Part 6. (1/2)

К полудню Тэхен зевал чуть ли не через каждые пять минут. После разбудившего его звонка, неудачной работы в лаборатории, истории с Юнги, Чонгуком и Чимином, рыданий в туалете, откровенного разговора за ланчем, ему было просто необходимо отключиться хоть ненадолго. Еще один урок, и он сможет отправиться домой отсыпаться. Если повезет, на уроке по кинематографии они будут смотреть фильм. Однако, когда он вспомнил, что Чонгук тоже будет на этом предмете, напряжение вновь огнем сковало мышцы шеи и плеч.

Как только он сел на свое место, к парте подошел Нэйт Дитрих и наклонился прямо к его лицу.

– Эй, Тэхен, хочешь сходить куда-нибудь на этих выходных?

Ким усмехнулся про себя. Этот недоумок, проходя мимо него в коридоре на прошлой неделе, демонстративно схватил себя за пах.

– Нет, спасибо, Нэйт.

Он был неплох собой – вьющиеся черные волосы и серые глаза, но нестерпимо глуп. Если он не отвешивал подростковые шуточки, то сам был объектом таких шуток.

– Ох, да ладно тебе. Дай мне шанс, – сказал альфа нараспев, растягивая фразы, словно обращался к маленькому ребенку.

– Не заинтересован, – он намеренно посмотрел ему в глаза, чтобы он заметил предупреждение во взгляде. Теперь ни для кого не секрет, что он способен за себя постоять. Альфе бы следовало уловить намек. Открыв тетрадь и просматривая записи, Тэхен надеется, что до него дойдет: разговор окончен.

– Я тебя не понимаю.

Нет. Похоже, он полный идиот.

– Сначала даешь Чону в раздевалке на прошлой неделе, потом идешь на свидание с Джеймисоном. Ты, наверное, и ему уже дал. – Нэйт наклонился еще ниже и провел пальцами по его руке.

Каждый нерв в теле напрягся до предела. Блондину хотелось заехать коленом ему в лицо так сильно, чтобы кровь хлынула Ниагарским водопадом.

– Уйди, – процедил Тэхен сквозь зубы, все еще пытаясь сосредоточиться на своих записях. – Предупреждаю в последний раз.

Он не мог даже посмотреть на него – так ему было мерзко после последней стычки. При мысли о том, что все считали его низкопробным дешевкой, ему казалось, словно стены сжимаются вокруг него. Несмотря на попытки вести себя так, будто ему все нипочем, он чувствовала себя максимально гадко. Ему было важно, что окружающие думают о нем.

– Джейкей прав, ты того не стоишь, – злобно прошептал Нэйт.

– Сядь, Нэйт. – Низкий, властный голос испугал их обоих.

Подняв глаза, Ким увидел Чонгука, который стоял позади Нэйта, пронизывая того убийственным взглядом. Его сердце пропустило удар, когда он понял, что его гнев, хотя бы на сей раз, был направлен не на него.

Как обычно, Чон выглядел так, словно мог выступить в одиночку против целой армии.

Нэйт медленно развернулся.

– Эй, чувак, без обид. Если ты с ним еще не закончил… – Он пожал плечами, ретировавшись в сторону.

– Больше с ним не разговаривай, – произнес брюнет ровным тоном, но в его взгляде отчетливо читалась угроза.

Какого черта?

– Иди. – Он дернул подбородком, и Нэйт, словно по приказу, удалился.

Тэхен рассерженно вздохнул. Как смеет Чонгук пытаться уладить проблему, которую сам же создал? Это из-за него окружающие считали или считают сейчас, что он – шлюха. Разве он не этого добивался? Разве целью его травли не было как можно сильнее оскорбить Кима, лишить его чувства безопасности? Устав от издевательств и игр Чона, он усилием воли подавил желание его ударить, хоть руки и чесались. Именно в этот момент он понял, что хочет сделать ему больно.

По-настоящему больно.

Я тебя ненавижу.

