Глава 18. Семейные узы (1/2)

Дорога до больницы, казалось, тянулась мучительно долго. После звонка Махидевран Хюррем некоторое время находилась в прострации, ничего не слыша и будто не видя от слова совсем. Тело моментально ослабло, из-за чего телефон рухнул на пол и звонок в ту же секунду прервался. В голове эхом раздавался голос Махидевран и только громкое мяуканье Шэй помогло девушке выйти из ступора. Сердце в ускоренном темпе колотилось в грудной клетке. Под его стук Хюррем подняла телефон, крышка которого отлетела куда-то в сторону и, кинувшись к выходу из дома, на ходу включила его заново, чтобы перезвонить подруге и узнать адрес больницы.

***</p>

Хюррем не помнила, как ехала, как выбралась из автомобиля, как ворвалась в больницу и как добралась до нужного этажа. Всё это стёрлось, будто бы за ненадобностью. Почти в конце коридора столпились люди и, чем больше сокращалось расстояние, тем отчётливее девушка узнавала лица в толпе. Одна хрупкая фигура отделилась от компании и понеслась навстречу рыжеволосой. Это была Махидевран. Оказавшись друг напротив друга, подруги обнялись и Хюррем накинулась с вопросами.

— Как это случилось?! Что с ним?! — её голос бы достаточно громким, что по коридору разнеслось эхо.

Махидевран на мгновение растерялась.

— Я всего не знаю... Только лишь то, что в него врезался грузовик. Машину перевернуло. Ибрагима кое-как удалось вытащить из-под неё... Врачи не давали шансов, но пока всё обошлось. Он в коме...

Всё это время за данной картиной ревностно наблюдала Хатидже, находясь в успокаивающих объятиях брата. Девушка не сводила пристального взгляда с рыжей незнакомки, только лишь зная её имя, но чего-то конкретного ей этот факт не давал. И, когда Махидевран решила провести Хюррем к окну, за которым можно было видеть палату, где находился Ибрагим, Хатидже не выдержала накала эмоций. Высвободившись из кольца рук, брюнетка в два счёта подлетела к девушке и больно вцепилась той в плечо, бесцеремонно развернув к себе. Хюррем ничего понять не успела, наткнувшись на колкий взгляд пылающих злостью глаз.

— Кто ты какая?! Какое тебе дело до моего мужа?!

Хатидже не убирала руку с плеча и её пальцы глубже впивались под кожу. Рыжеволосая не сразу сообразила ответить, да и в прочем, её опередила подошедшая в мгновение к ним Шах, что отцепила сестру от девушки.

— Хатидже, ты, кажется, немного забылась! Не устраивай сцен в больнице. Успокойся! — практически выдержанно промолвила девушка.

Хатидже вздёрнула подбородок и подошла к сестре почти вплотную, смотря на ту свысока.

— Мы уже говорили об этом. Не лезь туда, куда не просили!

Шах выдержала тяжёлый взгляд сестры и ни один мускул не дрогнул на лице.

— Верно, говорили, но из того разговора ты ничего не вынесла!

Неожиданно между ними втиснулась обеспокоенная накаляющейся ситуацией Махидевран и залепетала:

— Прошу, давайте не будем начинать по новой! Хотя бы не здесь! Подумайте о других больных! Каково им сейчас выслушивать ваши вопли?

До этого обычно сдержанная Шах сама не выдержала накопившихся внутри эмоций, поэтому её голос сорвался почти на крик:

— Объясни это, пожалуйста, моей полоумной сестре, которая ничего не видит дальше своего носа!

Хатидже приоткрыла рот от возмущения, желая ответить Шах, но почувствовала, как её приобняли за плечи. Сулейман ничего не понимал в данной ситуации, так как не был посвящён в детали, однако чётко знал, что следовало бы на некоторое время увести самую буйную из сестёр, чтобы не случился неприятный казус.

— Пойдём, Хатидже, тебе нужно на свежий воздух.

До самого конца сёстры не сводили друг с друга убийственных взглядов и, когда Сулейман и Хатидже скрылись, Шах выдохнула и уселась на скамейку, спрятав лицо в ладони. Хюррем тем временем немного выбила из колеи развернувшаяся сцена. Ничего не говоря, девушка развернулась на негнущихся ногах и подошла к широкому окну, пока за спиной разнёсся голос Мерджана:

— О чём шла речь? Что между вами опять произошло?

Шах вздохнула и взглянула на Махидевран, затем перевела глаза на стоящую неподалёку Хюррем и уж после обратила своё внимание на парня.

— Вчера утром мы собрались на завтрак у мамы...

Утро вчерашнего дня. За несколько часов до прихода Шах в больницу к Хюррем.</p>

В небольшом особняке, что находился почти что на окраине Стамбула в тихом частном секторе, за большим столом собралась практически вся семья. Не хватало лишь главы семейства, который отошёл в мир иной несколько лет назад и воспоминаниями о нём служили многочисленные фото на стенах и коллекция холодного оружия, что хранилась напоказ гостям за стеклом. Когда были поставлены последние блюда, хозяйка дома обвела каждого взглядом с лёгкой улыбкой и махнула рукой, приглашая всех сесть.

— Я так рада, что мы все наконец собрались вместе! — воодушевлённо произнесла Айше Османоглу. — Давайте же приступим к трапезе!

