Глава 19. (2/2)

— Ты тогда ушла так резко, — начинает мямлить Женя. Я впервые видела своего друга таким. — Мне больше не звонила, со Светкой не общалась. А я все твои песни слушал, честно. Ты красиво поёшь, — с каждым словом Жени бедный Святослав, как и я, охуевал ещё больше. — И ты не зазвездилась совсем. Ты не такая, как все другие. Для меня ты особенная и я…я...я…- он с придыханием замер на этом дурацком местоимении. — Я люблю тебя! — выдохнул. Я где стояла, там и села.

— Мать моя родила единорога! — выругался Свят.

— Вот это ты щас себя красиво назвал, — хихикнула Светка. Единственная дама, которая от данной картины не впала в шок.

— Не мешайте смотреть сериал! — шикнул на них Никита и снова вернул свой взор ко мне и Женьку.

А я просто охренела. Смотрела на своего бывшего лучшего друга и охуевала. Что за хрень он несёт? Чего обкурился, если в голову ему ударила такая чушь? Он в своём уме? Может в психушку сдать, пока не поздно? И пока в моей голове проносятся все эти мысли, Женек присаживается рядом и заправляет мне выбившуюся прядь волос за ухо. Я вздрагиваю. Нет, не хочу, не надо. Нужно срочно сказать ему тупые три слова, которые навсегда избавят меня от долгой и мучительной жизни с ним. Его лицо приближается к моему. Я подпрыгиваю, резко встав на ноги.

— Я люблю другого! — говорю так громко, что даже лейтенант Давыдов услышал.

— Индийские страсти в обезьяннике просто, — приходит комментарий от Киоссе. Я недовольно кошусь на него.

— Начальник, есть попкорн? — заржал Степанов.

— Идиоты, — вздыхает Светка.

— То есть, как любишь другого? — моргая, спрашивает Женя.

— То есть обыкновенно, Жень. Мне симпатичен другой человек, — говорю я, инстинктивно отхожу на полметра дальше. Не хочу быть эпицентром праведного гнева Евгения.

— Ты издеваешься?! — кричит мой бывший лучший друг. Я сжимаюсь, обнимая себя за плечи. Звук бьёт по ушным перепонкам.

— А мы знаем! А мы знаем! А мы знаем! — бегая вприпрыжку по тесному помещению камеры, орали Свят и Ник. Придурки одним словом.

— Жень, ты очень хороший парень, правда, но не для меня. Мне нравится другой. — Господи, спасите меня уже кто-нибудь! Вы же не заставите меня ему объяснять, что мы только друзья? Ну, честное слово, что вы как дети малые?

Я смотрю в глаза Жеке, пробую подобрать слова для объяснения и от безысходности и нехватки слов кусаю нижнюю губу. Женя неотрывно следит за мной. А мне ведь нечего ответить ему. Мне просто нравится Артём. И совсем неважно, что чувства, возможно, не взаимны. Плевать на разницу в 6 лет. Я хочу к Тёме и всё тут. Не могу я с этим ничего поделать. И тут вдруг прямо перед нами материализуется лицо улыбающегося Кисы, который смотрит на меня в ожидании. А вот хрен ему! Не скажу я имени!

— Чем он лучше меня? — спрашивает Женя холодным вежливым тоном.

— Тем, что он просто лучше… — ответила я. М-да, мастер объяснений я что-то сегодня. — Он просто лучше для меня, понимаешь? — прохрипела я, стыдливо спрятав взгляд от Жени.

— Гордеева, Киоссе и Степанов, на выход! — крикнул лейтенант. Я быстро засеменила на выход.

— Счастья вам! — лишь услышала я тихое бурчание Жени.

— Ну, чё ты разбурчался? Лучше думай, как об аресте родокам расскажешь! — начала возмущаться Света. Эта фраза меня непозволительно глубоко зацепила, и я даже остановилась на пару секунд. Облизала пересохшие губы и для себя решила вытащить ребят из этой жопы. Надолго задержаться мне не позволила рука Святослава, которая очень быстро поволокла к выходу.

