Империя. Кормящая рука (2/2)

— Ты не слышал, что поведал господин Танака? — ответил стрелок Ёсики Кодзима. — Стрельба по оголодавшим людям — вот и всё их мужество.

Разобравшись с китайцами, Тэппо решился на генеральный штурм. К тому моменту он уже твёрдо стоял на ногах и имел все возможности к наступлению, не опасаясь решительной ответки.

Первым делом было решено атаковать аванпост НОАК. Своим безрассудным манёвром китайцы практически обескровили самих себя, так что испепелить их базу с минимальными потерями представлялось проще пареной репы. Стремительный танковый бросок не оставил камня на камне от аванпоста, а для пущей эффектности экипажи «Цунами» расстреляли даже крепостные стены, чтобы лишний раз не напоминали о присутствии «желтолицых».

Наиболее ожесточённые бои разгорелись на подступах к ж/д станции и историческому музею. Казалось, что автоматы и противотанковые ружья били абсолютно из каждого оконного проёма: в ряде точек чучхейцы серьёзно затормозили продвижение наземных сил, и понадобилась помощь «асигару», чтобы ракетными очередями «утихомирить» самые активные огневые точки. Самые внимательные заметили, что экипажи БТР «Гепард» чересчур активно использовали коррозийные гранаты против японской бронетехники. Как-то раз «воин императора» Ёсики Кодзима заметил:

— Да, насчёт отсутствия мужества я погорячился. Они дерутся так, словно на кону жизнь их любимого вождя, а не заштатный портовый городишко.

Кодзима проявил себя знатным рубакой в этой перестрелке. Он в одиночку целиком зарубил миномётный расчёт и умудрился не погибнуть от пуль «часовых». Иэясу Касаи, видя тяжёлое ранение друга, кое-как отговорил того от самоубийственных шагов:

— Дружище, ты ещё будешь нужен здесь, не торопись!

Какая-то жрица, оказывавшая поддержку стрелкам, поддержала Касаи:

— Тут такое пекло, и мы не можем терять лучших бойцов просто так. Угомонись!

У стен университета барражировали вертолёты «Тигр». Наглости корейских лётчиков можно было лишь позавидовать: они искусно лавировали среди построек, не задевая их корпусом и лопастями, и заставляли разбегаться во все стороны. В панике имперцы то и дело залегали под автоматным и миномётным огнём противника. Наш герой пытался решить проблему с помощью штурмовиков-камикадзе, но ему удалось снести лишь одну пристройку. «Асигару», способные с безопасного расстояния выбить солдат из укреплений, сами находились под жесточайшим прессингом.

В конечном итоге пришлось предпринять танковый блицкриг, на который явно не ставил имперский командир. Батальон танков «Цунами» при поддержке «Тануки» принял огонь бронебойщиков на себя, а зенитные кары остановили спонтанное авиа-шоу корейцев. Только затем «асигару» поднялись во весь рост и зачистили укреплённые точки.

Тем временем гуманитарная помощь медленно, но верно приближалась с каждым завоёванным переулком. Транспорт покинул свой «загон» и осторожно последовал за наступающим авангардом.

***</p>

Отдельного упоминания заслуживает «зомби-апокалипсис», разыгравшийся на улицах Вонсана.

То, что там творилось, заставило содрогнуться даже самых бывалых. Через каждые 100-200 метров на дорогах валялись горы полуразложившихся трупов. По улицам сновали солдаты, которые жестоко пресекали любое проявление каннибализма и пристреливали мародёров на месте без предупреждения. Но ещё хуже было созерцать последствия страшных трапез: часть тел была обезображена следами укусов, зиявшая рваная плоть отливала чуть ли не всеми цветами радуги.

Это зрелище произвело неизгладимое впечатление на тех, кто непосредственно занимался доставкой спасительных грузов. Пилот «Хатимана» Масатоси Яцуда едва не упал в обморок, когда при снижении обозревал груду тел недалеко от ж/д станции. Но ещё больше выбил его из колеи какой-то мужик, склонившийся над человеческим телом. Слава богу, Яцуда не услышал, как несчастный громко замычал и зачавкал плотью.

