Глава 27. (2/2)

— Поехали, — Тёма чуть сконфуженно улыбнулся и грустно посмотрел мне в глаза. Его, взрослого человека, который шел на многие уступки ради меня, это задевало куда больше, чем меня, взбалмошенного подростка, которой не впервые идти против воли матери.

Итак, по тихому выйдя из женского туалета, мы отправились ко мне домой, где сели за просмотр фильма. На этот раз это была какая-то комедия с сомнительного вида американскими актерами. Мы с удобством устроились на диване и стали смотреть. Я не скрывала того, что за развитием фильма совершенно не слежу. Похоже, мамино неодобрение задело меня куда больше, чем я хотела того. Смотрели мы, пока Артём не нажал на красную кнопку на пультике и экран погас, оставляя нас кромешной темноте комнаты.

— Малыш, не расстраивайся, все хорошо будет, — Артём плотнее прижал меня к своей груди и поцеловал в шею.

— Я не расстраиваюсь, — выдохнула я, обнимая его в ответ.

— Ну это тогда я тут сопли пускаю! — меня тут же повернули к себе лицом и внимательно посмотрели в глаза.

— Все хорошо, правда, Тёмк, — я чмокнула его в щеку. — К слову, папа хочет с тобой познакомиться, — попыталась увести в другое русло разговор, пока до конца не расклеилась с возникшей диллемой.

— Правда? С чего это вдруг? — удивился Тёма.

— Правда, — усмехнулась я, а на второй его вопрос лишь смогла пожать плечами.

— Телепузик, ну хватит тухнуть! — меня начали беспощадно щекотать, заваливая на диван.

— Тёмочка! — хохотала я. — Пусти, пусти! — это заметно поднимало настроение и мне и ему.

Спустя секунд пять мне удалось вырваться из его захвата и в темноте бежать в глубь квартиры. Но меня быстро настигли. Спустя всего секунду мое тело оказывается прижатым к стене весом Темкиного тела, а сам Тёма ненасытно дышит в щеку. Его руки проходят путь по вертикали вверх от бедренной кости до рёбер, после чего наши губы сливаются в поцелуе, который очень быстро набирает обороты. Всё происходит за считанные секунды, которые я не замечаю. Хватаюсь руками за шею Пиндюры, прикрывая чертов засос, который оставлен мной три недели назад и который сейчас уже не так ярко выражен, но смущает меня больше всего. Его же руки одним ловким движением расстегивают безрукавку и чуть задирают футболку. Мине становиться жарко, я чувствую как под моими ладонями горит и его кожа тоже. Наши губы разъединяются, поцелуй прерывается, но, кажется, оба мы не желаем останавливать это сумасшествие. Тяжело дышим. Ву темноте пытаюсь разглядеть его глаза. Вижу, что оба мы ещё не пришли в обычное состояние после произошедшего. После зрительного контакта устанавливается барьер между мной и им, который мне переступить просто не хватит смелости. Одну долгую минуту Артём осматривает меня с головы до ног. Я понимаю для себя, что испытываю сейчас те самые чувства, когда это все должно произойти между нами, когда мы должны любить друг друга в постели, и именно это является моим барьером. Мой Темка, только мой. И я хочу его. Всего. Полностью.

Смелости начать сия действо самой нет. Боюсь отказа. Боюсь сделать что-нибудь не так. Боюсь сейчас сделать что-то такое, что потом оттолкнет его от меня. Боюсь любить его в открытую. Боюсь не взаимности. Всего полностью и сразу боюсь. Боюсь того, чего бояться раньше не посмела бы в силу своего характера. Но не боюсь парня передо мной. Не боюсь его возможных скрытых потайных бесов. Не боюсь его рук, лежащих сейчас на бедренной кости под майкой. Не боюсь того, что может произойти между нами. Боюсь лишь сожалеть о данном поступке после. Боюсь, что потом он может найти кого-то лучше. Чувствую, как его плоть упирается мне куда-то в район бедра. Как бы странно это не звучало, я принимаюсь в срочном порядке вспоминать всё, что происходило в трилогии книг «50 оттенков серого», о содержании которой мне не так давно рассказывала Крылова, и очень скоро прихожу к умозаключению, что он меня хочет. Осознание этого придает немного смелости. Уже точно знаю, что отвергнута сейчас не буду. Привстаю на цыпочки и осторожно касаюсь его губ своими. Артём отвечает неторопливо и так же осторожно. Медленно, едва шевеля руками забираюсь ему под футболку, начиная ощупывать кубики пресса.