Возле входной двери участка нас ждал Влад. Я поджала губы. Сейчас мне влетит похуже, чем Жене и Светке от родителей. Виновато опустила взгляд в пол и приготовилась бубнить оправдание, краем глаза заметила, что ребята поступили точно так же.

— Ребят, я бы отругал, но дома вас ждёт наказание похуже! — заржал Рамм и галантно открыл дверь пассажирского места в своем автомобиле, предлагая мне сесть. Я чуть-чуть прифигела от такого поворота событий.

— А-а-а, — начал заикаться Степанов. Между тем мы начали усаживаться в машину. Я села спереди, возле водителя. Ребята разместились сзади. — А можно меня домой? — наконец выдавливает парень.

— Нельзя, Святослав, нельзя! — смеется Рамзес. И вот чего он хохочет, как будто дома нас ждёт апокалипсис? — Будешь отбывать наказание вместе с Кисой и Саней! — снова противно хихикает он. Я сглатываю. Ой, не нравится мне всё это.

До дома мы едем в полном молчании. Я и Киса со Святом гадаем, что ждёт нас дома. А Влад все ещё продолжает беспричинно хохотать, глядя на наши испуганные лица. Пару раз в моей больной головке проскакивает мысль выпрыгнуть из машины и бежать обратно в участок, умолять лейтенанта Давыдова принять меня на одну ночку. Но, будто читая мои мысли, Влад успел запереть все двери. В подъезд наша троица заходит не торопясь, поэтому Рамму приходится подталкивать парней, а меня и вовсе время от времени нести на руках. На наше счастье лифт не работает, поэтому мы так же медленно поднимаемся по лестнице на наш этаж. Заходим в квартиру.

Я прямо воспряла духом, когда нас вышли встречать без колюще-режущих предметов. Напротив меня стояли вполне себе спокойные Артём и Толя. Должна признать, вид у них был какой-то домашний: Артём как обычно в штанах и без майки, а Толя в футболке и шортах. Кажется, Влад над нами просто издевался, дома нас не ждало что-то необычное. Я облегченно выдыхаю, но тут из-за их спин появляются белые куски материи, которые тут же на наших глазах они начинают скручивать в «морковку». Мои глаза лезут на лоб. Влад стоит рядом и самодовольно усмехается, гладя на всю эту картину.

— Ребят, — говорю я, нервно хихикая, — вы же не будете нас пороть, правда? — снова нервно улыбаюсь и смотрю на «морковки».

— Пороть? — удивляется Тёма. На пару секунд я даже верю в его невинное изумление над моими словами. — Хм, нет, девочка. Мы будем вас перевоспитывать, — в его глазах мелькает огонёк, ещё мною неизведанный, а слова звучат как-то по-особому, будто двусмысленно.

— Не заигрывайся, Тёмыч. — хохочет Цой, будто понял потайной смысл вышесказанного. Я пячусь к двери. Надо бы убежать из этого дурдома, пока не получила «морковкой» по своей гладкой коже. Меня ловят за плечи. Я вздрагиваю.

— Но-но! В полицию загремела? Загремела! Нашего с Артёмом наказа ослушалась? Ослушалась! — начинает перечислять Владислав. — Так что теперь отбывай наказание! — говорит он и подталкивает меня вперед.

— Лунная призма дай мне сил! — шепчет Никита, нервно сглатывая.

— Помните, парни, мы были отличной командой! — шепчу я Святу и Кисе.

— Я искренне вас любил, братки! — шепчет Степанов и ободряюще хлопает меня по плечу. Парни с лёгкой ухмылкой наблюдают за нашим драматичным прощанием.

Скидываю ботинки и подхожу к Цою и Пиндюре ближе. Воевать, так воевать! Тут же меткий удар от рук Артёма скрученной материи приходиться мне по руке. Я вскрикиваю и отпрыгиваю от источника удара вглубь квартиры. По ошарашенному лицу Анатолия понимаю, что пропускать нас в квартиру они не планировали. Хитро улыбаюсь и возвращаю свой взгляд к Артёму. Он ведёт себя так, будто уверен в каждом своём движении.

