Глава 6 Да воздастся каждому по делам его (1/2)

Двери закрылись и по спине Сириэн прошёл холодок. «Ну же, думай, думай!» — умоляла себя девушка и тут в голове всплыло воспоминание: « О, прошу вас, зовите меня просто Алвис, прекрасная госпожа, отныне я ваш покорный слуга!» а ещё слова Марны «Он любит, когда женщина властвует, унижает и приказывает.». О, Эру, лишь бы девушка лёгкого поведения не ошиблась и не соврала!

План быстро обрисовался в голове. Это было подло, мерзко и отвратительно… Но не подло ли вот так принуждать женщин к близости, не мерзко, не отвратительно? О, он вполне заслужил то, что она для него придумала.

Эллет медленно повернулась к бургомистру, натягивая на себя самую властную маску, на какую только была способна.

— Ты решил, что можешь шантажировать меня, жалкий смертный?!

Бургомистр переменился в лице, выражение надменности тут же сползло с его физиономии, а дыхание сбилось и стало хриплым. Заметив эти перемены, Сириэн решила, что она на верном пути, а значит, надо играть свою роль до конца.

— Раз так, веди меня в свою жалкую комнатушку, если не хочешь, чтобы я наказала тебя прямо здесь, на глазах у твоих подхалимов! — эльфийка кивнула в сторону стоящей у дверей стражи.

Алвис тут же склонился в слишком низком поклоне, чуть ли не касаясь тонкими сальными волосами с висков натертого до блеска пола залы.

— Конечно, конечно! Прошу наверх, моя госпожа!

Она последовала вслед за градоправителем на вторй этаж. Отделан он был все в том же кричащем о богатстве стиле, и все также безвкусно. От лестницы шёл длинный коридор, на стенах которого были развешены многочисленные портреты разных вельмож, а в середине в разные стороны от помещения расходились две двери. Именно одну из них и открыл Алвис перед Сириэн.

В центре покоев стояла огромная кровать с тяжелым бархатным балдахином темно-красного цвета. С балдахина к столбикам свисали потрепанные временем многочисленные золотые кисточки. Стены были покрыты мрачными обоями в золотистых тонах, изрисованные вензелями более темного оттенка, присмотревшись к которым в некоторых местах можно было увидеть разводы от старательно затираемых пятен плесени. В камине напротив постели горел огонь, а сверху висел большой портрет самого бургомистра, оправленный в широкую золоченую раму с завитками и сделанный с явной целью угодить заказчику, ибо узнать хозяина покоев на нем можно было разве что по цвету волос да стилю одежды.

Стоило двери за ее спиной с лёгким щелчком закрыться, как эллет тут же продолжила играть свою роль:

— И это все? Ты решил, что эта коморка достаточно хороша для меня?! — бургомистр в ответ начал что-то мямлить.

— Молчать, я не давала тебе слова! Ты очень расстраиваешь свою госпожу, Алвис! Более того, я разочарована! Посмотрим, как ты можешь искупить свою вину….

Эллет повернулась к мужчине. По его телу пробегала дрожь предвкушения, а глаза жадно и нетерпеливо скользили по стану эллет. «Какая мерзость!» — внутренне содрогнулась девушка, к горлу которой уже вовсю подкатывала тошнота.

— Кто разрешил тебе поднимать на меня свои поганые глаза?

Бровь бургомистра дрогнула, и Сириэн уже начала бояться, что перестаралась, но затем он послушно опустил взгляд в пол.

— На колени! Раздевайся!

Бургомистр с щелканьем суставов и пыхтением опустился на покрытый мягким ковром пол и дрожащими пальцами начал расстегивать камзол. «Да у бедняги, похоже, подагра» - чисто машинально, по привычке, заметила Сириэн и тут же спохватилось: сейчас надо выкинуть все жалостливые и посторонние мысли из головы, иначе ее план не сработает.

— И оставь ремень, он нам пригодится. Ты был очень плохим мальчиком, Алвис.

Когда на мужчине остались одни лишь штаны, руки его замерли в нерешительности.

— Ты глуховат? Или глуп? Я сказала, раздевайся!

