Глава третья. Акклиматизация. (2/2)

— Все-таки написала Моринсону? — устало констатирует Александр. Я киваю и смотрю на него, мол, забыла у тебя разрешения спросить. — Ладно, продолжим завтра, приезжай в офис к одиннадцати.

Я запихиваю папки в рюкзак и прошу счёт, оплачиваю и оставляю немного чаевых. Уж я-то знаю, как это приятно. Фокс мнётся, пока я складываю купюры в счетную книжку, но не возражает. После всего Фиби подносит к нашему столу конверт, и я знаю, что в нем моя зарплата. Ну, не смог отпустить меня просто так — его дело. Мы быстро благодарим персонал и вызываем машину; находиться с Александром, которого гложет чувство неполноценности из-за неоплаченного обеда даже немного забавно. Отец точно никогда не приглашал бы его присоединиться к обеду, если он у него вообще был. Вероятнее всего, он выжимал из времени Фокса каждый оплаченный фунт, потому что отец был именно таким человеком.

Всю дорогу до банка он молчит, изредка бросая на меня короткие взгляды. В банке он проводит меня мимо всех очередей в зал для вип-клиентов. Там пожилая женщина даёт несколько бумаг на подпись, после чего выдаёт мне платиновую карточку с выгравированным «Алиса Белл». Карта, которая весит от силы грамма три, в руках лежит как тяжёлый платиновый слиток. Я с минуту смотрю на неё, а потом убираю в кармашек рюкзака. Женщина напротив меня смотрит как-то жалостливо, словно она только что выдала мне кредит под пятьдесят процентов в год, а не почти безлимитную карту с большущим отцовским состоянием. Мы деловито благодарим ее и выходим на улицу, чтобы разойтись до завтра.

— Надеюсь, все пройдёт хорошо, — говорит Александр на прощание, а я пытаюсь не выглядеть слишком уж нервной; этому придурку не удастся запугать меня рассказами о загадочном Люке Моринсоне.

Держу путь в ближайший торговый центр, чтобы выбрать наряд для сегодняшнего ужина. Это должно быть что-то не слишком впечатляющее, но и не посредственное. Прежде чем найти то, что мне нужно, обхожу пару-тройку бутиков, а в последнем взгляд цепляется за шелковое платье-комбинацию с разрезом почти до бедра в изумрудном цвете. Примеряю его под неодобрительные взгляды консультанток и пару раз кручусь перед зеркалом: идеально. После покупаю немного бижутерии: тонкую длинную цепочку и тонкий бондаж из цепей для бедра. Вспоминаю про отложенные вчера босоножки, которые так хотела надеть, поэтому обувью обзаводиться сегодня не приходится.

Когда я возвращаюсь домой, мать восседает в том же кресле, что и два дня назад, в той же позе, но уже с белым вином. Диана что-то неразборчиво лепечет, но у меня нет сил даже слушать не бред. В след она мне кричит, что я неблагодарная дочь.

Я раскладываю одежду на кровати и любуюсь собственно выбором; до встречи остаётся четыре часа, у меня остаётся время полистать папки от Фокса. В целом, ничего страшного в них не нахожу, империя отца настолько стабильно работающий механизм, что я могла бы до конца своих дней довольствоваться заработком от уже завершенных проектов, но он четко дал мне понять, что обязана вникать и работать, доказать, что чего-то стою. И почему-то у меня самой появляется желание доказать, что стою.

Пара часов пролетает за чтением материалов, которые Александр подготовил довольно понятно и доходчиво даже для меня. В конце он запихнул досье Люка, поэтому завершаю просмотр повторно пробегаясь по информации. Тридцать четыре, не женат, любимый цвет — изумрудный, Стрелец. Любит азиатскую кухню, серфить и дорогие тачки.

На телефоне срабатывает будильник — время начать сборы. Быстро освежаюсь в душе, наношу макияж и собираю волосы в высокий хвост. Надеваю серьги, которые получила в подарок от отца, купленные аксессуары и платье; контрольный осмотр в зеркало — безупречно.