— Попробуй, догони! — говорю я ему и, подмигнув, со всех ног лечу в гостиную, на ходу скидывая шапку и лёгкую куртку.

«Морковка» настигает мою пятую точку, от чего я взвизгиваю и, прикрыв руками ударенное место, бегу дальше. Удар по ляжке, икре, предплечью, бедру и снова ягодице. Я визжу, почти не останавливаясь, параллельно слыша, как благим матом орут Святослав и Никитос. На полпути Тёме самому становится весело, и он бьёт уже не так сильно, но всё равно ощутимо. И снова тот же набор: ляжка, икра, предплечье, бедро, ягодица. Спустя три удара дыхание меня подводит, и Пиндюра оказывается непозволительно близко.

— Врёшь! Не уйдёшь! — смеясь, кричит Тёма, и удар приходится по ляжке. Я взвизгиваю в ответ, смеюсь и из последних сил делаю рывок к комнате Кисы, которая сейчас ко мне ближе всего. Как на зло, под моими ногами оказывается чья-то шапка, и я спотыкаюсь, падая на дверь.

Крепкие руки ловят меня со спины и всё равно вталкивают в дверь комнаты. Я тяжело дышу, ухватившись за вытатуированную руку Артёма. В комнате темно, и я с трудом различаю силуэт, но отчётливо чувствую и отчасти вижу, как Тёма поворачивает меня к себе лицом. Оба тяжело дышим. Я невольно расплываюсь в улыбке. За дверью слышаться визги, шлепки и маты, а у нас здесь тихо и спокойно. Артём меня обнимает, и я с удовольствием отвечаю на объятья, поглаживая его мускулистые плечи, потихоньку переходя на грудь и торс.

— Девочкам не разрешено распускать руки, — усмехается Тёма. Его нос уткнулся мне в волосы.

— Девочкам, может, и нельзя, а мне можно! — улыбаюсь в ответ. Пиндюра хохотнул. Его взгляд дольше обычного задерживается на моих губах.

— Мне Ксюха сегодня звонила, — говорит он тихо. Я напрягаюсь. Ой, не к добру он это сейчас сказал.

— Правда? — наигранно изумляюсь. Конечно, я должна была догадаться, что, как и любая мать, Ксюня поговорит с объектом моего обожания. — И как у них дела? — спрашиваю, пряча взгляд от Артёма.

— Дела отлично, — на его лице ухмылка. Понимаю, он меня раскусил и теперь решил играть с этим. Ну, что ж посмотрим, что из этого выйдет. — Она теперь с Димой живёт. Жека от него просто в восторге! — говорит он. Я киваю с улыбкой. Невольно краснею от стыда, потому что для меня это уже совсем не новость. Только хотела открыть рот, чтобы выразить удивление, как меня опередили. — И не говори, что ты не в курсе, — его внимательный взгляд изучает мою виноватую моську, которую я пытаюсь спрятать. Кажется, он очень зол, а, может, мне только кажется.

— Прости, — наконец решаю извиниться.

— Прощаю, — кивает он. Вдруг его лицо становиться на один уровень со мной. Лоб ко лбу, нос к носу. От взгляда мне не спрятаться и не убежать. — То, что сказала Ксюня на счёт твоих чувств, правда? — спрашивает он. Я вижу перед собой его чистый, искренний взгляд карих глаз. Однако именно в глаза ему смотреть не могу. Перевожу взгляд ниже. На его нос и губы.

— Д-да, — заикаясь, подтверждаю я.

И где же ты потеряла всю свою дерзость с первых встреч, Александра? Что с тобой сделали эти изверги? Я рассматриваю комод с вещами сбоку от меня, потому что сейчас он гораздо интереснее, чем Артём передо мной. Его рука ложится на мою щёку. Это придаёт мне уверенности, и я наконец смотрю на него. Его губы находятся слишком близко к моим. Тёма сам сокращает расстояние, и наши губы соприкасаются. Я притягиваю его к себе ближе, обнимая за шею. Именно этого мне хватало так долго. Чувство, заполняющее до краев. Просто потому, что я рядом с ним. Потому, что его руки сейчас нежно поглаживают мой живот и спину. Потому, что я его люблю…