Глава 9 (2/2)
В толпе мелькнула синяя макушка и этого хватило, чтобы Рагнвиндр стал пробираться сквозь людей, желая убедиться, что это была не галлюцинация. Но он так и не увидел никого, похожего хоть отдаленно на того, кого он так ждет, как бы не осматривался, не вглядывался в лица людей, которые уже начинали коситься на Дилюка. Видимо, он выглядит слишком потерянным, ища того, кого тут нет. Сердце сжалось от того, что ему лишь показалось.
— Архонты… Мне нужен отдых, мне нужно домой… — выдохнул Дилюк и быстро покинул заведение, так больше и не окинув взглядом зал.
***</p>
И хоть уходя с работы Дилюк и был уверен, что он давно не был дома и что ему нужно посетить винокурню, встретиться с Аделиндой, прогуляться по родным местам, по виноградникам, то вот покинув старую часть Мондштадта, которая все еще была ограждена стенами, и выйдя на тропинку, что раньше была Шепчущим лесом, а ныне лесопарком, он уже не был так уверен и с каждым шагом идти было все труднее, особенно углубляясь все дальше в лес.
Воспоминания огромными волнами накатывали на мечника, который не хотел бы больше вспоминать те моменты. Слишком болезненные, словно осколки только что разбитого стекла. Особенно последние, в день битвы за город. Когда они спасли город, но для Дилюка цена спасения Мондштадта оказалась непомерно высока.
В конечном итоге Дилюк оперся рукой о ближайшее дерево и сжал ткань рубашки в районе сердце, зажмуриваясь от боли и рвано выдыхая сквозь плотно сжатые зубы. Подняв взгляд, он не мог отвести взгляда от тропы и будто смотрел видеозапись с того дня.
Вот он упрямо идет по этой самой траве, еле переставляя ноги и превозмогая боль от ранения, боль от утраты, и держа на руках бездыханное тело капитана кавалерии. Руки крепко прижимали дорогого сердцу человека к груди, голова Кэйи лежала на плече Дилюка, но он не чувствовал опаляющего кожу дыхания, не чувствовал биения сердца, что горячо любило Рагнвиндра всю жизнь, несмотря ни на что. Рубашка рыцаря была пропитана его кровью, но больше не была горячей. По бледным грязным щекам непрерывно текли слезы, из горла вырывались хриплые всхлипы; нижняя губы была искусана до крови в нескольких местах от того, что винодел пытался сдержать рыдания, рвущиеся из груди. Даже боль от вновь прижжённой раны отошла на второй план. Ничего не могла заглушить боль разбившегося на мелкие осколки сердца.
Резко замотав головой, прогоняя наваждение, Рагнвиндр кое-как двинулся дальше, стараясь не смотреть по сторонам. Он думал, что боль притупилась, но стоило снова пройти по этой дороге, как вновь закровоточила старая рана на сердце.
На дорогу он потратил около получаса, прежде чем увидел виноградники и родное поместье. Территорию освещали фонари, вокруг которых порхали кристальные бабочки, хоть и было довольно поздно. Пришлось собрать в кулак все свое мужество, направляясь к своему дому.
То тут, то там мелькали старые образы двух мальчишек, которые задорно смеялись, бегая среди виноградных лоз от учителя истории. Им не хотелось сидеть за книжками в теплый летний день, хотелось весь день проводить на улице или пойти к озеру поплавать или порыбачить.
Вот Кэйа спрыгнул на него с забора и они покатились вниз, пачкая чистые белые рубашки. Аделинда тогда знатно их отругала за то, что вновь все перепачкались, но им было все равно, они лишь прятали довольные улыбки за виноватыми лицами.
Посмотрев в сторону тренировочного плаца, винодел увидел себя уже порядком взмокшего и без верха, упорно тренирующегося с двуручником. На заборе отдыхал Кэйа и его взгляд был направлен на красноволосого рыцаря. Им тогда было по 15 и они вернулись домой на выходные со службы в Ордо. И как он не замечал взглядов Альбериха? Это же было так очевидно. Они столько времени потеряли…
— Мастер Дилюк?
