Часть 2. Ужин. Спокойная ночь (2/2)

-Ого. — Тихо выдохнула кудрявая женщина. — Яркая жизнь у тебя была. А сейчас будет ещё ярче! — неожиданно воскликнула Маргарита Олегсеевна. — Здесь размаху-то всяко больше чем в том городишке. — женщина, держа в руке крошащуюся кисло-сладкую шарлотку, повернулась к сыну. — Покажи город-то гостю, сынок. Не видал, наверно, никогда красоты такой, Петербург всё-таки.

-Конечно, мам, — Пик уже облизывал пальцы от крошек сладкого пирога, — но ночью-то мы сходить никуда не сможем. — Фиолетовласый обернулся на друга. — Да и устал с дороги, верно?

Шмелёв был прав. Трехдневная дорога на поезде, другой часовой пояс, минус два часа от родного. Да, Куромаку устал, неимоверно. Только сейчас он почувствовал сильную усталость, его глаза слипались. В Петербурге был всего час ночи, в то время как дома было уже три.

-Да, я ужасно устал. — Подтвердил слова товарища серый. — Думаю, надо ложиться спать.

-Да, точно! У тебя же уже почти утро! — Маргарита Олегсеевна встала из-за стола и всплеснула руками. — А ну, быстро оба спать!

Шмелёва быстро убрала всё со стола, парни даже не успели ничего предпринять и помочь ей.

-Паш, ты раскладушку-то достал? — Раздражённо спросила мама названного.

-Нет, мам. — Честно сознался Пик. — Сейчас пойду на балкон и принесу её. — Паша вышел из-за стола и направился в сторону коридора.

Костя тоже вышел из-за стола и поблагодарил маму друга за вкусный, пускай и поздний ужин. Он вернулся в комнату, плотно закрыл дверь, отвернулся от неё и начал разбирать вещи. Достал широкие чёрные шорты, свободную серую футболку из рюкзака и положил их на рядом стоящую кровать. Сняв футболку с поджарого тела, дверь неожиданно открылась.

-Кур, я тебе спальное место… — Зашедший спиной Пик развернулся и остановился с раскладушкой, подушкой и одеялом, зажатые между телом и раскладушкой, в руках, немогого закрывающие обзор. Ему были видны только оголённые плечи и чуть лохматая голова названного.- Принёс… — Фиолетовласый тяжело выдохнул.

-Замечательно. Ставь же, стели — невозмутимо ответил серый.

Пик сделал так, как сказал друг. Рядом с кроватью, на которой он будет спать, фиолетовласый поставил раскладушку, аккуратно положил одеяло и подушку. Пиковый покрылся ярким обжигающим румянцем на щеках и кончиках ушей, пока застилал спальное место друга. В это время Куро уже надел футболку и снимал тёмные прямые джинсы. Оголились худощавые белые ноги, покрытые еле видными в рассеянном тёплом свете светлыми волосками. Пик не мог не насмотреться на эти прекрасные по его мнению ноги. Он присел, потянул руки к ногам Куро и осторожно провёл от лодыжек до худых бёдер прохладными руками, немного их сжав.

-Пик… — Куормаку произнёс имя друга максимально строго и холодно, холоднее рук названного. — Убери пожалуйста руки. Во-первых — мне холодно, во-вторых — я не хочу… — Серый замялся.

-А я и не предлагал, mon chèri, — на последних словах Шмелёв поднял голову и с нежностью заглянул в глаза милого, — пока ты не готов и не хочешь, я тебе даже предлагать не буду. — Фиолетовласый аккуратно поцеловал заднюю поверхность горячих бёдер холодными губами. От Куро послышался тихий выдох, из рук выпали шорты, тело обмякло, ноги подкосились и он чуть ли не падает на кровать Пика. Последний подпирает его правой рукой в поясницу и встаёт. Теперь прохладные руки перетекли на грудь и воздушную кость таза.

— Я люблю тебя, мой милый, дорогой Куро. Безмерно. Вселенная не сравнится с моей любовью к тебе. До Луны и обратно. — Горячий шёпот Пика ласкал уши и обжигал нежную кожу шеи Куромаку. — Что тебе ещё надо сказать, что бы твой прескрасный, светлый ум принял факт того, что мы уже год пара?

-Ничего. Ничего не нужно говорить. — Сахаров взял левую руку фиолетовласого и развернулся к нему лицом. — Я тебя тоже люблю, столь же безмерно как и ты.

Лица Куро и Пика выражали безмятежность и бесконечную любовь, брови Куромаку чуть приподняты и сведены. Серый чуть наклонился и взял бледными руками смуглое лицо его милого, смуглые ладони пикового легли на белые кисти. Они тихонько столкнулись лбами, Шмелёв легко, почти невесомо коснулся губами губ Сахарова, второй же неумело ответил. Буквально через секунд двадцать голубки нехотя отстранились друг от друга.

Это был их бог знает какой по счёту поцелуй, но каждый раз был как первый: робкий и неумелый. Им ещё только предстоит привыкнуть к друг другу, ведь весь год как они в отношениях, виделись не в интернете лишь раз шесть.

Оба уже легли в свои кровати.

-Спокойной ночи, Пик. — уже сонным голосом прошептал Сахаров.

-Спокойной ночи, mon chèri. — Шмелёв потепал серовласого по его уложенной шевелюре.

Вся квартира легла спать.

«А тем, кто ложится спать, спокойного сна»</p>