За столом воцарилась неловкая тишина и слышался лишь стук столовых приборов. Присутствующие обменивались мимолётными взглядами, так как каждому было непривычно находиться в общей компании. Обычно они собирались довольно редко. Это были либо обычные праздники, либо какие-то важные случаи. Чтобы развеять обстановку, женщина решила завести непринуждённый разговор, посмотрев на сына и невестку.

— Сулейман, Махидевран, как ваши дела? Всё хорошо, надеюсь? Как протекает беременность?

Мужчина не успел прожевать, чтобы ответить и вместо него это сделала жена.

— У нас всё прекрасно, Айше Ханым, — затем положила ладони на слегка округлившийся животик и с сияющей улыбкой продолжила. — Наш малыш растёт. Если честно, я уже жду не дождусь его появления, но ещё столько месяцев...

Женщина добродушно улыбнулась и похлопала легонько невестку по ладони.

— Чудесно. Не печалься. Не успеешь моргнуть, как настанет момент родов, — взгляд Айше переместился на дочерей, что напряжённо ожидали её расспросов. И начать мать решила со старшей. — Шах, а как ты, дорогая? Звонишь мне редко... Да и сама бывает трубки не берёшь. Я переживаю за тебя, дочка.

Брюнетка сглотнула пережёванную пищу и протёрла уголки рта салфеткой, после выдавив улыбку.

— Прости, мама. Я часто занята, но обещаю постараться звонить тебе чаще.

На мгновение девушке показалось, что женщина переключится на сестру, однако, к своему несчастью, ошиблась. Айше продолжила.

— А как поживает твой друг Мерджан? Машаллах, он такой приятный парень! Пригласи его как-нибудь к нам.

Посреди горла встал ком. Шах еле сглотнула его и выдавила из себя ответ.

— Я подумаю...

И, по обычаю, Хатидже не удержалась от язвительного комментария в адрес сестры. Девушка усмехнулась, размешивая сахар в чае.

— Мама, ты же знаешь, наша ледышка Шах никого к себе не подпускает, — вздохнула и покачала головой. — Бедный Мерджан...

Еле сдерживаясь, Шах сжала ладони в кулаки и последний каплей стали следующие слова Хатидже.

— Что же ты молчишь, сестра?

Девушка резко развернулась, выплюнув слова:

— Я хотя бы не пускаю слюни по бывшему мужу, находясь в отношениях с другим мужчиной! Довольна?!

Громко отодвинув стул, брюнетка выскочила из-за стола и поспешила покинуть гостевую комнату. Махидевран подорвалась за ней, однако её остановил Сулейман, понимая, что сестру лучше сейчас не трогать. Хатидже же заметно поникла, так как сказанное Шах всё-таки её задело...

***</p>

Шах без прелюдий отворила дверь в свою бывшую комнату и захлопнула за собой, прислонившись. Глубоко вздохнула и выдохнула. Так несколько раз, чтобы более-менее успокоиться. Затем девушка отошла от двери и обвела помещение взглядом. Всё оставалось как прежде на своих местах. Тёмные шторы были задёрнуты и в комнату почти что не проникал солнечный свет. Шах находилась в полумраке, что непременно ей было по душе.

Брюнетка опустилась на мягкую кровать и провела ладонью по приятному бордовому шёлку. На тумбе стоял уже давно неработающий ночник и в рамке фотография отца. Шах взяла её в руки, проведя пальцами по гладкому стеклу. Глаза полные печали смотрели на человека, которого нестерпимо не хватало рядом. Сколько себя помнила – девушка всегда была приближена к отцу. Вместе с Сулейманом он брал её с собой практически всегда и везде. Демонстрировал свою коллекцию оружия, давал подержать в руках, учил некоторым приёмам. Бывало они садились у искусственного камина, и мужчина мог часами рассказывать историю каждого, пока дочь внимательно и с полным интересом его слушала. И всё было бы хорошо, если бы Шах так же бы не нуждалась во внимании матери. Практически всю себя Айше посвящала младшей дочери и, если Сулеймана это никак не трогало, то старшей сестре было обидно за них двоих, однако она всякий раз воздерживалась от высказывания претензий, держа всё внутри себя. Так она становилась более отстранённой.

Помотав головой, Шах вынырнула из моря воспоминаний в реальность. Протёрла заслезившиеся глаза. Поставила фотографию на место и решила вернуться, чтобы не так сильно огорчалась мать. Под такой расклад девушка покинула свою комнату, однако в коридоре замедлила шаг, услышав голоса у лестницы. Чем ближе она подходила, тем отчётливее слышала и узнавала тембры. Затаила дыхание. Выглянула из-за угла. У перилл стояли Хатидже и Махидевран. Шах прислушалась.

— Вы с ней работаете вместе! Наверняка ты что-то знаешь... Прошу, Махидевран, скажи, что у него с этой девушкой? Я спрашивала лично, но конечно же он мне не признался! Но я чувствую... Что-то есть...

— Хатидже, дорогая, зачем тебе это? Неужели ты не любишь Рустема? Почему тогда ты с ним?

— Разве речь сейчас о нём?! Какая тебе разница? Я спрашивала о другом. Так известно тебе что-то или нет?

— Нет! Ничего не знаю! Даже если бы знала, то не сказала! Ты обезумела, Хатидже! Приди в себя!