Глава 15 Пропажа (2/2)
- Кто-то? Один из пауков?
- Я тоже сначала так подумала, но этот укус другой, он маленький, я чудом его заметила… - Тауриэль бросила своё занятие и подошла к своему рюкзаку, лежащему в груде их проходных сумок - Вот, возьми. - Она протянула деве баночку с мазью - Твою руку надо лечить, иначе может начаться воспаление. Я не знаю, что за тварь тебя укусила, но яд явно был не из самых опасных. Впрочем, недооценивать его не стоит, поэтому в ближайшие несколько дней я глаз с тебя не спущу!
Тауриэль вернулась к котелку и продолжила скрести его песком.
- А еще, я надеялась, что у тебя хватит сил, чтобы приготовить что-нибудь. Я могу сходить на охоту, но по части готовки, ты сама знаешь… Гномы, конечно - лучница обвила кучку так и сидящих спинами друг к другу кхазад взглядом - До всякого привыкшие, но не хотелось бы отравить их ещё более того, что мы уже имеем.
Сириэн улыбнулась подруге и кивнула, соглашаясь, сама же попутно пытаясь открыть баночку с мазью. «Как странно…» - задумалась эллет, стягивая перчатку и закатывая рукав. Левая рука ощутимо ныла и плохо слушалась. Кончики пальцев словно онемели, а кисть руки лишилась нормальной подвижности. В месте укуса виднелись две небольшие красные ранки с воспалённой по краям розовой кожей. Закончив с обработкой руки, Сириэн также намазала затянувшуюся за ночь корочкой рану на ноге.
- Какие продвижения у гномов? - как бы между делом поинтересовалась эллет. Отчего-то ей нестерпимо хотелось как можно скорее отправиться дальше в путь и, если повезёт, миновать большую часть дорогие до основного снегопада.
- Без особых успехов, пожалуй. Они в отключке... - пояснила лучница в ответ на недоуменный взгляд подруги - Вслед за морганием стала возвращаться подвижность к губам, и вот уж когда начался сущий кошмар: никогда не думала, что столь грозные на вид мужи могут канючить похлеще малых детей: тут у них чешется, там колется, здесь болит... Это было смерти подобно! Я не выдержала и подлила им в ромашковый настой хорошую дозу снотворного. А чтобы меня потом не обвинили во всех грехах, напоила всех разом. Ахххх, блаженная тишина!
Сириэн от такого пространного описания хрипло захихикала, издавая скорее звук, похожий на скрип давно не смазываемых дверных петель, нежели на смех, однако, вскоре звонкий хохот подруги присоединился к ней. Вдоволь отсмеявшись девушки принялись заниматься общественно полезными делами: дева встала со своего ложа, очистив грязь, сложив и осторожно положив рядом со спящим хозяином плащ Торина. Затем она сменила отскабливающую посудину подругу, заняв ее место. И хотя рука плохо слушалась и с каждым новым движением все больше ныла, и так получившая такую роскошь, как спокойный ночной сон, дева не хотела жаловаться. Тауриэль же, прихватив пару наколдованных крохотной эльфийкой пик, отправилась на охоту, хотя в этом гиблом месте шансов поймать мало-мальски съедобную дичь было мало.
Однако, вопреки всем ожиданиям, не прошло и часа, как Тауриэль вернулась с двумя кроликами в руке. Освежевав тушки она принялась отделять мясо от косточек и мелко его нарезать. Сириэн к тому моменту как раз успела очистить несчастный котелок, призвать в него из расположенной неподалёку реки чистой воды и поставить все это на огонь. Картошку, увы, гномы всю съели, но в одном из мешков эллет удалось найти немного лука, морковки и гречи. Мелко нарезав овощи ломтиками, дева бросила их в успевший закипеть котёл. Вскоре туда полетели и мясо, а за ними и сама греча. И хотя последней было явно маловато, пахло получаемое варево более чем аппетитно. Тауриэль даже раскошелилась добавить немного соли из личного запаса.
В то время, пока Сириэн медленно помешивала кушанье, словно почувствовав разносящийся по воздуху аромат, один за другим начали просыпаться гномы. Они внимательно изучали деву своими взглядами, зевали спросонья, но, так ничего и не говорили. Бильбо проснулся одним из последних аккурат в тот момент, когда рука Сириэн стала болеть нестерпимо и дева попросила Тауриэль сменить ее у костра.
