Как себя вообще чувствуешь?

— Ммм… — чуток хмурусь, пытаясь прочувствовать своё самощущение и найти верный ответ. — Нормально. Немного тяжко, но как по утрам бывает. Или как будто спортом не мало занималась и спать легла. Такое объяснение сойдёт?

Она лишь улыбается шире.

— Конечно. Описывай так, как тебе будет удобно. А боль? Её нет?

— Немного. В шее и просто в мышцах, но скорее просто как усталость после… Занятий спортом. — ухмыляюсь, ведь иначе и описать не могу. Это более подходящее сравнение. — Это же нормально? Пройдёт?

— Вероятнее всего, но конкретное время дать не могу. Может к вечеру станет легче, может в течение недели. — с намёком протягивает стетоскоп. — Не разговаривай. Дыши.

Я послушно выполняю, а медик слушает мою грудь, затем обходит и слушает со спины. Вновь возвращается.

— Есть небольшие хрипы в лёгких, да и сердце немного сбило ритм, но это вскоре должно нормализоваться. Есть какие-то личные жалобы?

— Нет… Просто чуток устала и сонная. И в целом не понимаю, что происходит. — у меня вырывается нервный смешок.

— Тогда нужно просто отдохнуть. Какие-то пожелания? Кушать не хочешь? Пить?

— Воды стаканчик… Было бы неплохо.

Она отходит, но быстро возвращается со стаканом прозрачной жидкости, а я немного торопясь, но стараясь делать это не так заметно, забираю его из чужих рук. Слегка прохладная водичка приятно попадает в рот, затем ощутимо идёт по горлу, пищеводу и останавливается небольшой тяжестью в желудке. Делаю громкий выдох, когда всё выпиваю, а затем столь по-детски вытирая рукой губы, отдаю стакан обратно. Даже от этого девушка напротив так радостно улыбается, будто я сделала что-то хорошее.

— Кто вы?

— Ох, точно. Меня зовут Камилла. Я… Медик. Техник-медик, если ещё точнее. Можешь на «ты».

Такой ответ немного странный. Техник-медик? Если первое для андроидов, а второе для людей, то… Наверное, она типа что-то универсальное.

— Где я? В больнице?

— В лаборатории. — бинго! Лаборатория всё-таки. — Но всё хорошо. Здесь тебе помогают.

— Ты сказала, что я пострадала. От чего? Что случилось?

Камилла почему-то не стала давать ответ сразу, а просто смотрела на меня какое-то время, приоткрывая губы, то закрывая их. Наконец зрение перестало быть таким замедленным и мутным, а потому я смогла нормально разглядеть свою собеседницу: невысокая шатенка с ровным каре, зеленовато-жёлтые глаза, а также чуток смуглая кожа.

— Я… Не могу сказать тебе. Мне нельзя, но скоро придёт Кристина и…

— Кристина?

— Да. — лицо Камиллы становится слегка взволнованным и напряжённым. — Ты… Не помнишь кто это?

— Нет, я помню. Просто… А где она сейчас?

— Ох… — с таким облегчением Камилла вздыхает, будто какие-то плохие вещи не подтвердились. — Хорошо. Память тоже потихоньку возвращается и функционирует. Кристина отъехала по срочным делам в другую лабораторию, но уже с минуту на минуту вернётся.

— Почему ты так общаешься? Какими-то заумными терминами.

— Я же… Медик. Мне так привычнее.

Чуток хмурюсь и, косясь с небольшим недоверием, смотрю на неё. Всё вообще так странно. Мне не нравится это.

— Ты же андроид, да? — интересуюсь и получаю положительный кивок в ответ. — Где мой телефон?

Вновь осматриваюсь в его поисках.

— К сожалению, он намок и батарея замкнула. Не работает больше.

Опять ничегошеньки не понимаю.

— А какое сегодня чи…

Не успеваю договорить, ведь меня перебивает быстрый стук каблуков из коридора за дверью, а затем она распахивается, и там показывается Кристина, что тут же застыла там и пялилась на меня. Вскоре она отошла от этого ступора и стремительно подскочила ко мне, едва ли не толкая медика в сторону. Кристина хватается за моё лицо ладошками и смотрит в глаза, а затем словно оживает и начинает судорожно осматривать тело чуть ли не от пальчиков ног и до волос на голове. Давненько я не видела её такой всполошенной.

— Шарлотта… — произносит она с облегчением и даже не выдохе. — Как ты? Что чувствуешь? Что-нибудь болит? Ты помнишь меня?

Столько вопросов, что я аж опешила и растерялась. В некой надежде глянула на Камиллу, но понимаю, что ответы придётся давать самостоятельно и вновь те же самые:

— Я в порядке. Чуток устала и мышцы побаливают, но в целом боли нет. И я прекрасно помню тебя, Кристина. — вроде на всё ответила, да?

