Музыка сердца. (2/2)

— Ты планируешь завести еще котов? — С легким смешком в голосе спросил Кадзуха, заставляя Скару еще больше смутиться.

— Ага, столько же, сколько у тебя кружек. — Бросил он не задумываясь.

— Значит двадцать трех?

— Что? Они тебе на столько нравятся?

Почему-то до этого у парня не появлялось в глове спросить у своего психиатра о том, на сколько большая коллекция «кошачьих морд» у него была.

— Ага, на столько. — Улыбнулся парень, проходя вперед.

Почему то сердце снова пропустило пару ударов и успокаиваться уже не хотело. Пришлось взять себя в руки, чтобы не делать того, что было ему не свойственно.

День длился размеренно и весело. К счастью общих интересов у них оказалось больше, чем изначально казалось. Музыка, фильмы, сериалы. Обмениваясь рекомендациями друг для друга, в буре обсуждений Скарамучча предложил заказать еду и тут обнаружилась первая несостыковка.

— Может быть лапшу? — Спросил Кадзуха, вызывая тем самым ярый спор.

— Не люблю лапшу, может суши? — Спросил Скарамучча, готовый бороться до конца.

— Не слишком ли тяжело для тебя? Как часто ты ел в последнее время?

— А лапша не тяжелая думаешь? — Возмутился он, постукивая пальцами по руке. Уж с чем-чем, а с этим парень не думал, что будут какие-то проблемы.

— Зато в ней много овощей! Тебе будет полезно.

В этот момент, собираясь продолжать настаивать на своем варианте, Скарамучча наконец-то заметил смешки в глазах психиатра. Поняв что к чему, он резко поднял подушку с кровати, на которой они сидели и кинул ее в парня напротив.

— Придурок! — Воскликнул вслед он, складывая руки на груди, но слишком рано. В голову уже прилетел ответный удар.

Пошатнувшись, подросток едва успел подставить руки, падая на постель. Спереди донеся смех, нарастающий с каждой секундой.

— Чего ржешь?! ДУмал я не замечу?! — Скарамучча встал на ноги, продолжая бить Кадзуху подушкой, которую тот ловко блокировал руками, а после и вовсе взял, в попытках вытащить ее из рук этого буйного.

Изначально в мыслях у Каэдэхары было лишь желание немного побесить Скару, давая понять, что в чем-то они все же могут не сходиться вкусами, хотя и не имел претензий к варианту, который предложил подросток. Было интересно, как он поведет себя, но все вышло из-под контроля, когда из-за резкого рывка подушки, та упала на самого Кадзуху вместе с хозяином квартиры.

Если бы попросили назвать его самый неловкий момент в жизни, Каэдэхара выбрал бы именно этот. Сердце неминуемо среагировало, то останавливаясь, то прибавляя в своем темпе.

— Хорошо, будем суши. — Сдался врач, словно его слова могли изменить то, в каком положении эти двое находились.

— Вот так бы сразу. — Произнес в ответ Скарамучча, тяжело поднимаясь на ноги.

Он отвернулся в сторону, лишь бы не показывать того, на сколько красными стали его щеки. Сердце билось на столько быстро, что хотелось окатить себя холодной водой, чтобы привести в чувства. У него уже почти не получалось держать себя в руках. Стоило бы оставлять хотя бы метр дистанции между ними, чтобы больше не подвергать себя и свои желания риску разоблачения.

За просмотром всякой всячины от музыкальных групп до фильмов, поимкой кота для того, чтобы Кадзуха мог наконец-то его погладить и поздним обедом, ни один из парней не заметил того, как на улицу опустился вечер. Комнату освещал лишь монитор компьютера, на котором начались титры очередного фильма.

— Ты ведь обещал показать как ты играешь?

Первым про основную цель нахождения здесь вспомнил врач. Хотя вспомнил — это грубо сказано. Все это время он помнил и просто искал нужный момент, чтобы напомнить. Скарамучча заметно замялся, рассматривая инструмент, стоящий в углу.

— Я давно не играл кому-либо. — Выдохнул он, поднимаясь с кровати. Он взял гитару в руки, возвращаясь на свое место.

Поджав под себя одну ногу, парень коснулся струн, проверяя их звучание, хотя и знал, что звучат они идеально. Настройка не могла сильно ухудшится за один день. Сердце застучало в голове. Было страшно ошибиться, но он взял первый аккорд, перебором наигрывая основную мелодию, которую специально готовил к этой встречи.

Каэдэхара слушал песню молча, наслаждаясь игрой. Для него слышать живую игру и пение кого-то уже было великим удовольствием, но когда это делал человек, дорогой сердцу, музыка, словно трогала абсолютно каждую струну души. Это заставляло мурашки раз за разом проходится по телу. Голос Скарамуччи оказался на удивление чистым, немного низким под саму песню. Кадзуха не мог не тонуть во всем этом моменте.

Опасность всей ситуации оба заметили лишь тогда, когда песня закончилась. Воцарившаяся тишина. Ранее мучавшая каждый раз, теперь же она создавала ощущение дрожи всего вокруг. Ощущая на себе взгляд, младший повернулся к своему врачу, встречаясь с ним взглядом.

Выражение того подсказывало, что на самом деле он понял насколько глубокий смысл было у того, что сыграл на самом деле его пациент. Кадзуха и впрямь понял. Сердце билось в груди от мысли о том, что он захотел сделать, пока что не решаясь на подобный поступок. Слова Итэра о жизни настоящим раз за разом проносилось в голове, но плотная цепь поставленная внутри когда-то давно, мешала сдвинуться с места, комкая в ладони лежавшее под ним одеяло.

— Как я устал от этого… — Внезапно раздалось со стороны и Скарамучча отложил гитару, вставая с кровати, подходя ближе к Каэдэхаре.

Он и сам не знал, что нужно было делать. Чувства вышли из-под контроля и никакие нейролептики не могли потушить эту бурю. Страх отступил на второй план.

Заключив в ладони лицо старшего, который успел только вымолвить пресловутое: «Что?», парень наклонился и впился в губы наивным и детским поцелуем, позволяя хоть на миг забыть про стыд и все опасения, скопившиеся в мозгу.