Глава 8 Что хитро, то и просто (2/2)
- Сможем ли мы защитить здесь ту, что спасла меня?! Достаточно ли мы сильны, чтобы выстоять против тьмы?!
- ДААААА — кхазад распалялись все сильнее.
- Так давайте же праздновать! Здесь, в этой горе наш народ силён как никогда!
Крики и шум продолжились, расположившийся в углу оркестр ожил и под сводами зала загремела веселая музыка. По приказу короля принесли ещё несколько бочек одного из лучших вин Средиземья, дорвинионского, пир продолжался и длился ещё почти двое суток. Праздновали все, даже сам Трор, будто воплотивший в жизнь свой хитроумный план, теперь же он окончательно расслабился и не отказывал себе более в удовольствии от поглощения горючего. Гора сотрясалась от тостов и песен, танцев и смеха, и даже пары хмельных драк. Никто казалось и не замечал молчаливого, полного неприятных предчувствий, уныния Подгорной королевы, да неодобрительных взглядов главы стражи, Борина, которые тот периодически бросал на своего владыку.
****
- Почему ты ничего не сказал мне об этом?! Почему не предупредил?! Да ты хоть представляешь чего стоило мне сохранить лицо там, перед всеми!!! — Гуда кричала и крушила покои уже второй час. — Да чтоб остроухие, да под сводами нашей горы, Трор, о чем ты думал?! Неужто разум совсем покинул тебя в тюрьме колдовского холма?
Лежащий в кровати король пытался доспать, но тщетно. После такой попойки голова нещадно гудела, веки слипались и очень хотелось прогнать супругу, назойливой мухой жужжащую на ухо уже который час. Дождавшись, когда звон очередного брошенного и покорёженного металлического подсвечника стихнет, Трор приподнялся на кровати, раскрыл покрасневшие глаза и глухо произнёс:
- Чего так разоряться? Ты б лучше мне пива принесла: голова раскалывается. — и не дожидаясь, пока Гуда откроет рот и извергнет новый поток брани, продолжил — Не сказал, потому что некогда было, нашлось у нас с тобой дельце поинтереснее. А что до остроухих, так это я только ее пустил и жить она будет в отдельных покоях, появляться в наших залах будет не часто. Ты даже не заметишь ее присутствия. Кроме того, она великий целитель: за пару минут вылечила мои сломанную ногу и вывихнутое плечо. Нам то на пользу пойдёт, поучиться у неё врачеванию.
Гуда на минуту замерла, не веря своим ушам. Злость с новой силой окутала ее стан. В глазах появилась красная пелена.
- Ты что, ненормальный, решил ей ещё и покои отдельные выделить?!
Видит Махал, король держался как мог: женщины его народа всегда были очень вспыльчивыми, но довольно скорыми на отходчивость, а Гуда была одной из самых ярких представительниц рода кхазад, определённо, по части криков. Ее раскрасневшиеся щечки да гневно вздымающаяся от глубокого дыхания грудь могли бы натолкнуть Короля-под-горой на мыслишки весьма определенного характера, не мучай его сейчас похмелье так сильно.
Из уст жены продолжала сыпаться отборная брань, и именно этот момент выбрал таинственный шёпот, чтобы напомнить ему о себе:
- Мда… Ваше величество, отчитывают Вас как нашкодившего ребёнка.
Трор вспыхнул от злости: «Ещё чего не хватало… И так в ушах звенит, а тут ещё этот на мою несчастную голову. Да дайте уже великому владыке протрезветь!»
- С такими темпами не видать Вам прекрасных глаз эллет, как горному троллю ванны.
«Как это не видать?! Я сказал, что девчонка будет моей, значит так тому и быть! Я король, а не какой-нибудь жалкий подземный червь!». С этими мыслями Трор вскочил с кровать и аккурат услышал продолжение тирады супруги:
- Не бывать такому, пока я здесь королева! Ты либо предлагаешь ей одну из общих женских комнат в средних ярусах, либо пусть катится туда, откуда явилась!
И без того разозленный, гном буквально взбесился:
- Вот значит как?! Пока ты здесь королева?! Так вот запомни раз и навсегда: король Эребора — я, и только я решаю кого сюда впускать да на каких условиях! Если я сказал, что здесь будет жить эльфийка, значит так тому и быть! Если решил, что построю отдельные покои для Сириэн, значит уже завтра на вершине горы начнётся строительство!
Не дав ничего ответить удивлённой таким поворотом Гуде, Трор спешно вышел из покоев и хлопнул массивной дверью! Благо упавший после пира на постель прям в одежде, как был, гном не рисковал очутиться в неловком положении голым или скажем в спальной рубахе.
Он злился пожалуй так, как никогда. Они и раньше с женой ссорились, но чтобы вот настолько - никогда. Она доселе не позволяла себе столь открыто перечить его воле, а уж выставлять свои условия и подавно. Какой же он король, если не может усмирить даже собственную супругу? А Гуда? Почему она так взъелась, неужели о чем-то догадывается? Мог ли он как-то выдать своё желание построить не просто покои для спасительницы, а золотую клетку для будущей любовницы? Только сейчас король заметил, что ноги сами несли его по могучим переходам и вырубленным из камня лестницам, и, за время своих рассуждений, он успел оказаться в одной из кузен, на нижнем ярусе. После шумного пира гномы отдыхали и отсыпались, но скоро и они потянутся в эту обитель огня и металла, а весь воздух начнут сотрясать удары молотов да шум раздуваемых мехов. Нет, хватит с него шума, королю сейчас как никогда хотелось побыть одному. Надо бы раздобыть кружку пива, да уединиться в тихом месте, подумать…
- Пошли в сокровищницу, там всегда тихо и спокойно… — предложил пережидающий бурю голосок.
Трор резко развернулся в противоположном направлении и отправился на кухню: добывать себе хмельное да избавляться от смури*. Сокровищница это хорошо: там никого нет, тихо, свет не яркий и золото, много золота.