Крис прикрывает глаза и даже лбом касается моего. Дааа уж… Похоже случилось что-то реально крупное, раз даже она в таком состоянии. Кристина отстраняется и отходит на шаг назад, чтобы коснуться рукой с Камиллой и произвести коннект побелевшими ладонями. Менеджер кивает и переводит взгляд снова на меня, а медик куда-то отходит, но скоро возвращается с коляской.

— Мы тебе сейчас всё расскажем, ладно? — мягко говорит Кристина, словно боясь разозлить или расстроить. — Мы поможем тебе сесть.

Обе, придерживая меня под ручки, усадили на коляску, а повела же её Крис. Мы выехали за те двери, что я заприметила ранее. Попутно разглядывая окружение, ожидаю рассказа и объяснений, хотя также хотела бы задать свои собственные вопросы, коих немало.

Это оказалась и вправду самая настоящая лаборатория, но очень технологичная и весьма дорогая, что видно невооруженным взглядом. Длинный, белый коридор, много дверей и стёкла в стенках, а за ними какие-то кабинеты с разным оборудованием, шкафчиками, экранами и кушетками, что похожи на ту, на которой ранее лежала я. И много всякого другого, половину названий которого я даже понятия не имею.

— Пожалуйста, будь терпелива, Шарлотта. Сначала я тебе всё расскажу и затем ты сможешь задать свои вопросы. — даже Крис понимает, что они есть и, вероятно, будут после. Что же там такое случилось? Всё же кома? Или сложная операция? Наверное, на работе влипла, да вот и произошло что-то. В моём стиле. Хотя, видимо, не такое уж серьёзное. Я жива, чувствую себя, память на месте вроде, но всё ещё есть помутнение и заторможенность. Хожу, вижу, слышу. Всё окей. — Ты умерла.

Это прозвучало так неожиданно, что я на автомате вцепилась руками в подлокотники коляски и застыла. Медленно и через плечо обернулась к Кристине, которая посмотрела на меня сверху вниз только глазами, а Камилла рядом с ней глянула с некой тревожностью. Вновь села ровно и заметно расслабилась, что даже плечи опустились.

Умерла.

Клиническая смерть у меня не в первый и даже не второй раз. Я уже чутка привыкла что ли. Как бы это не было странно.

— Ты умерла. Частично. — продолжила Крис рассказ. — Это не клиническая смерть, Шарлотта. Твоё тело погибло, но… Мозг… Личность и память удалось спасти.

Застыла вновь, но в этот раз куда серьёзнее. Глаза расширились и всё что я продолжала делать, так это дышать, но с каждой секундой, пока в моих мыслях проносились из раза в раз слова Кристины, дыхание становилось чаще и громче.

Я и не заметила, как мы подъехали к огромному панорамному окну из которого было видно город вдалеке, а также лес из высоких сосен над которым здание возвышалось, будто мы были на утёсе.

Кристина и Камилла молча встали передо мной, настороженно ждя реакции, которая отобразилась лишь в виде того, что я медленно подняла свои глаза и со всем тем же шоком пялилась на них.

— Ты же… — запнулась я, не веря ни во что сказаное ею. — Шутишь, да? Это же… Какой-то розыгрыш?

Недоумение сменяется небольшой агрессией. Это начинает меня пугать, а от того и злить. Что за бред они мне тут сообщают? Почему теперь вообще молчат и вот так странно смотрят?!

— Нет. Это действительно правда. — говорит Камилла, но не совсем уж уверенно, как Крис. — Я отвечала за техническую часть, перенос и в целом руководила общим процессом. Сканирование, картирование и извлечение из твоего мозга данных, затем их оцифровкой и переводом воспоминаний и всей памяти в виде уникальной программы, которая будет неотличима от твоей прошлой функциональности. То есть не отличаться от… Человеческой.

Всё ещё пялюсь на них, не в состоянии заговорить. Это откровенный бред! Бредятина же! Может я ещё сплю? В той самой коме? И мне представляется такая вот хрень? Но я чувствую… Себя живой. Я как будто… Я. Всё как и было.

Сама того не контролируя, начинаю махать головой в отрицании всё быстрее.

— Нет… — тихо срывается с моих губ. — Нет.

— Я знаю, тебе пока трудно это принять и осознать. Тем более процесс трансфера и адаптации не дошли до конца. Нужно немного вре…

— Нет! — восклицаю я и сжимаю подлокотники, что аж впиваюсь в них ногтями. И откуда столько силы? От злости. От невероятного сомнения в реальность происходящего. — Вы… Издеваетесь надо мной?! Что за приколы?! Скажите мне как есть, а не… Вот это вот!

— Шарлотта… — спокойно осекает Кристина. — Это правда. Более того… Эта технология разработанная специально для тебя в случае твоей гибели.

Поднимаю свирепый взгляд, что уже успел опуститься на пол.

— Кем?! Для чего?! — стала громче, пускай голос ещё нестабилен и сильно скрипит.

