Эпилог (2/2)

Лексус мурчит и трется щекой о Костину грудь, а потом вытягивает спинку дугой и выпускает когти, сладко потягиваясь. Костя морщится, когда острые коготки впиваются в кожу, однако не успевает почувствовать боли — воздух вновь искрится и мерцает, а белый свет охватывает каждую серую шерстинку. И буквально через мгновение перед Костей вновь его любимый Миша.

— Твой аромат похож на наркотик, — дрожащим голосом произносит Миша и садится на пятки. — Я становлюсь сам не свой, когда вдыхаю его. А в кошачьем облике все мои чувства, все инстинкты обостряются настолько, что я боюсь сойти с ума. Мне страшно, что твоей близости мне всегда мало, я становлюсь слишком жаден до твоего запаха, твоих прикосновений. Я боюсь потерять себя в этих желаниях.

— И как долго…

— С самого начала.

Костя склоняет голову набок и задумчиво отводит взгляд. Пожалуй, его объяснение подходит под увиденное. Наверное, кошки острее чувствуют свои желания, и естественно бояться потерять человечность в погоне за ними. И потому Миша не желал сближаться с Костей. И потому так панически боялся интимной близости. Наверное сложно было сдерживаться, когда все естество желает продолжения. Однако это вовсе не объясняет, почему Миша просто не сбежал.

— Если после всего ты скажешь, что любил меня с самого начал, я разозлюсь, — в сердцах произносит Костя. Миша перехватывает его рассерженный взгляд и тихонько вздыхает.

— Нет, не влюбился, — после краткой паузы отвечает заведующий. — Наверное это желание было скорее похоже на стремление завладеть чем-то. Я не хотел встречаться с тобой или спать, но мне так нравилось вдыхать твой аромат, что я не мог упустить возможности наслаждаться им каждую ночь пока ты спишь. Как человек ты меня поначалу мало интересовал. Я видел в тебе шебутного ординатора и заботливого хозяина, но ничего более. Мне нравилось, что в роли кота я могу быть так близко, как захочу. Но в роли человека я не желал от тебя того же.

— И когда я покинул отделение, ты утратил наше общение и только тогда решил попробовать другой вид отношений.

— Многое изменилось с того времени, когда мы начали общаться как коллеги и друзья. Я четко разделял наши отношения как заведующий-ординатор и хозяин-кот, а потом все перемешалось и я запутался. Наверное в этой путанице во мне и начали зарождаться чувства к тебе.

Костя улыбается и садится на кровати, прижимая возлюбленного к груди. Миша глубоко вдыхает и кладет голову ему на плечо. Ответное объятие наполнено облегчением и быть может Миша этим разговором избавился от еще одного камня, который лежал на его сердце.

— Спасибо, что поделился, — нежный тон позволяет Мише окончательно расслабиться. — И знаешь, я давно хотел спросить тебя вот о чем.

— О чем? — машинально повторяе за ним Миша и поднимает голову. Костя разжимает объятия, опуская руки на его талию и поддерживает теплой улыбкой.

— В тот день я нашел тебя в какой-то драной коробке в парке на лавочке. И я до сих пор не взять в толк, как заведующий отделением крупного стационара, пусть и в форме кота, оказался черт знает где под проливным дождем в ночи.

Миша тушуется от его вопроса, но Костя действительно всю голову себе сломал, когда узнал об особенности своего питомца. Ну никак у него не складывалось, что такой серьезный человек как Миша может попасть в такую абсурдную ситуацию.

— Я расскажу, если ты пообещаешь не смеяться, — чуть слышно произносит он, и Костя уже едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Обещаю, — со всей серьезностью заверил он и закусил щеку изнутри.

— Я ведь говорил, что в обличии кота мои желания и инстинкты обостряются. Так вот это настолько глупая история, что мне даже думать о ней стыдно, не то что рассказывать. Чувствую себя дураком, — честно признается он и замолкает, опустив голову. Костя осторожно касается кончиками пальцев его подбородка и заставляет посмотреть на себя.

— Эта глупая история помогла нам сойтись, так что не смей называть ее дурацкой или стыдиться, — с всей уверенностью заявляет Костя и на губах Миши появляется слабая улыбка.

