Даже после смерти - рядом. Цзян ЧэнЛань Ванцзи (1/2)

Цзян Чэн смотрит на Ванцзи с такой радостью и благоговением, сжимает его руку, но не осмеливается на большее — сейчас не время. Ванцзи заслуживает чего-то чистого, правильного, достойного его. Он не поцелует Ланя, пока на щеках — запекшаяся кровь врагов, руки — в такой же крови, одежды — в болоте, крови, пропахли горелыми ошметками плоти… Он касается лбом лба Ванцзи осторожно, боясь запятнать ленту, которую однажды Ванцзи опустил ему на ладонь, пообещав отдать после войны.

— Я так боялся, что ты умер…

Они разделились, скитаясь в поисках Усяня, и для Ваньиня встретить бледного и опечаленного Ванцзи здесь — чудо. Лань не отвечает, лишь ведёт холодной ладонью вдоль челюсти, касается тыльной стороной пальцев чужих скул и смотрит так, будто видит в последний раз. Он молчаливый — больше обычного — и странный. Чэн не понимает, что с ним происходит, но не спрашивает, прекрасно осознавая, что события последнего времени потрясли всех, даже несокрушимого Ванцзи.

Он врывается к Усяню, который издевается над Вэнь Чао, сам отсекает Вэню голову Цзыдянем, а затем, после объятий и радости, что нашёл брата и возлюбленного в один день, начинает ворчать и отчитывать. По правде, он злится, переживает слишком сильно, и всё это, конечно же, материализуется в злость. Он боится за Усяня.

— Как ты не понимаешь? Тёмный путь опасен, он разрушает тело и душу! Нам это нужно, пока идёт война, но после ты должен будешь прекратить, я не хочу… — «потерять тебя» виснет в воздухе. — Ванцзи так же думает! — Лань, стоявший рядом, кивает.

— Откуда тебе знать, что думал он? — грустно спрашивает Усянь.

— Ванцзи, скажи ему! — Лань снова кивает, опуская голову и смотря в дощатый пол, покрытый кровью. Взгляд выражает вселенскую скорбь, и Чэн злится из-за того, что Ванцзи выглядит так разбито. — Видишь? Ты его расстроил!

— Но, А-Чэн, Лань Ванцзи мё…

— Что ты за человек такой? Ладно, у нас много работы, завтра отправляемся в Пристань. Пойдём, А-Чжань, — Цзян Чэн уходит из комнаты.

Один. Потому что Лань Ванцзи умер неделю назад, попав в лапы Вэнь Чао.

***</p>

— Ты правда можешь отказаться, — неловко бормочет Цзян Чэн, трогая горелые древесины бывшего дома, — но я хотел бы, чтобы ты спал со мной в покоях. Просто спал! Я бы не посмел тебя осквернить и… — договорить Цзян Чэн не успевает, Ванцзи сам его целует, воруя его первый поцелуй такими же невинными губами. Его прикосновение настолько мягкое, Чэн про себя улыбается, называя поцелуй призрачным.

— Конечно, Ваньинь. Я хочу провести с тобой столько времени, сколько мне будет позволено.

Так отчаянно это сказано, столько печали в голосе, что Ваньинь пугается. Он хватает Ланя за тонкие запястья и смотрит в печальные, выцветшие глаза.

— Подожди, всё закончится, мы отстроим «Пристань», и я украду тебя у твоего ордена. Ляньхуа станет твоим домом, если ты всё ещё хочешь.

— Хочу…

— Тогда, эта лента, — он сжал в руках кусочек ткани, свисающей с чужого плеча, — она скоро станет моей, и мы совершим три поклона. Просто… Подожди, хорошо? Я хочу чтобы у тебя всё было правильно, что-то чистое и… Почему ты так печален? — он касается чужой прохладной щеки, в чужих глазах — намёки на слёзы, он смотрит так, будто просит прощения, а Цзян Чэн не понимает.

Усянь сжимает Чэньцин до дрожи в пальцах, вытирает застывшие в глазах слёзы и больше не может смотреть, как его брат оглаживает рукой воздух, как страдает, будучи обманутым призраком, не желающим покидать его. Ванцзи делает всё хуже, почему он явился? Почему не сказал правду? Он смотрит на Цзян Чэна и больше не выдерживает, врывается в покои, хватает шокированного Чэна за ворот одежды и встряхивает.

— Очнись уже, Цзян Чэн! Лань Ванцзи мёртв! Он мёртв уже неделю! Я лично застал его остывшее тело, я передал его тело Вэнь Нином в Гусу! Он умер, понимаешь?

— Да что ты несешь?! Тьма совсем с ума тебя свела?! Ванцзи, скажи ему… — Он поворачивается в сторону Ванцзи, но тот лишь качает головой, не поднимая на него глаза. Усянь отпускает его и протягивает свёрток с грязной лентой, обожжённой на концах. Он видит, что лента Ванцзи так же обожжена на концах, и воротит головой со стороны в сторону.

— Нет… Неправда. Я могу тебя касаться! Я же могу чувствовать, я же…

— Потому что ты не отпустил его, и он не отпустил. Вы привязаны друг к другу, и он не может уйти на перерождение. Хватит, А-Чэн, отпусти.

— Выйди. Выйди вон! Выйди вон отсюда! — Усянь хочет остаться, обнять заплетающегося в слезах брата, успокоить нарастающую истерику, но видеть Цзян Чэна таким — это выше его сил.

Он видел это однажды, совсем недавно, разделяя его боль, но эту боль он не сможет ни разделить, ни понять. Его А-Чэн потерял возлюбленного. Усянь вылетает оттуда, запирается в полной завалах комнате, садится на обгоревшие остатки и сам не может сдержать слёз. Ванцзи был дорог и ему, но взгляд Цзян Чэна настолько разбитый… Ваньинь потерял возлюбленного на самом деле, но и Усянь, в некотором роде, его потерял, ведь А-Чэн любил не его. Но это ли важно сейчас, когда на Пристань разносится полный боли и отчаянья вой. Боль Цзян Чэна он воспринимает как свою.

— Ваньинь…

— Нет, — мотает головой Цзян Чэн, сжимая обугленный столб, — я не отпущу тебя. Я не отпущу, не отпущу тебя! Ты обещал быть со мной, даже как призрак — будь!

— Тебе нужно…

— Ты! Мне нужен ты!

— Это будет мучать нас обоих, я не дам тебе обещанного. Я уже мёртв, Ваньинь.