И даже не нужно тебя просить, ты все устроишь сама здесь…</p>

— Ты ведь понимаешь, что делаешь? — спрашивает Тёма, неожиданно оторвавшись от меня и отодвинувшись на пару сантиметров. Около половины минуты смотрю в его глаза, которые теперь более осмысленно смотрят на меня. Тёмка серьезен, как никогда. Решительно киваю на заданный им вопрос согласием. — Понимаешь, что потом меня можно будет остановить разве, что ударив чем-нибудь тяжелым по башке? — на этот раз киваю незамедлительно и с полной серьезностью.

— Все понимаю, Тём, и останавливать не собираюсь, — прохрипела я, после чего он облокачивается руками на стену позади меня и целует с удвоенной страстью. Мои ладошки отправляются дальше исследовать его пресс. Тут что-то с жутким грохотом летит на пол с стоящей рядом тумбы. Испуганно охаю, оторвавшись от Артёма. Оглядываюсь по сторонам, только сейчас вспоминая, что мы находимся все в том же коридорчике, где он меня поймал.

— Иди сюда, — хрипло зовёт Артём. Отталкивается от стены к противоположной стороне. Облокачивается спиной на противоположную стену и манит меня к себе. Делаю два маленьких шажочка, что отделяют меня от него, и падаю в его объятья.

Ты так покорна мне явно не скована…</p>

Он наклоняется и, чуть посасывая, целует меня в шею. Издаю странный звук, который является смесью мычания от удовольствия и полустона. Одно резкое движение, он подхватывает меня под ягодицы и мои ноги обвивают его талию. Бугорок на его джинсах теперь чувствую промежностью. Сердце испуганно екает. Для меня все так ново и непонятно, что возвращаются старые страхи, которые совсем не давно казались забытыми. Стараюсь ощупать руками каждую клеточку тела Артёма, это меня успокаивает в некоторой мере. Отмечаю про себя, что Тёма старается держать руки строго на одном месте, но это меня слегка не устраивает на данный момент. Прижимаюсь к нему сильнее, глажу плечи. Прерываю поцелуй и губами перехожу на шею. Его руки приходят в движение, он сжимает ягодицы, от чего я охаю, выдыхаю и отрываюсь от его шеи, краснея.

— Если мы сейчас не дойдем до комнаты, то… — продолжение сия предложения мне вовсе не хочется услышать так, как это наверняка бы звучало слишком пошло, я добираюсь губами до уха и целую где-то за ухом. Меня прерывает на легкий смешок и искреннюю улыбку. Все слишком стало походить на сцены из фильма.

Твоя улыбка страшно заводит…

И становится простой и понятной… </p>

В следующий момент он не дожидается моих слов и просто переворачивается, прижимая меня к стене. Я таю от его прикосновений и, если бы не поддерживающие меня его руки, то стекла по стеночке на пол и распласталась лужицей. Снова поцелуй: жаркий, страстный, такой нужный. Он отрывает меня от стены и идет в сторону комнаты. По дороге врезаемся в стену и останавливаемся около неё, продолжая целоваться. Тёма явно не настроен идти дальше. Отнимаю одну руку от его тела и ощупываю стену подо мной. Ребристый рисунок обоев, выключатель, косяк. Отлично мы около какой-то комнаты. Быстро включаю мозги и соображаю, где в моем доме выключатель рядом с дверью. На ум приходит только ванная. Значит, всего в двух метрах от нас по правой стороне моя комната.

— Тём, комната, — с сбивчивым дыханием шепчу я. — Ещё немного, — не знаю, кого я хотела успокоить этой фразой себя или его.

Пиндюра с тихим рыком делает оставшиеся два шага и буквально вваливается в комнату.