Рагнвиндр вынырнул из воспоминаний и повернул голову в сторону главного входа, где стояла Аделинда и не верящим взглядом смотрела на него.
— Архонты, мастер, это действительно Вы! — женщина не сдержалась и подбежала к своему воспитаннику, сжимая того в объятиях, а по ее щекам побежали слезы. — Наконец-то Вы дома. Вы дома…
— Прости, что долго отсутствовал… — прошептал Дилюк, обнимая ее в ответ. Хоть они и встречались после его возвращения, но это его первый визит домой спустя многие и многие годы. Главная горничная боялась уже никогда не увидеть своего мастера в стенах родного дома, ведь она понимала какую боль ему приносит это место.
— Пойдемте в дом, мастер? Я подам вам чай, ужин, я… — засуетилась она, отстранившись.
— Не нужно, подготовь мою спальню, пожалуйста, — хозяин мягко улыбнулся, и девушка тут же ушла. Ее мастер должно быть сильно устал, раз даже от ужина отказывается.
Дилюк все же решился пройтись по всему поместью. И первое, что бросилось в его глаза, та самая аляпистая ваза, что стояла все на том самом месте, куда он сам ее и поставил однажды.
— И как ты мог ее выбрать? — задал вопрос в пустоту мастер, но будто наяву услышал тихий смех капитана, а после его призрак в белом костюме, когда он ее принес. — Кэйа, — он протянул руку к призраку, но тот растворился в воздухе, а перед глазами стояла приторная улыбочка, которую так любил надевать названный брат. Подойдя к этому чудовищу искусства, мечник любовно провел кончиками пальцев по корпусу, очерчивая орнамент и не мог оторвать от нее взгляд.
— Господин, спальня готова, — неожиданно произнесла горничная. Уже? Он ведь только вошел или нет? Сколько он так простоял возле вазы? Ладно, не важно, обойти дом он успеет и завтра.
— Спасибо, Аделинда, и спасибо, что так хорошо следила за домом? — Дилюк слабо улыбнулся.
— Вам не за что меня благодарить, мастер, для меня настоящий подарок, что вы вернулись, — женщина позволила себе улыбку. Кивнув, пиро-мечник поднялся в свою спальню.
Его комната осталась именно такой, какой он ее оставил. Сюда провели лишь электричества и блага нового времени. Но большая кровать, платяной шкаф напротив, рабочий стол и книжный шкаф остались прежними и на своих местах. К шкафу мечник еле подошел и с замиранием сердца открыл дверцу. На одной из полок лежала меховая накидка Кэйи. За все годы она не изменилась и было видно, что за ней тщательно следили и ухаживали. Протянув руку, дрожащими пальцами взял вещь и прижал к себе, зарываясь носом в мягкий мех.
— Кэйа… Архонты, как я скучаю по тебе… Мне так не хватает тебя, — надрывно прошептал Рагнвиндр и вновь посмотрел на полку. Там же лежал плащ, на который крепился воротник, перчатки без пальцев, корсет, браслеты с шипами и цепочка. Сморгнув слезы и взяв все с полки, винодел осел на кровати, невесомо разглядывая каждую вещь.
Они все были в настолько хорошем состоянии, что казалось, будто Альберих только снял их и убрал в шкаф, а сам ушел принимать ванну после тяжелого дня на службе. Будто он сейчас выйдет в одном полотенце и будет ворчать на то, что Джинн совсем не бережет себя или что Кли снова что-то подорвала, а он был вынужден извиняться. После он сядет за спиной Дилюка, его руки сомкнуться на его животе, а носом уткнется в изгиб шеи и будет дыханием щекотать кожу. Дилюк поворчал бы немного для вида, что тот снова пристает, но после поцелуя разомлел бы и сдал все свои позиции.
Так и не сняв с себя одежду, Рагнвиндр свернулся в позу эмбриона, сжимая меховушку в руках, и уснул со слезами на глазах, фантомно ощущая чужие горячие объятия.