Мужчина начал послушно стягивать брюки к коленям. Эльфийка заметила, что он явно был весьма возбуждён и поспешила поскорее отвести взгляд в другом направлении.

— Ремень! - она протянула руку в ожидании.

Алвис вздрогнул.

— Я сказала, ремень! - закричала эльфийка - За своё непослушание ты получишь пять ударов. И ещё пять с каждым новым проступком. Я не слышу ответа!

— Слушаюсь… — еле слышно шепнул мужчина.

— Ты ничего не забыл? - Сириэн надменно вскинула бровь.

— Слушаюсь, моя госпожа! — на этот раз голос был громким, но хриплым.

— Так то лучше. - эллет наконец-то схватила притянутый ремень - Поднимайся, снимай штаны и ложись на край кровати, на живот.

— Моя госпожа, умоляю… — захныкал обнаженный бургомистр.

— Десять ударов! — прикрикнула эллет.

Сириэн боялась, что ее голос вот-вот начнёт дрожать. Тошнота усилилась, стоило мужчине полностью обнажиться. Она старалась не смотреть на голое тело, но даже от одного осознания его присутствия в нагом виде, эллет было мерзко. Лёгкий запах сырости и вспотевшей плоти бургомистра только усугубляли ситуацию.

Немного помешкав, мужчина все же улёгся на край постели, свесив вниз ноги. Эллет старалась унять дрожь в руках: она боялась, что если даже просто посмотрит на его голую задницу, ее тут же стошнит.

— Решил, что можешь безнаказанно мне перечить? — ремень обжег спину мужчины.

Сириэн не прилагала сил для удара. Мысль причинять боль даже такому подлецу была отвратительна, но сделать это придётся, если она хочет добиться желаемого.

— Думал, что твои похотливые взгляды останутся безнаказанными? — ещё два последовательных удара сильнее.

Бургомистр застонал, а ком желчи подкатил слишком близко к горлу эллет. «Ну же, ещё немного!» — она знала, что осталось совсем чуть-чуть и жатва начнёт прорываться наружу, давая ей большее могущество.

— Хотел шантажировать меня кучкой гномов?! — ещё сильный удар, теперь уже по пояснице.

Комнату начал заволакивать мрак, пламя в камине затрепетало и стало слабее. Алвис испуганно заозирался.

— Решил, что имеешь право указывать мне, перворождённой, великой колдунье Дориата?! Ты, жалкий извращенец! — удар пришёлся прямо по мягкому месту, да такой сильный, что рассек кожу в кровь.

Наконец-то! Вот оно! Ужас и омерзение достигли в ней критической точки. Глаза стало заволакивать чёрной дымкой, а на губах расползлась победная улыбка, прохожая на оскал.

Алвис взвыл, подскакивая с места, прикрывая руками горящий зад и вжимаясь располосованной спиной в ближайшую стену, испуганными глазами рассматривая лицо эллет, наконец-то осмыслив сказанное. Но Сириэн было уже не остановить, она отшвырнула ремень, вплотную подходя к мужчине, схватила перепуганного беднягу за горло и сильно сдавила пальцами.

Плотоядная ухмылка все шире расползалась по лицу, а глаза с каждой секундой темнели все больше. Но сознание эллет все ещё удерживалось на первом плане из последних сил.

В ушах раздался до боли знакомый шёпот колдуна: «Наконец-то!». Сириэн словно обдало ледяной водой, она содрогнулась от ужаса, что помогло обрести ту недостающую толику контроля, остудив плескавшиеся внутри бурным потоком эмоции. Обычный медный оттенок начал стремительно возвращаться на своё законное место, шёпот в голове стихал, а испуганный такими метаморфозами мужчина скулил и трясся, как побитая псина.

Сириэн быстро соображала: «Если я сейчас уйду, озлобленный, он поднимет всю стражу против гномов, а потом будет вновь и вновь заставлять и шантажировать бедных женщин!».

Рука эллет на горле сжалась сильнее. Она выпрямилась как по струнке, прикрыла глаза и самым зловещим голосом, на какой только была способна, зашептала:

— Hahren na melana sahlin emma ir abelas, souver'inan isala hamin.