— Твоей матерью. Для случая твоей смерти от болезни, что должна была рано или поздно сломить тебя. Роксана имела генетическое заболевание, что передавалось в вашем роду от женщины к женщине. Твоей матери немного повезло, как и некоторым другим твоим родственницам: части из них заболевание портило здоровье не слишком сильно, чтобы сделать полностью недееспособными, однако… — Крис запнулась, но собралась и уверенно продолжила. — По узи на пятом месяце… Твоя мать вдруг узнала, что вместо мальчика у неё будет дочь и поняла, что теперь ты тоже обречена. Что эта редкая и неизвестная никому толком болезнь начнёт сжирать тебя. Но… Это был чуть ли не единственный её шанс. Роксана так желала иметь ребёнка, так хотела быть матерью, что даже зная всё это… Всё же родила. И в тот же момент… Она решила, что во что бы то ни стало, но спасёт тебя и сделает что угодно для этого. Даже… Обманет саму смерть. Первоначальным планом было произвести лекарство, однако даже сделав его — это не давало гарантий. Прогнозы были неутешительные. Было заявлено, что таблетки может и удержат тебя, но ненадолго, ведь болезнь может резко прогрессировать, несмотря на постоянный приём, и в любой момент неожиданно сломить тебя, сделав инвалидом, который не сможет абсолютно ничего, даже говорить и самостоятельно дышать. На тот момент она познакомилась с одним человеком, пока ещё была беременна, и его идея её зацепила. Роксана увидела в этом шанс и иной выход. Создать для тебя… Протез целого тела. Которое не будет отличимо от твоего прошлого, такое же чувствительное и не лишённое человеческой физиологии. Чтобы ты продолжала по-настоящему жить, дышать, питаться и чувствовать тепло солнца. Эта технология стала делом её жизни вплоть до самой смерти, но даже после, идея жила и совершенствовалась, пока не стала бы нужна и использована на… Тебе. Что и… Произошло наконец.

В голове пусто. Абсолютно. Я смотрю в чёрные глаза Кристины и просто… Ничего.

В какой-то момент понимаю, что меня подташнивает. Как звенит в ушах, которые стало глушить, жар стал подниматься по шее, а мир в моих глазах начинает слегка покачиваться и терять чёткость. Быстро моргаю для того, чтобы убрать эти ощущения, а затем кашляю, словно подавилась, но не могу избавиться от кома в горле. Резкое ухудшение и… Держаться нет сил. Сгибаюсь перед собой и тот стакан воды выходит из меня. Оба андроида подскакивают, чтобы помочь, пока меня откровенно рвёт, но уже и нечем. В желудке ведь ничего и не было, кроме той воды. А так ли это? Желудок ли у меня вообще?

Отмахиваюсь от этих неожиданных и неуместных мыслей, пока продолжаю закашливаться и издавать рвотные звуки. Вскоре вырываюсь из чужих рук и даже салфетки у рта. Как могу, торопясь и резко, встаю с коляски, чуть ли не наступая на свою блевотину босыми ногами. Шатаясь, отступаюсь назад от этих двух рассказчиц, будто они мои враги и собираются мне навредить. Кристина и Камилла же не оставляют попыток подойти и успокоить меня, ибо прекрасно видно, что я впала в настоящую панику. Мне хочется сбежать отсюда, но я не знаю куда! Я не знаю, что это за место, почему я тут и для чего!

— Не подходите ко мне! — выкрикиваю им, махая рукой и упираясь на какой-то столик, что был недалеко. — Вы врёте! Это бред!

Хватаюсь второй ладонью за голову, ведь происходят какие-то белые вспышки, пока мне становится совсем дурно. Ощущение, что сердце вырвется из груди или я вырублюсь сейчас к чертям. Сердце… Оно у меня вообще настоящее?

Ааа! Хватит! Хватит думать об этом! Они ведь соврали! Нет никакого переноса сознания! Искусственного тела! И тем более придуманного моей матерью! Это просто самый бредовый сон на свете!

Но такой… Пугающий.

Реалистичный слишком.

Перевожу взгляд на руку, которой упиралась на стол и вижу…

Крик.

Просто открываю рот и начинаю истошно вопить, а моё тело трясёт, как бешеное, будто я увидела нечто поистине ужасающее.

Хотя… Можно ли считать ужасным, что моя рука от пальцев до локтя… Белая? Как лист бумаги. Как…

Пластик…

У андроидов.

Пятнами, кожа с веснушками пытается натянуться на место. Она мерцает и я чувствую небольшой, щекочущий статический разряд, как когда наэлектризованно одеяло или волосы.

Как бы не опасно и не болезненно это ни было, но я начинаю продолжать верещать и трясти рукой, как будто на неё прыгнул огромный таракан и теперь надо как можно скорее его стряхнуть. Видимо, этой беды мне было мало, ведь я смотрю на вторую руку, а у той, та же проблема, что и у первой: белая до локтевого сгиба, но на ней мерцает и расплывается цвет моей кожи, как жир на воде. Теперь я то трясу их обе, то одной стряхиваю всё, а затем начинаю другой на другой, но это вообще не помогает.

Ко мне подскакивают Кристина и Камилла. Они хватают меня за руки, пока я рыдаю и буквально захлёбываюсь в своих же слезах.