Спустя почти час Люк присылает смс «Будьте готовы через десять минут», поэтому я быстро собираю маленькую сумочку, в которую перекладываю карту, документы и маленький бутылёк с парфюмом. Когда я спускаюсь в гостиную, Дианы там уже нет, но ну столе стоит недопитая бутылка совиньон блан. У меня есть пара минут, я хватаю бутылку и выпиваю с горла несколько глотков для храбрости.

От мысли, что я сама организовала себе вечер с загадочным незнакомцем, у которого какие-то странные фишки, по спине пробегает холодок. Я пинаю камушек у ворот, дожидаясь Люка, и думаю, как бы сделать так, чтобы он согласился со мной работать. Машина подъезжает спустя минуту — люксовый чёрный Ламборгини плавно тормозит рядом с обочиной. С водительского сидения на меня смотрит Люк Моринсон. Он выходит из авто и галантно целует мою руку, вводя меня в ступор, после жестом приглашает меня сесть за руль.

— Что? — с глупым выражением лица спрашиваю я, а он хищно улыбается мне в ответ.

— Вы поведёте, Мисс Белл. Не заставляйте наш забронированный столик слишком долго ждать.

Я нервно сглатываю и сажусь, пока он закрепляет свой телефон на специальном держателе на лобовом стекле. Я вижу знакомый адрес и еду без подсказок навигатора. Он первым заводит разговор о какой-то ерунде. Я мало того нервничаю за рулём охренительно дорогой тачки, так ещё и его вопросы заставляюсь меня лишний раз пожалеть, что я сама пригласила его поужинать.

— Как прошло Ваше детство, Мисс Белл? — будничным тоном задаёт вопрос Люк. Его глаза блестят в закатном солнце, а одна рука подпирает подбородок. — Вы были счастливы?

— В бесконечных отцовских приемах некоторыми вечерами, а остальное время я была предоставлена сама себе и моим сиделкам, — коротко и с минимумом информации, думается мне. Мотор под капотом мерно урчит, хотя бы как-то успокаивая мой воспалённый мозг. — А Ваше?

— В Калифорнии, под палящим солнцем. Мы с семьей часто выбирались на пляж, играли в волейбол, в четырнадцать я уже встал на доску, — я вспоминаю о его любви к серфингу и представляю его подростком, неуклюже стоящим на доске, с россыпью веснушек от солнца.

— Круто, а я в четырнадцать училась сидеть в седле. Диана настояла, потому что все дети ее подружек уже год занимались конным спортом. Поэтому и мне пришлось, — с какой-то жалостью к себе говорю я и осекаюсь — болтаю лишнего.

— Почему Вы называете мать Дианой? — вопрос, который я и ожидала услышать. Я пожимаю плечами, не найдясь с ответом.

Паркуюсь почти у входа, хотя машин много, нахожу свободное место почти сразу. Люк снова проявляет галантность: открывает мне дверцу и подаёт руку. Мы поднимаемся на последний этаж и входим в холл, где нас встречает хостес. Она недоуменно смотрит на меня, а потом восхищенно на Моринсона. Уже вижу, как шушукается персонал — утром пришла с одним, вечером с другим. А ещё, что я не подхожу такому красивому мужчине; конечно, часто я пренебрегала макияжем на работе, потому что тупо не было времени.

Роксана провожает нас за столик у окна, а после мгновенно появляется Фиби, видимо, осталась на вторую смену. Она раздаёт нам меню и отлучается на время, чтобы мы его изучили. Люк скучающе листает странички, а я не могу сосредоточиться. Черт, я же знаю здесь все наизусть..совпадение ли то, что он привёл меня именно сюда? В целом, ресторан отличный, но я никогда не видела его здесь раньше.

— Не можете определиться, Мисс Белл? — почти ядовито спрашивает Моринсон; в ответ я улыбаюсь и откладываю меню в сторону. — Я вот, например, буду рибай медиум рейр. Обожаю мясо с кровью, — Люк скалится, но в переливах многочисленных ламп люстр его глаза светятся совсем не по-хищному. Меня чуть подпускает. — Какое вино посоветуете?