С диким грохотом от его рук с небольшого стола возле входа летит на пол несколько учебников и косметичка. Их место занимаю я. Тут же с меня слетает и безрукавка, которая мешала нам ещё в коридоре. Он накручивает мои волосы себе на кулак и чуть оттягивает назад, смотря на то, как я выгибаюсь в спине, следуя за его рукой. Горячие губы Артёма впиваются мне прямо в ключицы и я мысленно благодарю Алиску, которая перед встречей с ребятами заставила меня напялить футболку с большим вырезом.

Ведь тебе же нравится, когда я сжимаю твои волосы…

Когда снимаю с тебя всё, что мешает… </p>

Он отпускает хвост, руки перемещаются на талию, задирая футболку почти до груди. Я целую его шею, желая оставить пару отметин сегодняшней ночи.

— Сань, — тихо зовет он, почти на ухо. Я отрываюсь от своего занятия и смотрю прямо в его глаза. Где-то в уголке мозга возникает мысль, что я сделала что-то не так.

— Что? — спрашиваю, не желая дальше терзать себя неизведанностью.

— Это последний шанс остановиться, — предупреждает он. Вижу, даже чувствую, что сам он этого не желает, хочет продолжить. Но он отводит взгляд и отодвигается на несколько миллиметров.

— Тём, — зову я. Он обращает на меня свой взгляд, переплетает наши пальцы. — Я хочу продолжить, — тихо говорю я, слегка краснея.

— Тогда у меня есть условие, — говорит он, наклоняется и целует в шею, расплетает пальцы и руки кладет на мои бедра.

— Какое? — спокойно спросила я, однако на ум пришла не хорошая ассоциация с фильмом «Сумерки». Эдвард и его условие — согласитесь не самое лучшее ожидание от Тёмкиных слов? Хотя я вдруг остро почувствовала, что сейчас выполню любое его желание каким бы абсурдным оно не было. Пусть это будет даже самое пошлое и непристойное.

— Ты сейчас в трех словах опишешь свои чувства ко мне. — его горячие дыхание обожгло мочку уха. Он резко отстранился от меня на прау сантиметров, посмотрел в глаза.

И я утону в твоих глазах,

А ты откинешь в сторону гордость.

</p>

— Боюсь в три слова не уложусь, — лукаво ответила я.

— А во сколько уложишься? — незамедлительный вопрос. Понимаю, что, как и любой мужчина, Артём хочет услышать простое «я тебя люблю», но меня это не устраивает. Хочу быть оригенальней.

— Минимум в 4 словосочетания, — отвечаю я.

— Ну тогда в твоем распоряжение 4 словосочетания и 1 минута. — шепчет он на ухо. Меня начинает слегка потрясывать от желания поскорее закончить все разговоры и перейти к делу.

— Уважаю тебя, — шепчу я. Он в один момент притягивает меня к себе, руки залезли под застежкуц лифа, массируют спину. — Доверяю тебе, — говорю чуть громче. Его движения изводят. Между ногами горит. Не сложно понять чего я хочу в данный момент. — Верю в тебя, — говорю я уверенно, прекрасно помня о его убеждениях. Он смотрит прямо мне в глаза, остается главное, четвертое словосочетание. — Люблю тебя, — мои слова звучат серьезно. Я ни на минуту не сомневаюсь в своих словах, не сомневаюсь в своем выборе. Артём останавливает всякое движение тела. Четко глаза в глаза и никуда больше.

Меня сводит с ума твой голос.

И ты знаешь, — это даже больше сближает. </p>

— Не думал, что ещё кого-то полюблю, кроме Даши, но появилась ты… Такая маленькая и бойкая, которая выбралда очень странный способ знакомства с новыми соседями, — он6 усмехается, вспоминая трехклятый штраф, который и свел нас всех вместе, который соединил два разных мира в одну Вселенную. — Которая пожертвовала своей репутацией, только что бы выгородить меня перед бывшей. Которая выслушала все подколы Белоус и не одного не оставила без такого же ехидного ответа. Которая не испугалась ответственности за поступки, которая часто дерзила и воротила нос от любой помощи, — я улыбалась, как шизик, с каждым его словом все шире и шире. Он смотрел на меня ещё секунд три после чего мимолетно улыбнулся и прильнул к моим губам. Поцелуй набирал силу, я уже могла гарантировать, что сегодня мы больше точно не заговорим.