— Голливудским режиссёрам пора на покой, — заметил пилот. — Видели бы они вот это!

— Думаю, того чувака уже не спасти, — сказал пилот второго «Хатимана» Кунио Танияма.

Два вертолёта приземлились у ж/д станции. Часть солдат снялась с позиций и принялась разгружать продовольствие и лекарства. Бронетехника оперативно образовала надёжный заслон вокруг места будущей раздачи продуктов.

— Будьте начеку, парни! — объявил Тэппо всем подразделениям. — Нельзя допускать никаких эксцессов. Раздача продуктов должна пройти организованно, любая дискриминация равносильна измене.

Поначалу горожане с недоверием смотрели на то, как имперцы раскладывали и распаковывали ящики с помощью. Кое-кто даже заподозрил их в намерении отравить ни в чём не повинных людей, и тогда солдатам пришлось самим вскрывать сухпайки и съедать их, таким образом убеждая вонсанцев в обратном. Лишь после этого люди соглашались принять помощь из рук своих уже бывших врагов. Имперцы, в свою очередь, старались относиться к голодающим как можно трепетнее и ни кого не обижать при распределении провизии.

Аналогичная картина наблюдалась у исторического музея и университета. На запах свежей еды сбежались тысячи людей, среди которых больше всего было стариков, детей и женщин. Толпа ежесекундно рисковала выйти из-под контроля, и имперские пехотинцы проявили недюжинное самообладание, предотвращая давку.

— Так, стоп, стоп! — кричал по-корейски имперский офицер, мёртвой хваткой вцепившись в мегафон. — Парень, ты куда вперёд старушки прёшь? Так, девушка, не спешите, настанет и ваша очередь! У нас еды много! Всем хватит!

— По одному, по одному! — заливался другой человек в офицерской форме. — Мужчина, вы куда? Ребёнка раздавите!

К счастью и к удивлению имперцев, удалось избежать серьёзных несчастных случаев. Отдельных каннибалов, к тому времени утративших человеческий облик, нейтрализовали тихо и мирно. Один инженер, участвовавший в кормёжке вонсанцев, усмирил безумца весьма оригинально. В кармане куртки он зачем-то хранил носовой платок, который и пригодился ему в этот момент: платок превратился в кляп, который прочно засел во рту у людоеда. Последний больше не доставлял проблем ни имперцам, ни мирным жителям.

Тем временем в кварталы прибывали дополнительные силы. Караваны нано-основ защитных сооружений дефилировали в районы раздачи гуманитарной помощи.

— Отставить панику! — наперебой голосили солдаты с мегафонами в руках. — Эти стволы направлены в противоположную от вас сторону. Всё делается ради вашего же блага, господа!

***</p>

Далее события развивались именно так, как и предсказывал генерал Мурасаки.

Приём гуманитарной помощи привёл «красных» в бешенство. Чучхейцы наступали по всем направлениям как раз в тот момент, когда раздача помощи подходила к концу. Но, к чести нашего героя, он учёл совет вышестоящего командования и не зря перебросил дополнительные силы.

— Все в укрытия! — скомандовали имперцы. — Без паники!

Вскоре завязалась новая битва. Правда, теперь уже чаша весов прочно склонилась в сторону японцев, которые использовали гражданские здания в качестве укрытий. А «Защитники» и силовые башни резко увеличивали шансы на выживание.

«Гладиаторы» начали обстрел университета, в котором укрылось больше всего гражданских. Целый танковый батальон выместил нерастраченную ярость на здании, которое по логике вещей должен был ревностно охранять от внешних врагов. Даже на той стороне, где корейцев не было вовсе, полетела щебёнка и лопнули стёкла окон.

— Они используют снаряды с высоким проникновением, — смекнул один плазмомётчик. — Надо бы подкрасться к ним, пока совсем до беды не довели.

