Глава 14. (1/2)

Впервые я посыпалась не из-за надоедливой трели будильника, а по собственной воле. В последнее время я о таком и мечтать не могла. Господи, я влюбилась в Киев из-за отсутствия моей работы. Ещё больше меня радовала приятная тяжесть на талии: рука Тёмы. И неважно, что мозг упорно твердил о том, что я хочу видеть на месте Тёмы Влада. Меня саму всё устраивало. Каким-то мифическим образом с недавнего времени захотелось жить лишь моментом. Не загадывать наперёд и с достоинством принимать все подарки судьбы. Что-то во мне конкретно изменилось, но что именно я пока понять не могла. Ну, да ладно. С этим мы разберёмся потом.

Я осторожно выбралась из Тёминых объятий и пошла на кухню. Должна признаться, вчера не удержалась и некоторые вещи переставила так, как и в квартире ребят. То есть, слегка поменяла назначение полок. Надеюсь, Артём не будет за это ругаться. На завтрак будем готовить блинчики. Этим я и занялась, пока мою голову заняли совсем другие мысли.

Влад. Владик. Что-то нужно было решать. Миша, он и я. Одной из нас определенно уже давно пора выходить из игры. Только вот ни одна из нас этого делать не собирается. А, может быть, попробовать мне уйти? На следующей неделе получение зарплаты — на эти деньги вполне возможно снять квартирку. Квартирка не со всеми удобствами, но зато подальше от парней, что мне определенно будет на руку. Также вполне возможно переехать к отцу, хотя я ведь сама отказалась от его поддержки, заявив о собственном заработке и самостоятельности. Вариант с сестрой даже рассматривать не собираюсь потому, что совсем недавно я заметила, что мою квартирку продали. Ну, да, ладно, сейчас не об этом. А, может быть, позвонить крёстному? Живёт он, конечно, далековато, но других выходов я пока не вижу.

И, вообще, проверю-ка я «VK» и «Instagram». С этими мыслями я ненадолго приостановила готовку блинчиков и пошла искать Тёмин телефон, кажется, он лежал у него в кармане куртки. Итак, почему я беру телефон друга? Потому что мой телефон, по-моему, так и остался в руках Рамма. Я облазила все карманы куртки, но телефона пока не находилось. Какого же было моё удивление, когда во внутреннем кармане я обнаружила свой телефон. И ведь не отдал! Сговорились, идиоты. Ну, да ладно, мы негордые, возьмём без разрешения.

Ещё большее удивление я испытала, когда телефон оповестил меня о трёх пропущенных от давно забытого абонента «Мама». Я минут пять стояла в ступоре, пока, наконец, не решила перезвонить. Так и поступила. Раз гудок. Два. Три гудок. Четыре. Пять.

— Алло? — ответил мне мужской голос. Очень весело. Смею предположить, что это муженёк маменьки.

— Наташу к телефону можно? — с трудом выдавила я.

— Сейчас, — ответил всё тот же мужчина. Голос прокуренный, и мне слегка противен. Хотя, это неудивительно, ведь где-то глубоко в себе я ещё питала надежду на восстановление брака родителей. Интересно, что заставило маму позвонить мне? Обычно мы созванивались редко, потому что звонки из Белоруссии, где родительница крепко засела, стоили недешево.

— Доченька? — прозвучал радостный голос матери.

— Да, мама, это я, — ответила я. В моей голове не было не одной мысли. Зачем позвонила? Зачем вновь напомнила о себе? У меня ведь новая жизнь, где пока ни один из родителей не принял серьёзного участия.

— Как ты, родная? — спросила Наташа. Я сглотнула. Обо мне пишут в интернете, меня показывают по телевизору. Вполне можно представить «как я». Зачем связываться для этого лично? Не отрицаю, что каждый раз я воспринимала все вопросы матери в штыки.

— Я отлично, мам. Работа, школа, друзья, запись песен, концерты... — перечисляла я, пока не была нагло перебита.