Его эмоции сменились бесконтрольной яростью.

– Не нужно делать мне одолжений! – выпалил Ким, встретившись с ним взглядом. Будет чертовски приятно хоть раз причинить ему боль. – Ты – несчастный кусок дерьма, Чонгук. Но с другой стороны, я бы тоже был несчастен, если бы родители меня ненавидели. Отец тебя бросил, мама тебя избегает. Только кто может их за это винить, верно?

Чон вздрогнул, и у Тае тут же все перевернулось внутри. Что же я делаю? Я не такой! Желчь подступила к горлу. Что я ему сейчас сказал? Ожидаемое удовлетворение так и не пришло.

Чонгук не произнес ни слова. Посмотрел на него прищурившись, с налетом ярости и отчаяния во взгляде. Тае теперь никак не загладить вину за то, что сейчас ему сделал. Хоть альфа и спрятал свои эмоции, Тэхен заметил, как он съежился.

Вот так и становятся агрессором.

Тае умышленно заставил его почувствовать себя ненужным, нелюбимым. Напомнил ему, что он одинок. Абсолютно одинок в этом мире. Ведь что бы Чонгук ни сотворил по отношению к нему, он никогда не чувствовал себя брошенным, изолированным. Всегда рядом находился кто-то, кто его любил, на кого можно было положиться.

– Итак, класс. – В дверях появился преподаватель. Чонгук молча прошел дальше, к своему месту. – Пожалуйста, возьмите свои компасы и посмотрите, кто ваш Восток. Когда скажу: «Начали», собирайте вещи и садитесь рядом с партнером по сегодняшней дискуссии. Можете сдвигать парты бок к боку или лицом к лицу. Начали.

Сморгнув подступившие к глазам слезы, Тае едва успел перевести дыхание, когда к нему подошел его Восток.

– Привет, вишенка.

Взглянув вверх, он увидел Бена, стоявшего рядом в поисках свободного места.

Не сегодня. Заправив волосы за уши, он глубоко вздохнул. И только сейчас осознал, что после вчерашнего свидания они с Беном еще не разговаривали.

– Привет, Бен. Как дела?

Продержись еще один час, повторял он сам себе. Ему требовались его музыка, кровать и, совершенно точно, его бабушка.

– Теперь – отлично. – Он ослепительно улыбнулся, и Ким слабо рассмеялся, не сдержавшись. Бен – счастливый человек. Должен признать, быть рядом с ним так легко.

– Хорошо, ребята, вспомните, что вы делали на предыдущем уроке с Югом. Теперь, пожалуйста, представьтесь своему Востоку, – проинструктировал класс преподаватель. Как и в прошлый раз, по классу пронесся коллективный стон, потому что мы все были отлично знакомы друг с другом.

– Знаю, знаю. – Он взмахнул рукой, заставляя всех замолчать. – Но это хорошая практика для собеседований, которые вы будете проходить при поступлении в университет. Помимо представлений, я хочу, чтобы сегодня вы поделились своими самыми радостными воспоминаниями, дабы лучше друг друга узнать. Вперед.

Он начал расхаживать по кабинету, который уже наполнился приглушенными разговорами. Тэхен посмотрел на Бена, и они оба фыркнули – последнее, что они оба хотели, это тратить время на такие глупости.

– Привет. – Он протянул мне руку, которую Тае, закатив глаза и кивнув, пожал. – Меня зовут Бенджамин Джеймисон. Мое лучшее воспоминание – первый заработанный тачдаун в старших классах. Когда знаешь, что играешь за команду, представляющую школу, с еще более неравнодушной публикой на трибунах – ощущение невероятное.

Такому воспоминанию трудно не симпатизировать. Готов поспорить, благодаря поддержке болельщиков, его сердце наверняка бешенно билось от волнения.