Но даже на такие простейшие вылазки «красные» реагировали предельно жёстко. «Гладиатор», проехавшись буквально в двух метрах от стены университета, сделал резкий поворот за угол и так же молниеносно дал по газам. Сразу три «шляпника» были смяты в лепёшку, не успев даже окопаться.

Больше всего поражала имперцев чудовищная иррациональность чучхейцев. Всю свою хвалёную отвагу они выплёскивали не столько по имперским позициям, сколько по убежищам для гражданских лиц. Чего они добивались этим? Хотели наказать сограждан за предательство вождя? А может, раскусили долгосрочные замыслы имперцев и решили обнулить все их благие начинания? Как ни странно, эта безрассудная жестокость не мешала тактическому мышлению: отыгрываясь на бедных вонсанцах, «красные» неплохо огрызались в ответ на контратаки Сил самообороны.

Исторический музей серьёзно пострадал при обстреле «Тиграми». К счастью для корейцев, обвинять их в порче культурного наследия было бессмысленно: всё местное барахло они эвакуировали поближе к северной границе КНДР, а музей превратился в бомбоубежище, в котором до недавних пор страдали взаперти простые люди.

— Не может быть! — воскликнул Тэппо, созерцая новые точки на радаре. — Зачем они притащили сюда артиллерию? Они что, совсем из ума выжили?

Наш герой ответил на это сумасшествие молниеносным ударом с воздуха. Боевые вертолёты при поддержке «Фукуи» остановили колонну «Хвачха» ещё на полпути к ж/д станции, тогда как остальную часть РСЗО перехватили танкисты.

Правда, не так легко приходилось имперцам возле университета. На данном направлении корейские танкисты (следует отдать им должное) пожертвовали собой, чтобы обеспечить безопасный проход к зданию для обстрела. Успех последнего был чреват гибелью сотен людей, и от Тэппо требовалась быстрая реакция на происходящее.

К сожалению, в данном эпизоде избежать жертв не удалось. Экипажи «Хвачха» выпустили шестнадцать ракет по университету; роковой обстрел унёс жизни сразу двадцати семи человек, сорок четыре получило ранения. Ответный удар запоздал на целых двадцать секунд; в этот момент артиллеристы успели перезарядить стволы, и лишь случайно не успели снова нажать на пуск…

Но в общем и целом имперцы по праву праздновали успех гуманитарной операции. Местное население отнеслось к их подаркам куда благосклоннее, чем предполагалось изначально. Тэппо преисполняла гордость и за себя, и за его командование, психологическое чутьё которого сработало просто блестяще…

***</p>

Спустя неделю генерал Мурасаки нанёс визит в завоёванный Вонсан.

Блистательный японский командующий по прозвищу Тэппо всё ещё находился в городе. С момента прибытия в местный порт он полностью взял на себя все аспекты городской жизни, начиная от уборки улиц и кончая военным строительством. Но даже по прошествии семи дней ему предстоял большой объём работы, вызванной преступными действиями корейских властей.

Генерал остался доволен увиденным:

— Вот это я понимаю — кнут и пряник! Вы не только жестоко караете наших врагов, но и милуете сдавшихся. Видите, как тихо и мирно ведут себя простые вонсанцы? Это всё ваша работа, господин Тэппо. Японские газеты, между прочим, только об этом и пишут.

— Представляю себе, как умирают от зависти наши американские «партнёры», — сказал наш инкогнито.

— Это точно! Несмотря на союзнические отношения, они тревожатся из-за наших благородных жестов. Ибо американцы желают видеть в роли спасителей мира только себя любимых, но не кого-то другого. Имейте в виду: чем больше мы будем своевольничать, тем сильнее будет расти непонимание со стороны Вашингтона. Тем не менее, мы должны быть готовы к этому, если хотим осуществить нашу имперскую мечту. В противном случае так и будем ходить на цырлах у Союзников, как лакеи.

Жизнь в городе постепенно возвращалась в мирное русло. Улицы оказались полностью очищены от трупов, и складывалось впечатление, будто и в помине не было людоедства. Мурасаки высоко оценил труды своего протеже, и кто знает, как бы сложилось дело дальше, не получи наш герой новое назначение из Токио…