Это был отрывок из детской эльфийской песенки, но ведь бургомистру знать об этом не обязательно… Чтобы не быть голословной, девушка приманила из стоящей на портале камина вазы немного воды, распыляя ее вокруг себя щупальцами тумана. Благо, жатва ещё сковывала, словно щипцами, ее сердце, позволяя использовать с несчастными крохами собственной восстановившейся магии ещё и немного той, чужеродной, темной…

— Я прокляла тебя! - рявкнула девушка - Если ещё хоть раз ты попытаешься возлечь с женщиной против ее воли, не важно: шантажом или за деньги; твой отросток почернеет и отвалится!

Фокус подействовал: в глазах мужчины плескался ужас, губы его дрожали, не позволяя хозяину даже слова молвить, по толстым щекам катились крупные слёзы. «Пожалуй, довольно!» — с этими мыслями Сириэн отпустила моментально осевшего на пол беднягу, развернулась и хотела было скорее уйти, но вспомнила кое-что важное:

— И не смей даже прикасаться к гномам или хоть чем-то нарушить ваш договор, я непременно узнаю об этом… — бросила она через плечо и вышла из комнаты.

Эллет быстро шла по длинному коридору в сторону лестницы. Приступы тошноты накатывали все сильнее, сердце гулко билось в груди, на висках выступил холодный пот. Ее трясло, девушка даже не заметила, как спустилась по лестнице, пока стражники, стоявшие у дверей не перегородили ей путь.

— Куда-то собралась, красотка? — ухмыльнулся один из них — Как думаешь, Ланс, если бургомистр уже с ней закончил, может можно и нам поразвлечься?

Это стало последней каплей. Сириэн буквально почувствовала, как внутри что-то надломилось, а затем пришла тьма.

***</p>

Бильбо понуро шёл вслед за гномами на постоялый двор, благо путь был близкий, каких-то пара минут, всего лишь пройти несколько улиц. Хотя праздник и понравился Бэггинсу отменными яствами и сладким вином, несмотря на особую мрачность Торина и отряда, настроение все равно было прескверным. «Как гномы могут вот так оставить ее одну там?!» — вопрошал взломщик, но в открытую своё недовольство не выказывал. Король был и так слишком зол сейчас, а хоббит прекрасно знал, что в таком состоянии спорить с ним бесполезно, поэтому решил действовать по-своему: он пойдёт вместе с гномами в гостевой дом, сделает вид, что ужасно устал и отправится в свою комнату. А потом наденет колечко и тихонько улизнёт обратно в ратушу, проберется внутрь, вызволит Сириэн и вернется как ни в чем не бывало. План идеальный, только бы никто не задержал, только бы успеть… Может эльфийка догадается потянуть время?

И никто не задержал. Гномы явно были не в лучшем расположении духа, а потому сами сразу начали разбредаться по своим комнатам. «Предатели!» — в сердцах прошипел хоббит, в душе возмущаясь такому истинно не джентельменскому поступку — «Она вытащила их из дворца лесного владыки, спасла Кили жизнь, а они!» — мужчина недовольно поджал губы, одевая кольцо и раскрывая на распашку окно. «Спасибо тебе, Эру, за покои на первом этаже!» — радовался столь удачному совпадению Бильбо.