— Я испугался и потерялся, — чуть слышно произносит он и густо краснеет, пряча взгляд под ресницами. — Я хотел погулять после работы, но во дворе на меня накинулась какая-то собака и я так испугался, что выскочил на проезжую часть прямо под колеса проезжающего автомобиля. Мне повезло, что я попал между колес и меня не задело, но когда она проехала надо мной, я так перепугался, что бросился без оглядки куда глаза глядели. Так я и очутился в парке. А потом хлынул дождь и я спрятался в первой попавшейся коробке возле лавочки. Я надеялся переждать дождь и поискать дорогу домой по запаху, но в итоге встретил тебя.

— И ничего не глупая, — Костя мягко целует его в щеку и крепче обнимает. — Даже представлять боюсь, что ты мог попасть под колеса.

— Зато сейчас благодаря всем этим глупостям я в твоих объятиях, — игривым голосом заключительно Миша и рука его медленно опускается по животу ниже, пока нежные пальцы не касаются паха.

— О, я смотрю, кому-то не хватило веселья, — Костя перехватывает его озорную манеру и тоже опускает руку, позволив их пальцам сплестись в одном плавном движении. Миша судорожно выдыхает и роняет голову Косте на плечо, рвано хватая воздух открытым ртом.

— А разве не только ты повеселился? — дрожащий голос наполняется будоражащей рассудок хрипотцой. Костя облизывает пересохшие губы и растягивает их в хищной улыбке.

— Верно-верно, — он поднимает вторую руку к губам и с чувством посасывает, обильно смачивая слюной. — Мой котик ведь не получил свою порцию удовольствия.

Ладонь медленно опускается по ягодицам и два пальцы осторожно входят в напряженное тело, плавно растягивая тугие мышцы. Миша откидывает голову и с губ его срываются тихие стоны. Томный голос возлюбленного словно ласковый дурман проникает в голову и рушит все стены разума. Костя утыкается губами во влажную шею возлюбленного и неторопливо двигает рукой, позволяя телу привыкнуть к инородному вторжению.

— Костя… — сорванный голос вливается в уши шепотом экстаза. — Не могу больше, хочу тебя…

— Воу, как откровенно, — Костя выдергивает пальцы и обхватывает Мишу обеими руками за талию. — Ну раз уж ты сегодня бьешь рекорды активности, может сам трахнешь меня?

— Что ты…

— Ничего сложного, — Костя приподнимает его за талию и касается влажного входа, игриво дразня. — Опустись сам, а дальше я помогу.

Получить подобное предложение кажется Мише настоящей катастрофой и не сложно догадаться, в какой панике он сейчас находится, если приглядеться к его округлившимся глазам и и сжатым губам. Впрочем, страх и неуверенность его вызваны всего лишь неопытностью. Миша поднимает взгляд на Костю и тихо сглатывает. Пальцы его неловко касаются налившегося кровью органа и тихонько направляют туда, где влажный от слюны вход ритмично пульсирует от напряжения.

— Медленно опустись, — подсказывает ему на ухо Костя и нежно поглаживает поясницу, хотя сам готов рычать от желания ворваться в податливое тело. Руководить Мишей вдвойне приятнее, когда собственное возбуждение нарастает до такой степени, что готова выплеснуться волной неконтролируемой похоти. Ведь только на пике можно разглядеть те потрясающие картины, которые им заготовлены.

Миша плавно выдыхает, пока чужая плоть неторопливо заполняет его изнутри. Тело его мелко дрожит, и дрожь эта подобно наркотику течет по венам и замирает на кончиках пальцев. Сладкий жар так плотно обхватывает возбужденный орган, что не сорваться кажется невозможно. И все же Костя мягко направляет возлюбленного, пока тот не опускается до самого основания.

— Костя… — выдыхает Миша одними губами и задерживает дыхание. — Как глубоко…

— Не торопись, — едва сдерживая себя произносит Костя и крепче обхватывает возлюбленного. — В тебе так хорошо, ты словно поглощаешь меня всякий раз, как я вхожу.

— Вот тебе обязательно эти пошлости… — он судорожно вдыхает и тихо стонет, а кольцо мышц подрагивает от возбуждения. Миша откидывает голову и сжимает пальцы на широких плечах, оставляя алые отметины на светлой коже. — Заткнись, прошу тебя…

— Как же я заткнусь, — Костя облизывает губы и пробует первый глубокий толчок. Миша вздрагивает, а с губ его срывается длинный сладкий стон. — Если мои слова так заводят тебя. Я ведь хочу, чтобы таял подо мной раз за разом, пока искры в твоих глазах не станут частью реальности.