- Все равно все ингредиенты я уже положила. - сообщила ведьма, передавая подруге деревянную ложку - А одним помешиванием еду не испортишь…
Отойдя в сторонку и усевшись рядом с Бильбо, дева осторожно сняла перчатку и принялась рассматривать кисть. Кожа руки посерела и выглядела скверно. Как и чувствовалась. Эллет принялась растирать ее, силясь наладить кровообращение и уменьшить неприятные ощущения, когда услышала шепот взломщика:
- Сириэн, я должен объясниться… То что ты…, то что я…, то кольцо, я нашел его в пещерах гоблинов! И выменял себе в обмен на загадки путь к свободе… Спасибо тебе, что вернулась за мной и не бросила… Вот только я хотел спросить: как ты смогла увидеть меня? Никому раньше это было не под силу… - поборов своё смущение, наконец-то смог перейти к делу мистер Бэггинс.
Ведьма ненадолго задумалась. «Сердце подсказывает мне, что не нужно Бильбо знать, что за безделушку он носит у себя в кармане. Так будет безопаснее и для него, и для нас. Вот только…».
- Я же ведьма, мой дорогой друг… Моя сила достаточно велика, чтобы суметь распознать тебя даже в мире теней. Но впредь, прошу тебя, не одевай его никогда при мне, ладно? Не искушай меня интересом к данному артефакту, хорошо? - эллет изо всех сил старалась напустить побольше тумана и сделать так, чтобы хоббит слегка испугался за сохранность кольца - впредь это сделает его более осторожным и заставит с большей бережливостью хранить украшение.
- Конечно-конечно! - судя по энергичному киванию кудрявой макушки, желанный эффект был достигнут.
- Сириэн! - окликнула подругу Тауриэль - Помоги мне пожалуйста накормить гномов. Судя по всему, подвижность рук к ним так до сих пор и не вернулась.
В их распоряжении было порядка пяти мисок, из которых, с целью экономии свободного места, гномы обычно ели по очереди. Тауриэль, в первую очередь, отправилась к самому голодному гному из всех: Бомбуру. А Сириэн отправилась к ничего плохого доселе ей не высказывавшему Оина, предпочтя оставить Двалина, Глоина и Торина на милость подруги. Однако, не успели девушки зачерпнуть из тарелок по первой же ложке, как услышали громогласный вопль Глоина:
- Мы не станем есть то, чего касалась паршивая рука ведьмы! Убери свои грязные лапы от моего брата!
Не ожидавшая подобного хамства, дева вздрогнула как от пощечины. Больная рука содрогнулась, ещё раз напоминая о своей слабости и разливая часть содержимого миски на землю. Сидящий перед ней Оин крепко зажал губы, всем своим видом демонстрируя солидарность высказыванию брата, в то время как его живот громко заурчал в противовес воле хозяина. Тауриэль тоже замерла, не зная, что делать дальше.
- Но… но вам надо поесть, чтобы скорее восстановиться… - промямлила девушка, до сих пор не веря в происходящее.
«Как они могут говорить такое? Они же видели, с каким трудом давалась мне вся эта готовка! Да я ведь… Я же уже несколько раз спасала их задницы от беды… Они же даже разрешили мне спать под одной крышей, отчего же теперь? Это из-за того, что услышали про магию крови?» - принялась искать оправдания столь обидному поведению дева. Она осторожно встала и повернулась в другую сторону.
- Фили, может хоть ты? Клянусь, у меня и в мыслях не был, я просто приготовила…
- Я запрещаю! - прогремел на всю стоянку хриплый голос Короля под горой, приковывая к себе все взгляды - Рыжая уже чем-то опоила нас всех. Никто из отряда не станет есть вашу дрянь. Можете потчевать ей друг друга, а нас оставьте в покое! И без вашей снеди справимся!
Сириэн смотрела на узбада, того самого, который ещё совсем недавно успокаивал ее, нежно обнимая, и не верила в то, что тот Торин и этот Подгорный король - один и тот же гном. В глазах у этого плескалась лишь злость и смотрели они на эллет с такой ненавистью, будто винили ее во всех бедах, приключившихся с отрядом с самого момента их встречи в подземных темницах Эрин Гален.