— Каберне, — уже дежурно отвечаю я и снова осекаюсь. Черт, подловил! — я буду дайкири и салат на Ваш выбор. Знаю, готовят здесь чудесно, так что выбирайте любой — не ошибётесь. И вино здесь прекрасное, была лично на дегустации — знаю, о чем говорю, ведь я буквально сегодня утром уволилась отсюда. — я не чувствую себя победительницей этого раунда, просто не хочется половину вечера выслушивать дурацкие подводки к этой теме; сразу ясно, что он в курсе, раз откуда-то знает, что мы с отцом не общались несколько лет. Интересно, сколько всего ему известно?

— Не нервничайте, Алиса. Я всего лишь хотел услышать мнение, — лукавит и даже глазом не моргнёт. Вот же чудной! Мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя от столь резкого вранья, поэтому я пару раз считаю до десяти. Мужчина напротив снова хищно улыбается и тоже откладывает меню в сторону. Фиби принимает заказ и уходит в сторону кипера, я провожаю ее взглядом и замечаю Оскара у бара с таким выражением лица, словно он сейчас взорвется от увиденного. За барной стойкой стоит Том, с недовольством натирающий бокал для дайкири. Оба они смотрят на наш столик.

Странно это выглядит, я сбегаю со смены, заставляя вызванивать его на смену, на похороны отца, а через пару дней дважды заявляюсь в наш ресторанчик с двумя разными мужчинами. Очень странно..

— Напряженная атмосфера, не находите? — отвлекает меня Люк, — Буквально позавчера вы готовили напитки для посетителей, а уже сегодня сами заказываете их.

— Не вижу ничего странного. А работы своей я не стыжусь, мне нравилось трудиться тут. Здесь прекрасное начальство и хорошие чаевые, а ещё хорошие гости.

— Забавно, все по-вашему такие хорошие здесь, только вот взгляды бывших коллег какие-то напряженные в Вашу сторону. Наверное, недовольны тем, что так резко их покинули, — он обводит взглядом весь зал, — местечко отличное, не спорю. Надеюсь, кухня не подведёт, а рекомендованное Вами вино и в правду отлично дополнит мой стейк.

— Ох, в этом можете не сомневаться, Мистер Моринсон. А взгляды у них недоумевающие, потому что буквально утром мы обедали здесь с моим Александром, — от волнения пропускаю слово «помощник».

— Тот, что стоял за спиной Джоу? Странный парень, но преданный, — констатирует Люк, а меня охватывает злость: то ли на его спокойный тон, то ли на свой прокол. Фиби приносит напитки, я залпом осушаю мартинку. Кисло-сладкий коктейль обжигает горло и мне приходится немного откашляться, — не торопитесь, вечер будет долгим.

Мы ведем почти непринужденный диалог о всякой ерунде, изредка официантка обновляет мне коктейль, и после третьего я начинаю чувствовать себя более расслабленно. Люк, словно в танго, ведет весь вечер: сам задает вопросы, сам рассказывает что-то отвлеченное о себе. Наверное, не будь во мне пара дайкири, я бы в жизни не смогла вот так разговориться с ним. Блюда выносят с небольшой задержкой, потому что в зале полная посадка, но мой собеседник понимающе делает скидку персоналу.

— Так значит, Вы не знали, что отец оставит всё Вам? — после бокала вина он заказывает содовую и больше не пьет. Ну, конечно, а кто повезет нас домой?

— Нет, я плохо вру, так что моя реакция была настоящей, — я запиваю свою пьяную разговорчивость еще одним глотком коктейля. Люк улыбается на мои попытки не проболтаться и подзывает официантку, чтобы расплатиться.

— Мы можем перейти на ”ты”? — я лишь киваю и роюсь в сумочке в поисках карты. — Я плачу, мисс Белл. Даже не пытайся.

— Окей, как скажешь, Люк, — делаю ударение на его имя а он встает и снимает с себя пиджак, чтобы накинуть его на мои плечи. А потом он говорит, что нам стоить прокатиться.

— Славный ужин, спасибо, — почему-то он ухмыляется; мы уже в машине и он гонит, как сумасшедший. — Я заметил, что тебя не особо омрачила смерть отца. Понимаю, вы с ним не были очень близки, но разве не должна ли была ты хоть немного расстроиться? Просто не могу понять, насколько чужими людьми нужно быть, чтобы человек реагировал вот так..а не ты ли случайно убила папочку, Алиса?