Было давно уже за полночь. На улице хоббиту встретились только несколько громко горланящих какую-то песню пьяниц. «Только бы успеть!» — повторял про себя взломщик, пытаясь выжать максимум скорости. Ему было все равно, что шлепанье его босых ступней о мостовую отдаётся гулким эхом по ночным улицам, ведь сейчас не до маскировки. Вот уже и главная площадь, а вот и ратуша. Он почти добежал до цели, когда главные ворота с грохотом распахнулись, извергая из здания двух кубарём летящих по невысокой лестнице стражников. С громким лязгом доспехов тела мужчин упали на деревянную площадь. Бильбо поспешил спрятаться за одной из лодок, что лежали неподалёку, вытащенные из ближайшего канала. Тем временем пришедшие в себя стражники начали с криками пятиться ползком, полными ужаса глазами глядя на вход в здание. Бильбо поднял глаза и остолбенел: прямо из ратуши выходила Сириэн, точнее не выходила, а скорее выплывала. Ее тело зависло примерно в полу метре над землей, вместо глаз на стражников взирали два темных омута: не было ни зрачков, ни белка, сплошь чернота. Тело девушки словно испускало темный туман, заволакивающий все большее пространство вокруг. Волосы и подол платья развевались, будто их трепало ветром, хотя на улице было спокойно, руки были слегка расставлены в стороны ладонями к небу, а в этих самых ладонях, стремительно увеличиваясь, разрастались большие шары красной жидкости. «Это что, кровь?» — испугался было Бильбо, но затем присмотрелся повнимательнее и понял: вино! Тело девушки плавно плыло по воздуху вниз по лестнице, меж тем шары в ее руках достигли размеров приличной тыквы каждый. Они начали стремительно вращаться, вытягиваясь и удлиняясь, пока не приняли облик двух свернутых кольцами змей. Губы Сириэн оскалились в злобной ухмылке. Она что-то шепнула и змеи, раскрыв чёрные как у эллет глаза, ринулись на стражников. Один из мужчин попытался было встать и бежать, но существа были быстрее. Они набросились на своих жертв, обвивая кольцами их тела, и начали сдавливать с такой силой, что от столь страстных объятий со скрежетом проминался металлический нагрудник доспеха. Громкие мольбы о пощаде сменились удушливыми хрипами. Бильбо больше не мог смотреть на это! Быстро стянув с пальца кольцо, он встал из-за своего укрытия и громко закричал:

— Сириэн, остановись!

Эллет повернула голову в его сторону и струи вина потянулись к ней из распахнутых дверей ратуши, формируя в руках новые шары из бордовой жидкости.

— Что бургомистр сделал с тобой? Это не ты, я видел твой свет собственными глазами, ты не можешь быть такой!

Девушка запрокинула голову и громко зловеще захохотала.

— А как же те песни, о сестре, о тьме, как же колыбельная? Вернись, прошу тебя!

Смех прекратился, тело эллет выпрямилось и вздрогнуло, тьма вокруг девушки заколыхалась и задрожала, а хватка змей ослабла.

— Борись! Я не видел никого сильнее тебя, я верю, что ты не такая!

Сириэн забилась в конвульсиях.

— Умоляю, вернись! Ты нужна нам…

Змеи начали разрушаться, бесформенными лужами стекая на деревянные доски помоста, стражники надрывно закашливались. Винные круги, успевшие образоваться в руках эллет, полились вниз, ей под ноги, тело девушки ещё раз вздрогнуло и обмякло, падая вниз. Бильбо со всех ног побежал к Сириэн, краем глаза замечая, что стражники с хрипами о помощи убегают прочь. «О, Валар, надо скорее уходить, пока сюда не сбежался весь город!» — подумал хоббит, опускаясь рядом с девушкой на колени.

Сириэн лежала на спине, волосы и платье разметались вокруг неё, впитывая разлитое здесь же вино, а пустой взгляд медных глаз был направлен в небо. Из уголков глаз к ушам покатились одинокие слезинки.

— Сириэн… — осторожно позвал Бильбо, касаясь ее руки и сжимая в поддержке пальцы — Все прошло, я здесь, с тобой.

Хоббит протянул руку, чтобы погладить девушку по лицу и стереть одну из слезинок, но она отвернула голову в сторону, избегая прикосновения.

— Не касайся… Проклята. — прошептала эллет и глаза ее закатились.

Бильбо несколько раз потряс ее за плечо, но девушка не реагировала и похоже была без сознания. До чуткого слуха хоббита начали доноситься крики, это люди собрались с факелами, выкрикивая «Ведьма!». Взломщик судорожно начал шарить по карманам, задаваясь вопросом, скроет ли кольцо их обоих, если он наденет его и возьмёт эльфийку за руку, но рисковать, проверяя, не хотелось. Не придумав ничего лучше, он с трудом перекинул бессознательное тело эллет через плечо и потащил к лодкам. Осторожно положив девушку на дно одного из суденышек, он укрыл ее тело лежавшим на помосте куском брезента и накидал сверху свернутые сети так, чтобы не было ничего видно, а сам надел колечко и принялся ждать. Несколько мужчин с факелами выбежали на площадь вместе с одним из стражников.