- Да пошли вы! - взвизгнула Тауриэль, разрывая прикованные друг к другу взгляды Торина и Сириэн, отбрасывая миску в сторону и подскакивая с места. - Стараешься тут для них. Ну и ладно, как прикажет ваше величество! - выплюнув последнюю фразу разве что ядом не сочащейся, она повернулась к Сириэн и постаралась добавить более спокойным голосом, но вышло плохо - Я пойду искупаюсь в реке, пока лёд не встал.
Вопреки крикам Кили, рыжая не оборачиваясь шмыгнула за ближайший кустарник. Сириэн тоже хотела бы уйти. И уж тем более спрятаться от нанесённого ей оскорбления. Вот только оставлять гномов совершенно без защиты было неправильно: ей же потом придётся снова их вызволять. Поэтому, стараясь проглотить горькую обиду, девушка так и держа миску с ложкой в руках отошла от гномов на добрый пяток метров, повернулась к ним спиной, села на землю и принялась тихонько есть получившуюся гречишную кашу с кроликом и овощами, молчаливо глотая помимо еды горькие слёзы унижения. А получилось ведь вкусно…
***</p>
Ровно два дня понадобились гномам, чтобы их тела окончательно избавились от паучьего яда. За это время эльфийки больше не порывались готовить для них, сами при этом довольствуясь лембасом. Кили всячески пытался наладить общение с Тауриэль, которая после недавнего инцидента с едой чувствовала себя незаслуженно оскорбленной. Вот только конфликт усиливался ещё и тем, что принявшие поступок рыжей эллет со снотворным за самое настоящее предательство, гномы теперь отпускали едкие взгляды не только в сторону привыкшей к такому отношению девы, но и на Тауриэль. Кили честно старался поговорить с рыжеволосой воительницей, чтобы как-то уладить конфликт, вот только буйный нрав оной не давал ему даже шанса на это: при любой попытке привлечь ее внимание, эллет просто напросто пользовалась неподвижностью гнома, вставала и уходила.
О том, чтобы кто-то извинялся перед Сириэн, естественно, и речи быть не могло. Более того, в отряде царила какая-то непонятная напряжённость. Деве даже казалось, что и между собой участники компании разговаривают порой натянуто. Только Бильбо непонимающе смотрел на друзей, нет-нет, да пытаясь поднять всем настроение очередной шуткой или веселой болтовней о тыквенных соревнованиях в Бри, все лучшие места на которых обязательно доставались его собратьям.
Сириэн прекрасно понимала обиду Тауриэль. Вот только, по природе отходчивая, эллет быстро поняла, что обижаться на гномов - дело бессмысленное и такое же неблагодарное, как и недавняя готовка для них же. «На обиженных воду возят.» - думала девушка, про себя улыбаясь абсурдности сего высказывания применимо к ней как к повелительнице жидкостей - « К тому же, мы друг другу никто, не детей же растить нам вместе. А учитывая, что дни мои могут быть очень даже сочтены, не хочу, чтобы последнее из того, что мне осталось, было наполнено горечью и обидой. Жизнь и так слишком коротка!». Отпустив всю обиду, несмотря на боль в теперь уже плохо заживающей ноге и постоянный дискомфорт у запястья, аккурат на том самом месте, куда пришёлся укус паука, Сириэн сначала заставляла себя улыбаться. И совсем быстро обнаружила, что нутро ее очистилось, искренне прощая отряду нанесённое ей оскорбление, а улыбка сама не сходит более с лица. Эллет наслаждалась каждым мгновением оставшейся свободы в полной мере, на конфликты не лезла, попросту не обращая никакого внимания ни на гномов, ни на их болтовню, и даже старалась поддержать постоянно грустную подругу.
Впрочем, на этот раз безнаказанными за своё хамство гномов решила не оставлять сама природа: как только мужи наугрим обрели достаточный контроль над собственными телами, чтобы продолжить путь, на землю пал снегопад, какой редко встретишь. Метель завывала со страшной силой, засыпая все вокруг новыми и новыми порциями снега. Идти в таких условиях было сложно, а через сутки стало практически невозможно: снега намело столько, что гномы проваливались по пояс, продвигаясь вперёд со скоростью хромой улитки. По проторённой ими тропке следовали лошади и пони, эльфийки же легко шагали по снегу впереди, вынужденные постоянно останавливаться и ждать.