— Работа?! Концерты?! О чём ты? — явно не понимая, о чём я вообще говорю, спрашивает Наталья.

— Как о чём, мам? Я теперь, вроде как, звезда, — ответила я. У матери явно наступил шок, хотя это ещё поспорить можно. — Как ты? — спрашиваю я.

— У нас с Васей всё отлично, как обычно. Полинка растёт. Егорка после девятого собрался поступать в Могилёве, — рассказывала мама. Егор и Полина — мои младшие сестра и брат. Егор младше меня на полтора года, а Полинка ещё совсем маленькая, ей только пять будет летом.

Тут я вижу, что за мной внимательно наблюдает Артём. Видок ещё заспанный, но такой милый. Я улыбаюсь и, поскольку пожелать доброго утра не могу, подхожу и обнимаю его. А он буквально виснет на моём теле, я чуть хихикаю, что не скрывается от матери, но, кажется, мой смешок был в тему.

— Это хорошо, — наконец выдавливаю я на рассказы матери.

— Кто это? — спрашивает Тёма. Я закрываю рот ему рукой.

— Кто это там с тобой? — настороженно спрашивает мама. Я закатываю глаза. Даже если я сейчас скажу правду, она не в силах что-либо изменить.

— Я сейчас у Светки, это её парень, мам, — вру я. Ни к чему говорить, что я сейчас в Киеве с лучшим другом. Наташа, вероятно, не то подумает.

— Где у Светки? — спрашивает она. Ну, вот, всё-таки заподозрила. Тёмка всё это время просто стоял и офигевал от моих слов. Я даже побоялась, что его глаза вылезут из орбит от удивления.

— Мы с ней в Киеве. Смотрим достопримечательности, — все ещё продолжаю врать я. От взгляда Тёмы мне становиться чуть-чуть не по себе. Я отхожу от него и иду на кухню, ведь весь разговор у нас проходил в прихожей.

— А Света знает, что его Светой звать? — и вот как она догадалась? Я улыбнулась. Радует, что мамочка сидит в Минске, а я в Киеве. Надеюсь, она меня недостанет.

— Мам! Перестань! — закатываю я глаза. — Могу Свету позвать к телефону, если ты мне не веришь! — заявляю я убедительно. Такой разговор у меня, однако, происходит не впервой. Когда-то я ночевала у Женьки, и папа позвонил маме, тогда как раз и состоялся первый такой разговор. А Артём только стоял возле плиты, хихикал и доготавливал блинчики. И тут вдруг он перевернул блин, подкинув его.

— Мама, я перезвоню! — заявляю я и тут же подскакиваю к Тёмке. Телефон остался выключенным на столе. — Научи меня! — прошу я, беря в руки сковородку.

— Чему? — не понимает он и снова переворачивает блин способом подкидывания.

— Вот этому! — тыча пальчиком на блинчик, отвечаю я.

— Ты не умеешь делать «блинный фристайл»? — смеется Пиндюра. Я киваю. — Смотри, — говорит он и проделывает этот фокус ещё один раз.

Я опять киваю, как бы говоря «поняла», беру из его рук сковородку и начинаю проделывать те же самые махинации, что и он минутой ранее. И вот, наконец, подкидываю этот блинчик, но назад он не прилетает. Сзади меня захохотал Артём. Я закатила глазки и увидела блин, который приклеился к вытяжке. Я смущённо улыбнулась, чувствуя, как мои щёки покрываются румянцем. Пробую снять блин с вытяжки. Тёма все ещё хохочет, но на него я даже не смотрю. И вот с моей помощью блин падает обратно на плиту, где тут же сгорает от огня комфорки. Тут и меня пробивает на хохот, и я, наконец, поворачиваюсь к Тёме, который почти задыхается в приступе смеха.

