В оковах от Шанель. Юй ЦзиюаньЦзансэ Саньжэнь (2/2)
— Я просила быть хорошей девочкой и подождать меня немного. Ты же мне мешала весь процесс, отвлекала и даже угрожала. Ты была плохой девочкой, Саньжэнь…
Цзыюань отклоняется, когда Цансэ тянется за поцелуем. Никаких нежных поцелуев, которые любит Цансэ. Цзыюань покусывает шею, зализывая место укуса, но кусает болезненно и ощутимо. Словно щекотка на кровавой ране, а затем послевкусие удовольствия, и это странные ощущения, которые Цансэ обожает. Юй Цзыюань властно сжимает её руки, запястья болят, но ей ясно дают понять, что шевелить ими не стоит. Она больше не пытается. Властные руки Цзыюань везде: на плечах, на груди, на тонкой талии, на бедрах, на ягодицах… А губы следуют за руками. Теперь красивое белье вызывает у Цансэ раздражение, потому что Цзыюань его не снимала, она ласкала её сквозь тонкое кружево, и пусть ощущения приятные, но не такие яркие и острые. Не то, совершенно не то! Она хнычет, прогибается в спине, прижимая грудь ближе к лицу Цзыюань, умоляя снять белье, коснуться кожа к коже, пососать, а затем прикусить соски без слоя одежды между ними, но она лишь оставляет красный засос на полушарии груди, на обнаженном месте, которое не прикрыто голубым кружевом. Следы откусов на груди и внутренней стороне бедра заводят Цзыюань, а раз заводят её, то это заводит и Цансэ, потому что она течет лишь от одного восхищенного взгляда Юй Цзыюань. Ей нравится, что такая гордая, грозная и неприступная мадам Юй так млеет от неё, и так сильно её желает. Юй Цзыюань хотят многие, но получила её именно Цансэ, ведь это её впалый живот целует Цзыюань, это под её рёбрами синие засосы, изгиб её талии Цзыюань обводит кончиками пальцев, вызывая щекоту. Кусает женственный изгиб талии, облизывает косточку у кромки трусов. Она нагибается ниже, игриво целует щиколотки тонких ног, касается её под коленом, вызывая легкий, звонкий, мелодичный точно перезвон колокольчиков смех у Цансэ, которая всегда так реагирует на щекотку. А затем она касается языком её промежности, и смех сменяется на тихий вздох.
— Сними их, А-Юань… — шепчет Цансэ.
— Я не слышу мольбы в твоём голосе, — усмехается Цзыюань.
Клитор Цансэ пульсирует, ей нужно больше, она желает большего, внутри покалывает от нетерпения, жжется, она ей нужна. Но Цзыюань медлит и касается её лишь через ткань трусов.
— Прошу, А-Юань, прошу… — хнычет она.
Цзыюань покусывает внутреннюю сторону бедра, круговыми движениями пальцев стимулирует клитор, любуясь тем, как подрагивает живот Саньжэнь.
— Посмотри на себя, милая, — усмехается она ей в промежность, — так плачешь, так умоляешь о моих касаниях… Ты такая жалкая, когда нуждаешься…
— Мне жаль, А-Юань…
— Твоё поведение такое отвратительное, — Цзыюань кусает ей сильнее, стимулируя клитор и отодвигая влажную ткань трусов.
— Я была сегодня такой жалкой, такой ревнивой…
— Да, ты была.
— А-Юань, я… я так прошу… Я исправлюсь, я буду…
Цзыюань не прекращая стимуляции, коснулась языком ниже, обвела по кругу, собирая влагу, и толкнулась внутрь. В руки Цансэ врезалась шелковая лента Шанель, когда она попыталась развести их в стороны. Цзыюань каждый раз доводила её до безумного состояния, чтобы она не вытворяла, даже одним поцелуем эта буреносная женщина может свести с ума.
Когда Цзыюань оторвалась от неё, она довольно улыбнулась, отметив состояние Цансэ. Пальцы и язык поменялись местами, теперь она посасывала её клитор, и вошла в неё тонкими длинными пальцами, Цансэ приняла сразу два, а вскоре и три. Саньжэнь опустила связанные руки к голове Цзыюань с достала из них заколку, дабы темные волосы рассыпались волнами. Она сжала острую заколку в руках, та впилась в нежные ладони до крови, но она не чувствовала этого даже, потому что А-Юань делала
ей так хорошо, что все остальные ощущения исчезли. Она содрогнулась в её руках и обмякла, окровавленная заколка выпала из её рук на подушку, пачкая ткани цвета слоновой кости алым. Цзыюань отстранилась, села рядом и развязала её руки. Цансэ хотела бы её обнять, или чтобы она схватила её в охапку и легла рядом, но не хотелось даже поднимать руки. Цзыюань слизала алые капельки, целуя изрезанные руки.
— Не иметь возможности коснуться тебя — настоящая пытка.
— Да, в этом вся суть.
— Больше не связывай меня.
— Только если ты не будешь отвлекать меня от работы.
— Если эта работа касается этой твоей Цзинь, то ничего не обещаю!
— Ты напрасно ревнуешь, Цансэ, она всего лишь подруга.
— С которой ты спала.
— Ты мне тот выпускной вечно вспоминать будешь?
— Да! — Цзыюань лишь тяжело вздохнула и подняла Цансэ на руки.
— Пойдем примем душ и будем одеваться. Мы сегодня идем на праздничный ужин.
— А куда?
— К «этой Цзинь». Можешь засосать меня при ней, если тебе от этого станет легче.
И ведь точно засосёт, дважды просить не надо.