— Где она? — закричали люди.

— Я не знаю, она была прямо здесь — стражник указал пальцем в сторону распахнутых ворот ратуши.

— Хочешь сказать, что она испарилась?

— Нет, она была вот здесь, смотрите, вот лужи вина, она из них наколдовала змей и они душили меня. Вот даже следы на доспехах.

Один из мужчин отделился от общей кучи, осмотрел разлитое вино, доспехи стражника, принюхался и громко расхохотался:

— Да ты, верно, перебрал после праздника, Ланс! Нажрался остатков вина как скотина и скатился с лестницы.

— Нет, это правда была ведьма, клянусь всеми Валар! — пытался отстоять своё караульный.

— Ага, и месяц назад тоже ведьма была, когда посол эльфов приезжал, и вина-то ты не пригубил ни капли — продолжал надсмехаться главарь.

— Ну пригубил, и что тут такого? Говорю же вам, здесь была ведьма!

— Пойдемте отсюда! — закричал кто-то из толпы.

Люди начали выкрикивать оскорбления и ворчать, однако, поторопились скрыться в одной из примыкающих к площади улочек. Бильбо выдохнул. Он осторожно приподнял брезент, заглядывая внутрь лодки: Сириэн по прежнему лежала без сознания, даже положение, в которое он наспех положил ее, не изменилось. Делать нечего. Хоббит обратно укрыл тело девушки и помчался за помощью.

***</p>

Бард давно работал лодочником и единственное, чему его научило данное ремесло — это ждать. И он ждал. Время близилось к полуночи, завтра отряд отправляется с главной пристани в полдень, а это значит, что Сириэн должна скоро вернуться. Но девушки все не было. Мужчина начал от беспокойства мерить шагами короткую улочку, примыкающую к главной площади. Волнение все нарастало, а девушки так и не было. Не выдержав, Бард отправился дальше по улице, все ближе подходя к ратуше, вышел на край площади и обнаружил, что слуги спешно покидают здание через черновой выход. «Значит, праздник уже кончился!» — спохватился Бард — «Может гномы решили проводить ее сами и пошли другим путём?». С этими мыслями лодочник заторопился домой, но обнаружив на балконе второго этажа нервно вглядывавшуюся в окружающую тьму Сигрид понял: эллет не вернулась. Последними кто ее видел наверняка были члены отряда, они были приглашены на одно и то же мероприятие и скорее всего покидали его вместе. «Может она пошла в гостевой дом?» — Бард определился со следующим местом поисков. Учитывая все обстоятельства, идти к Торину не хотелось совершенно, подниматься в покои, отведённые незамужней девушке — и речи быть не могло, поэтому заходя в одну из лучших местных ночлежек, мужчина спросил у первого попавшегося на глаза слуги, где остановился мистер Бильбо Бэггинс. Получив ответ: «На первом этаже, третья комната справа по коридору.» Бард направился прямо туда, но постучать не успел. Дверь отворилась сама и на встречу ему вышел Король под горой собственной персоной.

— Неожиданная встреча, Бард лодочник — поприветствовал мужчину гном.

— Не могу не согласиться, Торин Дубощит…

— Зачем ты здесь? — гном держался спокойно и уверенно, но глаза выдавали целую бурю эмоций, плещущихся внутри.

— Я думал это комната мистера Бэггинса, но, похоже, меня неправильно проинформировали. Приношу свои извинения. — Бард хотел было уйти, но гном остановил.

— Нет, все верно. И зачем же тебе понадобился один из членов моего отряда, да ещё и в столь неурочное время?

Бард призадумался: стоит ли говорить Торину правду, учитывая явное нежелание Сириэн раскрывать перед гномами своё тайное убежище. Однако, беспокойство за девушку пересилило все обещания.

— Я ждал Сириэн после приема, чтобы проводить в… В общем, она не пришла. Я заметил, что в ратуше гаснут свечи и начал волноваться. Подумал, что вы ведь тоже всем отрядом были приглашены, а раз так, решил спросить у Бильбо, не знает ли он, куда делась эллет.