— На... на.. на... — пробует сказать Пиндюра, но пока ничего не выходит. Я приземляюсь рядом с ним на другой стул и все ещё хохочу. Вот тебе и «блинный фристайл». — Напомни! — почти успокоившись, выдыхает он. — Чтобы я больше не позволял тебе делать так! — отдышавшись, говорит он.

— Хорошо! — смеюсь я.

С горем пополам мы успокаиваемся, завтракаем и снова собираемся. На этот раз меня куда-то тащат пешком. Не спорю, видок у города живописный, но, вашу мать, ноги уже после часа болели ужасно. А мы ещё были далеко от пункта назначения. В общем, Тёмычу пришлось немного побыть «лошадкой». Я залезла к нему на спину, и так мы преодолели оставшийся путь до квартиры некого Димы. В общем-то, как выяснилось позже, уже у Димы в квартире, он друг Тёмы. Как оказалось, мы далеко не последние, кто сегодня придёт к Диме. Пока я сидела в гостиной и разглядывала обычную гитару, также дёргала за струны, парни сидели в кухне и о чём-то разговаривали. В их разговоры не было желания вникать.

Чуть позже пришли ещё какие-то ребята, а вместе с ними и девушки. Я бы не сказала, что эти дамы мне были не приятны, просто одна уж очень пристально на меня смотрела. Под таким взглядом становиться слегка неловко. Поэтому я положила гитару Димона на место и ушла на кухню, где все ещё продолжали сидеть Тёма и сам Дима.

— О, а вот и наше спасение пожаловало! — воскликнул Дмитрий, стоило мне только появиться на пороге кухни. Артём внимательно осмотрел меня с ног до головы и как-то неопределенно помотал головой.

— Она знает, что такие девушки не в моём вкусе, — хмурясь, отвечает Тёма. Я понимаю, что речь тут ведут обо мне, но какого чёрта они заговорили обо мне непонятно.

— Чего? — шокировано спрашиваю я.

— Да, какая разница? Время идёт, люди меняются, — отвечает Димка, не удостоив меня и взглядом.

— Ну, окей, — нехотя кивает Артём.

— Мальчики! Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! — прищурившись, недовольно интересуюсь я. Но мой вопрос опять оставляют без внимания. Вместо этого Дима хватает меня за запястья и со всей скорости усаживает на колени Тёмы, а тот в свою очередь обнимает меня за талию. И инстинктивно, чтобы не упасть, цепляюсь за шею Пиндюры, я перевожу с одного на другого недоуменный взгляд. Кто-то тут явно перепил, пока меня не было.

— Помнишь, я вчера обвинял во всём Дашу во время уборки? — шёпотом спросил Тёма. Я чуть-чуть офигела, но согласно кивнула. Это получается, она его бывшая.

— Твоя бывшая? — так же шёпотом говорю я.

— Жена, — отвечает он. Я даже вздрогнула от этих слов. — Бывшая, — успокоил, называется.

— Любишь? — спросила я.

— Нет. Эта она о чувствах говорит, — шепнул он и демонстративно отвернул голову в другую сторону.

— Это я типо твой телохранитель? — изогнув бровь, усмехнулась я.

— Если ты не против, — кивает он.

— Не хмурься, — советую я. И поудобнее утраиваюсь в его руках.

Пару минут мы сидим в молчании. Дима уходит к гостям, я лично пытаюсь смириться с таким положением дел, а Тёмка пытается уложить свои руки. То так, то эдак эти руки кладет на мою талию. В итоге, мне надоедает, и я встаю с его колен иду к шкафчикам. Открываю по очереди дверцы и, наконец, нахожу то, что мне нужно. Бутылка виски уже на половину опустошённая, правда, но не суть. Таким же способом нахожу две рюмки и наливаю себе половину, а Артёму целую.

— Что ты делаешь? — по шокированному взгляду можно понять, что Тёмыч такого явно от меня не ожидал.

— Нам нужно расслабиться. Просто пей, — пододвигая к нему рюмку, говорю я.