Возвращение блудного пса. Вэй Усянь/Цзян Чэн (2/2)

— Хм… — Цзян Чэн смотрел на него, но Усянь больше не мог прочесть в его взгляде ничего. Такой повзрослевший, такой мужественный. Всё ещё его.

Совесть шептала: «ты больше не можешь звать его своим», но сердце, раненное, но бьющееся, кричало: «мой, всегда был моим». Эгоистично, но ведь А-Чэн никого не нашёл, и Усянь готов поклясться, что те неловкие юношеские поцелуи, которые случились у них — первые и последние у А-Чэна.

— Цзян Чэн, я хочу вернуться в Пристань, вернуться к тебе.

— И в качестве кого ты хочешь вернуться? — усмехнулся Ваньинь, вспоминая, как давным-давно тот попросил вычеркнуть его из ордена, а теперь вновь пришёл, когда этого не ожидали. Удивляет, как всегда.

— Это будет смело и самонадеянно с моей стороны, но…

— И как раз в твоём стиле.

— Ну, раз в моём стиле, то… Для начала, я хотел бы стать адептом ордена Юньмэн Цзян. Вскоре, достигнув достаточного уровня, когда моё недавно развитое золотое ядро сможет функционировать, а глава Цзян сможет мне доверять, я хотел бы стать его правой рукой и вторым героем ордена Юньмэн Цзян, первым будет глава, естественно. А затем, когда глава Цзян перестанет меня ненавидеть хотя бы чуть-чуть, я скажу ему то, что хотел сказать давно, но не решился даже перед смертью, и если глава примет мои чувства… Я бы набрался смелости, и предложил главе стать моим не венчанным супругом…

Усянь рефлекторно прикрыл глаза, когда Цзыдянь ярко полыхнул, но не ударил, а лишь обхватил и притянул к лотосовому трону, прямиком в руки Цзян Чэна, который тут же сжал его в объятьях. Это настолько забытое чувство, что Усянь сначала даже не понял, что происходит. Это было неожиданно после всего, что он натворил. После того, как ушёл с Ванцзи, а не со своим А-Чэном, и теперь заявляет о каких-то чувствах, желая стать не венчанным супругом… Цзыдянем по хребту он заслужил, да побольнее, прямо как била мадам Юй по приказу Линцзяо. А вместо этого А-Чэн его обнимает, сжимая крепко, и в руках его так тепло, что Усянь забывается в знакомом с детства запахе речной воды и грозового неба, чувствует влагу на щеках, и понимает, что сотня лет в Гусу и путешествия по миру не принесли бы столько счастья, как эти мгновения.

— Не венчанным супругом? Почему не спутником на тропе совершенствования? — шепчет Цзян Чэн, опаляя его висок горячим дыханием.

— Об этом не смел и просить… — сдавленно шепчет Усянь.

— А ты попробуй.

Усянь не спрашивает, он, проклиная разницу в росте, хватает Ваньиня за ворот одеяния, наклоняет к себе и целует. Глубоко и жарко, как тогда, на пристани, едва его А-Чэн вернулся из Облачных Глубин. Но теперь это А-Чэн обхватывает его талию правой рукой, а левой гладит скулы, стирая влагу под ресницами, прижимает к сильному телу. Теперь он ведёт, и от этого ведёт самого Усяня. Он толкает Цзян Чэна на лотосовый трон, не разрывая поцелуя, садится на его бёдра и чувствует себя на своём законном месте. Они целуются жадно, кожа под ладонями плавится — чья кожа и чьи руки уже не разобрать. Колокольчик звенит, потому что контроль над эмоциями потерян, они больше не владеют своим разумом, и только когда их губы отрываются друг от друга, чтобы сказать всё то, что таили в себе столько лет, Усянь понимает: он дома.

Счастливые герои Юньмэн Цзян.