81. Падение. (1/2)
Со всего города на площадь шли люди. Ручьи. Реки. Море людей. Все хотели посмотреть на мою казнь.
Я стоял у Тьмы, в окружении бронированных. Зов был рядом. Он скромно улыбался и наслаждался вниманием горожан, которые видели в нем своего нового героя.
Больше всего меня пугала тишина. Молчали сотни ртов, но гневно вопили тысячи глаз. Мне все время хотелось спрятаться от них, и я отворачивался, но Зов хватал меня за подбородок.
– Смотри вперед или я велю им копьями удерживать твою голову на месте, – угрожающе шипел он. – Не можешь потерпеть немного?
Я не понимал, зачем мне терпеть и как долго. Чего мы ждали? Солнце медленно уползало с неба, заливая мир густым алым светом. Покраснела рябь голов, черная броня и я сам. Всё вокруг пылало. Кроме Тьмы. Ей было плевать на закат. Он ее не окроплял.
Сквозь толпу к нам медленно двигалась черная машина. Силовики стали расталкивать людей, чтобы освободить ей дорогу. Машина остановилась недалеко от Тьмы. Из нее вышла суровая женщина и направилась к нам. Зов подтянулся и пригладил свои идеально уложенные волосы.
Вдруг из толпы выскочили двое - Йован и Лампа. Силовики рассеянно переглядывались, а Йован уже что-то говорил женщине, указывая то на меня, то на кивающего Лампу. Женщина внимательно слушала директора, пока у того не кончились слова. Она посмотрела на него так, как врач смотрит на неизлечимо больного, и вернулась в машину.
– Что такое? – занервничал Зов.
Бронированные, как хищники, поплотнее сбились вокруг меня, и наблюдать за происходящим я мог только из-под их локтей.
Прошло несколько напряженных минут, и женщина опять вышла из машины. Всё сразу стало ясно. Лицо Йована посерело. Испуганный Лампа смотрел в мою сторону, и я каким-то чудом заставил себя благодарно улыбнуться, хотя никто этой улыбки так и не увидел.
Женщина подошла к Зову и передала ему документы. Он с чувством зачитал обвинение,
да так увлекся, что добавил к нему свои собственные слова, ещё раз расписав свое геройство.
– Можешь высказаться напоследок, – небрежно бросил он мне через плечо.
Я посмотрел на молчаливых людей и стиснул челюсти. Мне нечего было им сказать. Я был виновен во всем и даже если бы попытался объясниться, то только промямлил бы что-то невнятное себе под нос.
Зов махнул рукой и меня повернули лицом к Тьме. Зрители вдруг зашептались.