Тело цвета золота, одежда в сторону. </p>

Во время поцелуя с меня слетает футболка. Я остаюсь в одном лифе. Мои ноги обняли его за талию. Я прижала его к себе, руками обняла з шею. Руками он начал гладить живот, плальцами задел ремень. Звякнула пряжка, дышать стало чуть легче, но сердце заколотилось в два раза быстрее. Разряды тока стали происходить чаще. Я задрала его футболку выше, почти до груди, оголила кубики пресса.

— Снимай, — сказал Тёма, чмокнув меня в нос, поднял руки вверх и чуть-чуть отошел, что бы я сняла с него вещь. Я чуть поколебалась, но потом решительно потянула за края футболки вверх. Вещь осталась валяться рядом со мной на столе.

Ладони загорелись пламенем как только я коснулась оголенной груди Артёма. Такого раньше не было. Это вызывает некое удивление, желание узнать, что будет дальше. Его руки медленно добрались до пуговицы на джинсах. Судорожно выдохнула, его губы накрыли мои. Тело пробрала дрожь. В который раз удивилась странной реакции на это сумасшествие.

Наплевать на любые законы,

И по-барабану, что скажут другие.</p>

Щелкнула клепка. С приятным шорохом разошлась молния ширинки. С каждым движением мы стирали все новую грань. Где-то в уголке сознания зародился список нарушенных статей. И, по мимо статьи о порче городского имущества, галочкой теперь по метилась и 131 статья УК РФ. Его руки забрались под пояс джинс, сдвигая те на несколько сантиметров вниз. Руки плавными движениями подхватили меня под попу и в следующий момент снова оказалась у него на руках. Мои руки зарылись в его волосы. Всего спустя долю секунды под нашими телами с жутким скрипом прогнулась кровать. Тёма оторвался на пару секунд, вдохнул воздуха и накрыл мои губы поцелуем. Мои ноги все так жк оставались на его талии. Руки каким-то неведомыми силами потянулись к ремню джинс на Тёмином теле. Пряжка звякнула и расстегнулась. Артём тут же повалил меня на подушки, нависнув на до мной, и руками ухватился за мои джинсы, которые под его воздействием стали сползать вниз. Разорвал поцелуй и, отстранившись, начал стаскивать с меня эту несчастную вещь гардероба. В миг раскрасневшись, я хихикнула. Слишком нервно и отрывисто, что бы думать, что для меня процедура оголения тел проходила быстро и безболезненно. Пиндюра вместе с джинсами стянул с меня и носки. Было жуткое желание закатить глаза и сделать жест «рукалицо». До того мне это все казалось нелепым. Тут же он сам стянул с себя свои джинсы, оставаясь в одних боксерах. Артём прошелся по мне оценивающим взглядом и тут же встал на колени н6а уровне моих коленей так, что мое тело оказалось между его ногами. Вы как бы себя вообще почувствовали в этой ситуации? Вот именно в таком расположении тел? Мне лично жутко захотелось бежать далеко и долго, пока вся дурь не выветриться. Тёма наклоняется и целует меня в живот. Сначала я издаю резкий выдох. А как только его язык обводит контуры пупка издаю стон и слегка дергаюсь. Разум снова остается отключен и ждет следующего прозрения в моем мозге. Тело же само уже полностью подвластно Артёму и, когда он выпрямляется, я уже выгибаюсь в спине со стоном, требуя продолжения.

Ты отдаешься мне без остатка. </p>

Я в один момент поднимаюсь вслед за ним и начинаю целовать его кубики пресса, грудь. Он рычит что-то не членораздельное из чего я узнаю лишь свое имя. Все остальное остается для меня не разборчивым так как уши будто заложило ватой. Губами дохожу до моей любимой татуировки в виде звездочек. Целую. Не понимаю почему она мне так нравиться, ведь сделана в честь другой женщины. Краем сознания отмечаю, что тоже хочу татуировку, которая каждый раз мне будет напоминать о Тёмке, и что надо развить эту мысль в более подходящий момент. Его руки бродят по моей спине и тут расстегивается лифчик, который тут же летит в сторону. Тёма переворачивается и оказываюсь сверху на нем.