С каждым словом Костя неторопливо движется в жарком теле, и Миша едва не кричит от вожделения. Кожа его покрывается мелкими мурашками, а сладостный аромат бушующих волн выплескивается манящим дурманом. Пальцы рук сводит судорогой, Миша обхватывает Костю за шею и помогает двигаться в унисон. Гулкий звук от ударов их бедер смешивается с рваным дыханием и глухими стонами, заполняет душный воздух спальни голосом их тел. Голову кружит от каждого толчка, и оба не желают отпускать это одурманивающее наслаждение.

— Ох, твои стоны всякий раз так похотливы, — с придыханием шепчет Костя и чувствует как Миша вздрагивает от каждого его слова. Упругие стеночки его тела подрагивают, словно на пике экстаза, а голос становится таким низким, таким хриплым, будто не принадлежит ему вовсе. — Так хочешь кончить?

— Да… заткнись… Ох…

— Как же меня возбуждает твой голос… — Костя ускоряет движения таза и Миша повисает в его объятиях. Мышцы его наполняются напряжением и дрожат, будто все его тело готовится к прыжку. И жар его будто взрыв опаляет вспышкой удовольствия.

Костя опускает ладонь вниз и крепко обхватывает возбужденное естество, грубо поглаживая самый кончик. Миша вскрикивает и задерживает дыхание, чтобы в следующее мгновение стиснуть зубы и застыть в нахлынувшем зареве наслаждения. Костя крепче стискивает его во объятии и толкается так глубоко, словно желает дотянуться до самой души. Мышцы сковывает судорогой, и до сознания поздно доходит, что реальность на мгновение растворилась в алом океане, где аромат бушующих волн нежно укачивает лихорадочно колотящееся сердце.

— Язык как помело, — дрожащим голосом произносит Миша и роняет голову на Костино плечо. Руки его повисают вдоль тела, а шумное дыхание щекочет шею. — Ты можешь не болтать в процессе?

— Так тебя же это заводит, — словно само собой разумеющееся говорит Костя и ласково гладит возлюбленного по спине.

Миша неприятно морщится, когда Костя осторожно выходит из него и позволяет самому позаботиться о салфетках. Наверное, он просто не в состоянии пошевелить и пальцем, раз так послушно реагирует на любое движение Кости.

— Кто тебе сказал эту чушь? — все же спрашивает Миша после того как его обтирают с ног до головы. Костя осторожно укладывает заведующего на кровать и комкает грязные салфетки, собираясь бросить в ведро.

— Я слепой по-твоему? — бумажки летят в мусорку, а Костя удобно устраивается рядом с возлюбленным, приобнимая того за талию. — Ты не замечал как меняется твой голос от моих слов? Или как твой взгляд мутнеет, стоит мне сказать что-то неприличное? Похоже не я один схожу с ума от глупостей.

Миша отворачивается и тяжко вздыхает. Дыхание его до сих пор кажется излишне частым, а обнаженная спина так и манит оставить на ней пару-тройку засосов. И Костя не в силах противиться зову собственных желаний. Губы прижимаются к позвоночнику и оставляют дорожку алых отметинок. Миша вздрагивает и резво разворачивается, хватает Костю за голову и прижимается к его губам своими, даря самый нежный из возможных поцелуев.

— За что? — с удивлением произносит Костя. Взгляд изумрудов смягчается, пряча в уголках хитринки-огоньки.

— Просто так. Я не могу целовать любимого человека? — Миша заразительно смеется и Костя сам не замечает как подхватывает его смех.

— Ты можешь делать со мной все, что твоя душа пожелает, — вновь повторяет Костя слова, которые уже на протяжении года их совместной жизни не устает говорить день за днем. И наверное только сегодня Миша по-настоящему понял, какой смысл за ними кроется.

Кому-то кажется, что через год страсть неизбежно утихает и бытовуха пожирает с головой. Что ж. Быть может, для кого-то такой путь и единственный из возможных. Однако на смену страсти всегда приходит настоящая любовь, которую не каждый способен пронести сквозь года. Костя так долго боролся за свои чувства, за саму возможность быть с любимым, что не отступится от него так скоро. И пусть в их отношениях не все так гладко, как ему бы хотелось, Костя не перестанет трудиться на благо их любви.

Несколькими месяцами позже Костя благополучно окончит ординатуру и устроится по рекомендации заведующего на свободную ставку врача-терапевта в его отделение. Сколько ссор им предстоит пережить на работе? Сколько раз повздорить дома? Кто знает. Но это будет уже совсем другая история.