В очередной раз заметив, что гномы отстали почти на сто метров от легконогих дев, что могли передвигаться по сугробам, оставляя за собой разве что тоненькие цепочки трогательных следов на снегу, Сириэн решила, что дальше так продолжаться не может:
- С такой скоростью нам не видать Дарема как гномам своих бритых подбородков. Я могу разогнать снег магией, но боюсь опять получить такую же благодарность, как и за недавнюю готовку. Или и того хуже…
- Да уж, упрямые ослы! - выругалась все ещё обиженная воительница - Но попробовать стоит. Начнут артачиться: пойдём вперёд и будем дожидаться их в теплом и уютном постоялом дворе Дарема. Пусть себе хоть вечность бредут, нам-то какое дело?
- Я понимаю тебя, но прошу, вспомни вашу с Кили ссору в Байбери… Ведь у неё могли быть страшные последствия. Не рви парню сердце, он ничего не мог сделать с той злосчастной кашей. Торин - глава рода и хотят они того или нет, Фили с Кили обязаны подчиняться. Это одно из основополагающих правил кхазад. - Сириэн искренне хотела, чтобы подруга, да и молодой улыбчивый гном снова стали прежними: весёлыми, влюблёнными. Да и просто хотя бы немного счастливыми, ведь то, что она наблюдала в последние дни буквально кричало: из-за такой глупости несчастны оба влюблённых. - Сама того не желая, ты поставила Кили перед выбором: чувство долга перед семьей и родом или возлюбленная. И он бы не был гномом, выбери он второе… Если ты хочешь, чтобы у вас было будущее, никогда не заставляй его выбирать между вами. Тебе придётся научиться быть гибкой и одновременно прочной, как лоза. Она ведь ломает камень только в окончательно безвыходных ситуациях, предпочитая этому мягко оплетать его и медленно сдвигать в нужном ей направлении.
- Почему ты защищаешь его, их? - насупилась подруга, внимательно вглядываясь в лицо девы - Неужто у тебя не осталось ни капли гордости? Ведь по отношению к тебе в первую очередь они поступили скверно?
- Знаешь, наверное, когда тебе будет столько же лет, сколько мне, гордость не будет для тебя первостепенной. Ты сама увидишь, что все вот такие недомолвки, по сути своей обидны, но ведь совершенно незначительны и не несут никакого жизненно необходимого подтекста. Ты ведь не стала любить Кили меньше от того, что ваши взгляды не сошлись? Вот только тратя свои силы на обиды, мы теряем поистине невосполнимое время, которое могли бы провести вместе. Никто не знает, сколько каждому из нас отпущено. Когда-то я вот также растрачивалась на пустяковые обиды на сестру, ее свободу и лёгкость, коих я с рождения была лишена, а сейчас отдала бы все блага мира, лишь бы вернуть потерянное в обидах время и провести его вместе…
- Ты очень любила ее, да? Как ее звали? Я буду молиться о том, чтобы дух ее нашел скорейшее воплощение и вы снова встретились! - Тауриэль с грустью посмотрела в глаза подруги.
- Я и до сих пор люблю, вот только никакие мольбы не смогут вернуть ее мне: мою сестру звали Лутиэн, дух ее отныне свободен и навеки покинул наш мир.
- Ты? О, Великий Эру! Ты что же, дочь самого Элу Тингола и майа Мелиан? Но ты же… Ты говорила, что вы с сестрой - близнецы?
Сириэн в ответ лишь кивнула.
- Так вот значит, какой была самая красивая женщина из числа детей Илуватара. - воительница принялась во все глаза разглядывать деву, будто видела впервые - Вот откуда столько силы в твоей крови. Но почему же… Почему о тебе нигде нет ни одного упоминания, в то время как твоя семья - один из величайших эльфийских родов?
- Я не могу ответить на твои вопросы… Я и так сказала больше, чем следовало, и прошу тебя пообещать мне, что даже под страхом смерти ты никому не расскажешь ни про мое проклятье, ни про мое происхождение.
- Но Сириэн! Ты достойна почестей не меньших, чем леди Галадриэль или лорд Элронд. А уж Трандуил тогда и в подмётки тебе не годится! Вместо того чтобы неприкаянной скитаться по миру, да прозябать в темницах всяких царьков!