И все, что вокруг — нас не заботит.

Просто спрячем за шторами город.

</p>

Его руки снова сжимают ягодицы. Снова протяжный стон, которого я уже почти не замечаю. Будто пьяна его присутствием, его прикосновениями. Через тонкую ткань нижнего белья чувствую, как его плоть трется об мою промежность. Недовольное шипение с его стороны, после чего я стремительно оказываюсь под ним. Понимаю, что Тёме уже просто невтерпеж со мной играть, ему нужно это. Но именно сейчас я становлюсь ужасно нерешительной. Ещё один жаркий поцелуй в губы и Тёмина рука хватается за трикотажную ткань трусиков. Сдвигаю ноги и не даю снять вещь с себя. Слишком боюсь, слишком неуверенна.

— Малыш, я не сделаю больно. Ты мне веришь? — прохрипел Тёма. Почему мне никто не сказал, что в самый эпичный момент, когда надо орать, истерить и отказываться от всего на свете, я вдруг потеряю голос и смогу лишь стыдливо спрятать взгляд? Почему об этом справочника нет, где бы черным по белому было написано «потеряешь голос на пути в потери девственности»? Возвращаю взгляд к своему избраннику и киваю, как можно убедительней. Артёму я верю, а вот себе уже как-то не очень…

Он склонил голову и поцеловал меня в шею, по телу прошелся заряд тока. Но на шее он не остановился. Дошел до ключиц. Легкий засос. Мокрая дорожка по ложбинке между грудей. Я со стоном выгибаюсь в спине. Разум и тело борется и борьба далеко не равная. Выигрывает тело. Его губы возвращаются в моим. Большими пальцами ног умудряюсь зацепиться за резинку боксеров и тяну вниз. Он резко дергает за ткань моих трусиков и они рвутся, оставляя меня полностью обнаженной. Его губы отрываются от моих, но глаз я открыть не решаюсь. Слишком меня всё пугает. И вот он замирает. Я все ещё ощущаю тяжесть его тела, его неровное дыхание на моей щеке. Ждал пока я открою глаза? Наверное, но это зря. Я ещё не до конца из ума выжила. Мозгов у меня осталось ещё с целое перепелиное яйцо!

— Посмотри на меня, — тихий шепот у левого уха. Какими бы я там мозгами не обладала, а его просьбам противиться не могу. Моргаю, проверяя свою способность видеть, хотя именно сейчас не отказалась бы её потерять, и открываю глаза. Смотрю строго в его глаза. Он серьезен. Кажется, почти не потерял головы, в отличии от меня. Зрительный контакт прерывается, когда его плоть касается моей промежности. Он резко вонзается в меня. Мой легкий вскрик, шипение, всю испытанную боль пытаюсь направить в другое русло и корябаю спину Артёма. Он шипит, но тем не менее целует меня в лоб, щеку, скулу, шею, где-то за ухом. Я понемногу успокаиваюсь и привыкаю к его нахождению во мне. Первый толчок. Стон, выгибаюсь в спине. Второй толчок. Ещё стон, царапина, шипение.

— Будешь…царапаться…я…буду…кусаться, — между толчками говорит он, а на последнем слове кусает в шею, оставляя засос. Потихоньку он набирает скорость.

— Тём, Тёмочка, — шепчу я, между стонами.

Ты что-то шепчешь, но уже все-равно.

Слышу твой стон заполняет всё вокруг.

И вся Вселенная в этой комнате.</p>

Ещё пару толчков и я чувствую, как мыщцы начинают сначала учащенно пульсировать, а потом расслабляются. Что-то шепчу не в силах разобрать собственных слов. Тёма делает ещё несколько толчков и с тихим рыком утыкается мне носом в волосы. Что-то вязкое и теплое остается внутри меня, когда Тёма выходит.

<

i>Взорвусь в любой момент, ты давно взорвалась.

Ты уже не та… Я, уже не я… </p>

Артём перекатывается на бок и притягивает меня к себе. Ещё минут пять лежим, восстанавливая дыхание.

— Завтра ты меня или я себя убьем, но сейчас давай спать, — Артём чмокает меня, поцелуй приходиться на жлку шеи. Я киваю на его предложение и обессиленно закрываю глаза…