– Привет, меня зовут Ким Тэхен. – Он помахал с ощущением, словно участвует в киноэпизоде, когда снимается встреча анонимных наркодиллеров, и дальше по роли он должен сказать: «И я – наркоман». – Мое любимое воспоминание…

Его взгляд моментально переключился на Чонгука, потом уперся в столешницу. Это конкретное воспоминание было для него бесценно, в чем он с трудом признавался сам себе. Может, ему следовало просто соврать, но, с другой стороны, почему именно он должен прятаться?

– Наверное, оно не покажется таким же грандиозным, как твое, но… Я однажды был на пикнике на кладбище.

Глаза Бена расширились.

– Серьезно? – Он посмотрел на омегу с любопытством. – В связи с чем?

– Ну, – он с трудом сглотнул, – мой папа умер, когда мне было десять, и я боялся навещать его могилу. Правда, боялся до ужаса. Два года отказывался туда ходить. Мне была ненавистна мысль, что он лежит там, под землей. Как-то раз… мальчик, с которым я дружил, приготовил для нас ланч и отвел меня на кладбище. Я очень рассердился, когда понял, куда мы идем, но он сказал, что мне нужно радоваться тому, что мой папа находится здесь – по его словам, в самом красивом и тихом месте города. Он был очень чуток и терпелив. Мы сидели рядом с папиным памятником и ели, слушали музыку через плеер, который он принес. Ему удалось рассмешить меня в два счета. Мы сидели там довольно долго, нам даже дождь не мешал. Звучит очень символично. Теперь это одно из моих любимых мест. Благодаря ему.

У него болели щеки, и он понял, что на протяжении всей истории не переставал улыбаться.

Несмотря на то, каким ужасным стал Чонгук, а теперь и он сам, это воспоминание было ему очень дорого. Каждый раз, думая о том, что он сделал для него тогда, он не мог не чувствовать признательности. Чонгук вернул ему частичку его родителя.

– Ого. Моя история с тачдауном теперь кажется такой несерьезной. – Похоже, Бен на самом деле заинтересовался его рассказом.

– А мне понравилась твоя история. Хотелось бы, чтобы у меня было больше таких же тачдаунов, если можно так выразиться.

– Вы с тем парнишкой до сих пор дружите? – спросил он.

Когда он бросил взгляд в другой конец кабинета, где сидел Чон, их глаза встретились, и у Тае волосы встали дыбом. Его ледяной взгляд переметнулся на Бена, затем обратно на него. Ни намека на человеческие эмоции.

– Нет, теперь мы практически чужие.

Выйдя после окончания уроков на стоянку, он обнаружил там Хосока, который стоял, прислонившись спиной к его машине.

– Хосок? – На какое-то мгновение ему стало любопытно узнать, зачем он его ждал, но потом он ощутил приступ раздражения, потому что очень хотел домой.

– Привет, Тае. Как поживаешь? – Он держал руки в карманах и смотрел то на него, то себе под ноги.

– Все хорошо. Чем могу помочь? – резко ответил он. Тэхен всегда старался быть вежливым, но Хоуп разочаровал его. Пусть хоть утонет в собственных слезах, ему без разницы.

Он нервно улыбнулся.

– Слушай, Тэхен. Я чувствую себя паршиво из-за того, что произошло между мной и Юнги. Я пытался позвонить ему, заезжал к нему домой, но он не хочет меня видеть.

Вот это новости. Когда Ким спросил друга, связывался ли с ним Хосок, он ответил «нет». Его друг стал далеко не таким честным, как раньше.

– И? – Он открыл дверь машины и закинул свою сумку в салон.

– Тае, мне просто нужно с ним увидеться. – Его глаза покраснели, он явно нервничал. – Я налажал, сам знаю.

– Это твое оправдание? – Не его дело, но Хосок ему нравился. По крайней мере, до того, как изменил его лучшему другу. Он хотел понять. – Почему ты изменил?

Проведя руками по своим темным волосам, он откинулся назад, снова привалившись к кузову машины.

