Неясные чуства. (2/2)

Что-то внутри Кадзухи кольнуло, но он это упустил из виду, немного расслабляясь.

— Разве это не хорошо? Ты сможешь получить хорошее образование и встать на ноги.

— Нихера это не хорошо! — Воскликнул тот, тут же стушевавшись. Ведь обещал же держать себя в руках. Врач заметил и это.

— Не стоит подавлять в себе абсолютно все. Я не обижусь и не разозлюсь. — Заметил он, но ответа так и не получил.

— Она уже выбрала мне невесту, которая сможет помочь ей выиграть в борьбе за место президента. Ненавижу… Я хочу сам выбирать свою жизнь! Какого хера она смеет решать за меня как жить?! — Воскликнул Скарамучча, зарываясь пальцами в свои волосы.

Это стало второй, уже не самой приятной неожиданностью. Пусть семья самого Кадзухи не была самой обычной, но подобного никогда не происходило. Даже общаясь со своими сверстниками из того же круга, он ни разу не слышал о браках по расчету. Каэдэхаре казалось, что это уже давно стало пережитком прошлого. Что ему нужно было сказать? Со стороны врача, он бы просто слушал, но разве Скарамуччу теперь можно было назвать лишь пациентом? Нет, скорее он стал хорошим знакомым, или же другом? Ни одно из определений их отношений и чувств самого Кадзухи не подходило. Он мог трактовать это лишь как: больше чем малознакомый, меньше, чем возлюбленный. Но придя к такому выводу, парню захотелось прямо сейчас врезать себе по лицу. Не хватало ему еще влюбиться в школьника.

— Но ты можешь уехать заграницу, отучиться, а после просто затеряться. — Сказал врач, понимая, что дольше держать молчание нельзя.

— Так не получится. — Покачал головой, парень в ответ, отпивая уже подостывший чай. — Она следит за мной, а заграницу, скорее всего, отправит кого-то следом.

«Что у него за семья такая?» Спросил сам себя Каэдэхара, вздыхая от безнадежности ситуации.

— Не будет тогда проще жениться на той девушке, и, если не получится полюбить ее, просто развестись спустя время. — Задумчиво произнес он, смотря в потолок.

— Я не собираюсь жениться! Тем более на малознакомом человеке! — Возмутился Скарамучча, с грохотом ставя кружку на стол, привлекая на себя взгляд старшего, попутно разливая часть чая. Он прикрыл глаза, поставив руку на стол. — Я мне не нравятся девушки. Все издевательства начались после того, как я признался в любви своему другу, оставившему те следы… — Парень слишком наглядно закрыл свой живот, сжимая рукой бок.

Пожалуй, из всего, что слышал от Скарамуччи Кадзуха, это стало последней каплей. Он сам готов был пойти и дать в морду тому придурку. Зациклившись на одной этой мысли, врач почти упустил из вида еще одну вещь. «Ему нравятся парни?» Переспросил он в уме и, в какой-то момент, все точки непонимания соединились в одну линию. За время, проведенное далеко от привычного круга общения с другими людьми, похожими на самого него, Каэдэхара уже почти забыл, что не он один столкнулся с подобным явлением.

— Мой погибший друг тоже был парнем. — Вздохнул Кадзуха, не чувствуя больше смысла скрывать этот факт. — Если бы со мной поступили так же, как с тобой… Вряд ли бы я все еще держался. Ты на много сильнее всех людей, которых я встречал. Ты не думал о том, чтобы честно рассказать о причинах, почему не хочешь жениться на девушке, которую подобрала тебе мать?

Скарамучча смотрел на него не отрывая глаз. Казалось, он и вовсе не услышал последнего вопроса. Хотя это и в самом деле было так.

— Тебе… нравятся парни? — Переспросил тот, действительно шокированный этим фактом. — Разве это не ненормально?

Теперь и сам Кадзуха удивился. Парню было уже семнадцать и, неужели, за все прожитые годы Каэдэхара оказался первым, кого он встретил, кто питал желание к своему полу? И ладно это, не мог же он не знать о других геях или би? Медиапространство кишило разными статьями, интервью, каминг-аутами и так далее.

— Нет, в этом нет ничего ненормального. — Начал пояснять тот. — Даже среди других животных присутствуют случаи однополой связи. Это никак не связано с отклонениями, хотя… Даже на моей недолгой практике были случаи, когда родители приводили детей и говорили о том, что у них ненормальные и извращенные увлечения с собственными друзьями. Но наиболее ненормальными оказывались именно родители…

Для подростка это действительно оказалось открытием. Мысли перемешались в голове. Он не знал, как нужно на это реагировать. Все вокруг буквально вбивали в него то, что он больной извращенец, то, что он не заслуживает любви, и все это в один миг рассыпалось на сотни пещинок, сдуваемых ветром осознания.

— Не думай об этом пока. Когда придешь домой, можешь сам посмотреть информацию в интернете. — Выдохнул Кадзуха, слегка трепля того по голове, стараясь хоть как-то отвлечь. — Тебе есть над чем подумать, но лучше подумай об экзаменах.

— Ха? — Скарамучча в миг пришел в себя при словах об экзамене и хотел было сказать очередную колкость, но видя улыбку на чужом лице, понял, что над ним лишь подтрунивают. На лице впервые за долгое время появилась улыбка. Не та, которой он улыбался тем, над кем издевался, а искренняя.

Каэдэхара хотел бы иметь под ругой фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент. Улыбка Скаре шла. Даже очень. В сердце, против воли, разлилось мягкое тепло.

— Так ты все же умеешь улыбаться? — Слегка посмеялся он, но скорее от наплывшего удовлетворения.

— Заткнись. — Бросил тот, отворачиваясь.

— Улыбаться тебе больше идет. Так что постарайся делать это чаще.

— Размечтался, я не стану больше этого делать.

И все же, несмотря на собственные слова, внутри разливалось удовлетворение и тепло. На душе стало чуточку легче.