- Нет! - резко оборвала рыжую воительницу дева - Никто не должен знать обо мне. Ты не понимаешь, это знание приведёт Арду к гибели. Я не хочу, чтобы ради моей минутной славы все народы Средиземья платили потом своей кровью. Это слишком высокая цена. Да и заболтались мы с тобой, гномов, по-моему, совсем замело.
Воспользовавшись возможностью, Сириэн с удовольствием разорвала принимавшую опасный оборот беседу и направилась к гномам. И верно: наугрим сидели посреди сугроба, не двигаясь с места и, судя по доносившимся до неё голосам, в очередной раз ругались. Однако, замолкли, стоило ей показаться рядом и демонстративно отвернулись. Лишь Бильбо смотрел на эллет с какой-то грустью в глазах, и, поймав ее взгляд, поторопился потупить свой взор, словно бы стыдясь за поведение остальных членов отряда.
Не обращая внимания на застывших мужей, дева улыбнулась, взмахнула рукой, сгребая весь снег в метре от гномов в сторону, оставляя на поверхности лишь слой промерзшей земли. Затем спрыгнула в образовавшуюся яму и молча пошла дальше, разводя перед собой сугробы в разные стороны и оставляя позади очищенную от снега в два метра шириной тропинку.
Вскоре, рядом с ней оказалась Тауриэль, спрыгнув на землю с одного из сугробов, и заняла своё место по правую руку от ведьмы. Все ещё недовольные, гномы подождали некоторое время, пока девы отойдут на десяток метров, а затем повставали и припустились следом. Заметившая это Сириэн обрадовалась: «Наконец-то наше путешествие продолжается!» - и, когда мужчины наконец-то нагнали их, обернулась, подмигнув мистеру Бэггинсу и запела:
Жулик милый, из тебя воришка,
Как с меня следопыт - точно никудышный!
Что крадешься? Прячешься с одышкой.
Даже тень от тебя я прекрасно вижу.
Глазки цвета моря, поросшие шерсткой лапки.
На моем сердечке твои отпечатки!
Доброе создание кажется мне мягким,
Мы с тобой на кольца оказались падки!
Взломщик, не воруй мое сердце!
Кудрявых прядей красота меня так сводит с ума.
Бильбо не воруй, так нечестно,
Я отдам все, что захочешь.
Я отдам тебе сама!
Жулик милый, бесполезны прятки,
И просты все твои любимые загадки.
Пусть вокруг все тебя зовут столь мягким,
Я приму каждый твой минус без остатка.
Сила, подскажи мне, где сейчас проказник.
Бедный мой воришка в прелести увязнет.
Даже если страсть его будет заразной,
Пусть моя подмога обернется счастьем!
Бильбо, не воруй мое сердце!
Твоих мыслей чистота меня так сводит с ума.
Друг мой не воруй, так нечестно,
Я отдам все, что захочешь.
Я отдам тебе сама!
Припоминая мечтательные слова Бильбо: «вот бы и обо мне когда-нибудь сочинили песню…» - эллет таким жестом надеялась развеселить неожиданно приунывшего хоббита, вот только песня произвела совершенно обратный эффект: взломщик ещё больше ссутулился и отчего-то снова опустил глаза, избегая смотреть на неё. «Моргот их разбери, этих мужчин из других народов. Какие, однако, тонкие и ранимые души…» - несмотря ни на что продолжала улыбаться дева.
И вовсе невдомек было эллет, что Бильбо и правда стыдился, вот только не за поведение отряда, хотя и за это тоже, но куда больше за свою собственную невозможность в открытую признаться девушке в том, что чисто случайно он оказался вовлечён в чужую тайну, напрямую касающуюся дальнейшей жизни Сириэн…. И горько да постыдно было на душе хоббита, вот только раскрыть горькую правду он считал себя не в праве. Как ни крути, а выглядело все, как предательство одного перед интересами другого, и добродушный Бильбо никак не мог решить, чьими же интересами он готов пожертвовать: Торина, с которым был пройден непростой путь и не раз взаимно спасены жизнь друг друга, или эльфийскую деву, пусть на первый взгляд и чистую душой, однако, уступавшую и по длительности знакомства, и по взаимным подвигам. А выбор сделать все равно придётся… Лишь бы не стало слишком поздно…