— Тут всякий знает, куда подевалась «эллет». Она пожелала составить ночью компанию Бургомистру и, судя по имеющейся у меня информации, планировала это заранее. Так что ты понапрасну тратишь своё время, лодочник, возвращайся к семье и ложись спать. Время позднее. — Торин говорил спокойно, но от Барда не укрылась злость, что таилась в глазах гнома.

«Занятно…» — подумал мужчина — «Неужели он…?». Но поразмышлять об этом стоит позже. По городу ходила молва, что Алвис имел довольно специфические предпочтения, какие именно Бард не знал, но как бы не пришлось срочно спасать девушку.

— Не думаю, что твоя информация верна. Планируй она это заранее, зачем было соглашаться, чтобы я забрал ее после приема… Но сейчас не до споров, мне пора. Доброй ночи.

Не дожидаясь ответа лодочник поторопился покинуть постоялый двор и направился к ратуше. «Как бы не случилось беды…» — переживал Бард, когда увидел, как Бильбо бежит к нему на встречу.

— Бард, как хорошо, что я заметил тебя! Помоги! Там Сириэн! Стражники! Лодка! Она без сознания! — хоббит был так взволнован, что толком не мог объяснить происходящее.

Мужчина бегом ринулся в указанном хоббитом направлении. Бильбо не хотел выдавать последние слова, сказанные ему Сириэн, делиться же произошедшим здесь побоищем и подавно с человеком не собирался, а потому предупредил Барда, чтобы тот ни в коем случае не прикасался к лицу эльфийки, сославшись на то, что ее отравили каким-то таинственным ядом, который может передаваться через кожу. Осторожно ощупав руку эллет сквозь перчатку, лодочник так и не смог уловить пульс, ещё больше пугала холодность ее тела, которая просачивалась даже сквозь одежду и будто исходила от девушки волнами.

— Надо позвать лекаря… — мужчина рывком подхватил эльфийку на руки, перекидывая через плечо, придержал за ноги и понёс в сторону своего дома.

Хоббит засеменил следом.

— Нет-нет, только не лекаря. Справимся сами. Она сказала, что ничего серьёзного. - быстро залепетал взломщик.

Бильбо прекрасно помнил, как реагировали люди на площади. «Не хватало ещё, чтобы вместо отправления, завтра в полдень Сириэн сожгли, словно ведьму. Хотя, она ведь и есть ведьма…» — хоббит поторопился поскорее гнать прочь эти мысли.

Стоило им войти в дом лодочника, как Сигрид тут же поспешила на помощь, открывая перед мужчинами двери и помогая уложить эллет на постель. Затем девушка выгнала всех прочь, получив от отца указание не прикасаться к коже эллет. Девушка принялась расшнуровывать корсет и стягивать мокрое от вина платье. Она растирала руки и ноги эльфийки полотенцем в тщетной попытке согреть, однако, поняв, что толку никакого, бросила это неблагодарное дело, подкинула в печь дров, посильнее закутала Сириэн в тёплое одеяло и побежала делать горячий настой из малины. Может хотя бы он поможет.

Бильбо, Бард, Баин и Тильда оказались здесь же, они сидели за столом и пили горячий чай.

— Так ты говоришь, отравили? — вопросительно приподнял бровь хозяин дома, внимательно всматриваясь в лицо хоббита.

— Да, я нашел ее около ратуши, она буквально рухнула вниз, со ступенек. Сказала только три слова: «Не касайся… Яд».

Не сказать, чтобы Бильбо слыл отменным лжецом, а потому знал, что если не хочет проколоться в самый неудачный момент, надо стараться держаться как можно ближе к истине. А то так, ненароком, и сам ведь запутаться может.

— Что за яд? — не унимался лодочник.

— Я не знаю. Но она эльф, колорадский жук ее разбери, как на них всякая отрава действует.

— Значит, будем ждать. Надо послать весть Торину, пусть перенесёт отправку.

— О нет-нет-нет! Это невозможно! Торин ни за что не останется. — не рассказывать же о Дне Дурина и гномьей двери — Нам надо как-то поставить ее на ноги.

— Как? — нахмурился Бард.