– Потому что мог. Потому что погрузился в тот образ жизни, который ведут участники Петли. Там всегда полно омег, и это ударило мне в голову. Юнги редко ездил со мной, и даже тогда ему было неинтересно.

Голова раскалывалась от одних попыток придумать, что ему сказать. Сейчас у него не было на это сил.

– Хоуп, мне пора домой. Я передам ему, что ты хочешь с ним связаться, но не могу принять твою сторону в данной ситуации. Если заслужишь, он тебя простит.

Лично Ким сомневается, что на его месте смог бы его простить.

– Извини. Я не хотел втягивать тебя в наши разборки.

– Еще как хотел, – неохотно отшутился омега. В глубине души ему не верилось, что Хосок такой уж плохой человек. Но он совершил ошибку, и Тэхен не уверен, если его простить, оправдан ли будет риск. К счастью, не ему принимать такое решение. – Забей, все нормально.

– Да, знаю. Прости. Ты – моя последняя надежда. Удачи тебе, и… если на то пошло, мне действительно жаль, что я устроил этот бардак. – Он отошел в сторону и направился к своему скайлайну.

Устало вздохнув, Ким залез в тачку, намереваясь поскорее уехать, пока его день не превратился из мыльной оперы в «Унесенных ветром».

⚡️</p>

– Ау!.. Бабуля, как дела? Что готовишь? – выкрикнул Ким, открыв входную дверь. Его тело взывало к кровати, но ради бабушки он решил натянуть на лицо счастливую маску. Он по ней скучал.

К тому же из эгоистических соображений ему было необходимо получить от нее напоминание о том, что он – хороший человек. После того как сегодня он наговорил Чонгуку столько гадостей, ему даже смотреть на себя в зеркало не хотелось.

Появление бабушки ощущалось уже с порога. Богатый аромат мясной подливки заполнил ноздри, окутал его, словно теплое одеяло, еще до того, как за ним захлопнулась дверь.

– Привет, мой персик! – Бабушка вышла из кухни в прихожую, едва ли ре подбежав, обняла его со всей силы.

За год ее отсутствия он так соскучился по ее объятиям и запаху. Лак для волос, смешанный с лосьоном и духами, которыми она постоянно пользовалась, а также запах ее кожаных ремешков и обуви, создавали аромат, который ассоциировался у него с домом. После смерти папы он в ней очень нуждался.

– О, я и забыл, что я – твой персик. Отец до сих пор зовет меня вишенкой. Что у вас, Кимов, за привычка такая, придумывать мне «фруктовые» прозвища, – поддразнил он бабушку, хотя знал – они делали это любя.

– Ох, ладно уж. Не лишай старую леди удовольствия использовать ласковые прозвища. – Она шумно чмокнула его в щеку.

– Ба, в душе ты моложе меня. – Он бросил сумку возле стены, скрестил руки на груди и приподнял бровь. – Единственное, что можно назвать старым – твои музыкальные пристрастия.

– «Битлз» бессмертны. В отличие от того ора, который ты называешь музыкой.

Кис закатил глаза, а она подхватила его под руку и потащила на кухню.

Его бабушка – продукт родительской заботы, принятой в пятидесятых: слишком заботливая, у самой прическа волосок к волоску, но и она расцвела, будучи подростком, в буйные шестидесятые. Невероятно активная, полная желания познать мир, бабуля много путешествовала. Когда она узнала, что Тэхен на год уезжает во Францию, пришла в полный восторг. Опыт – лучший учитель. Эхо ее слов следовало за ним повсюду.

Сейчас ей уже за шестьдесят, но выглядела она гораздо моложе. Свои русые с проседью волосы до плеч бабушка обычно носила распущенными. Благодаря здоровому питанию и физическим упражнениям она оставалась подтянутой, счастливой и энергичной. Стиль одежды всегда был эклектичен. Ор видел, как она комбинировала классические брючные костюмы с футболками Rolling Stones.

– Рассказывай, как дела в школе? – спросила старушка, промывая листья салата.

– Нормально.