1 (1/2)

Этот день был таким же, как все предыдущие дни — долгим, утомительным, не сулившим ничего приятного в конце. На работе, как всегда, всё было не очень-то хорошо — шеф-редактор Генри Митчелл, прозванный сотрудниками «Люцифер» за крутой нрав, рвал и метал, потому что Кроули не успел к дедлайну. Пока Митчелл кричал, брызжа слюной, что Кроули недотёпа и никогда ничего не делает в срок, последний думал о том, что он тут вообще забыл, и тем ли он занимается в жизни. Работа давно не приносила ему того удовольствия, которое было, когда он учился в колледже и совмещал со своей первой «настоящей» работой в небольшой газете родного города Рипон в Северном Йоркшире. Тогда казалось, что весь мир открыт для юного Энтони Дж. Кроули, готовому к приключениям. Он мечтал, что станет известным журналистом и будет делать по-настоящему стоящие репортажи, писать статьи, о которых будут говорить, может, обзаведётся своей колонкой где-нибудь в Таймс.

Конечно, реальная жизнь оказалась иной. После окончания колледжа ещё юный и вдохновленный он решил поехать в большой город. А какой самый подходящий для мечтателей город в мире? Конечно Лондон! Вопреки мечтам колонки в Таймс у него не появилось, и он смог устроиться только в бесплатную газету Метро.

Сейчас, стоя в кабинете у Люцифера и чувствуя брызги его слюны кожей лица, Энтони думал о том, как он, мать его, здесь вообще оказался.

— Чтобы завтра материал был у меня на столе, иначе вылетишь отсюда, как пробка! Ты меня понял?!

— Да, конечно. Сделаю всё возможное, — безразлично ответил Кроули и повернувшись на пятках, ускользнул в приоткрытую дверь.

Через 10 минут, накинув на себя пальто и шарф, он уже тошнил<span class="footnote" id="fn_32655224_0"></span> в пробке по дороге к дому.

— Да открывайся же ты, чёрт! — прошипел Энтони, пытаясь открыть пачку сигарет одной рукой, а второй крепко держа руль. Он был умелым водителем, хоть и, чего греха таить, любил быструю езду. Но у погоды были свои планы, и сегодня пропускная способность дорог максимально снизилась, и по всему городу были заторы. Кроули затянулся, прикрыв глаза на секунду.

В личной жизни у него тоже не всё было гладко — после череды неудавшихся отношений и болезненных расставаний, он решил завязать с серьёзными отношениями, и предпочитал знакомства на одну ночь — ни к чему не обязывающие, ничем не обременяющие. Благо, внешние данные ему это позволяли: высокий, скуластый, жилистый, с тонкими длинными пальцами, красновато-каштановыми волосами и невероятного, почти жёлтого цвета глазами, он пользовался спросом у противоположного пола.

Прожив так несколько лет, он устал и от такого формата. Однажды он пришёл к мысли, выпроваживая с утра очередную девицу, которую он подцепил в баре, что не помнит, как её зовут. Мэри? Джулия? Или Элис?.. Или Элис была перед ней?..

— А-а, к чёрту всё! — сказал тогда Кроули и перестал пытаться вообще проявлять какую-либо инициативу в этой сфере. Если какая-то женщина хотела его внимания (и была его достойна), он, конечно, не отказывал, но сам перестал предпринимать что-либо, чтобы завоевать кого-то даже на одну ночь.

И сейчас, ерзая на сидении автомобиля и тихо злясь на вечерний снегопад и заторы на дороге, он думал о том, что приедет в пустую квартиру, в которой его никто не ждёт, кроме пары фикусов. С одной стороны, молодого мужчину это полностью устраивало — едва оправившись от последнего болезненного разрыва, он зарёкся влюбляться в кого-то. Но с другой…

Пепел внезапно упал прямо на сидение между ног Кроули, и он вдруг очнулся от громкого гудения других машин — загорелся зелёный, но из-за него машины позади не могли начать движение.

— Чёрт! — в очередной раз выругался Кроули и нажал на газ.

Припарковавшись около дома, он ещё немного посидел в машине. Он любил эту машину — раритетный Бентли 1926 года, заботился о ней, ремонтировал, и она отвечала ему взаимностью. За долгие годы владения Бентли ни разу не подвела своего хозяина, и он был очень благодарен ей и расстроился, что прожёг пеплом сидение любимой машины.

— Прости, моя хорошая, со следующей зарплаты перетяну, — ласково сказал Кроули и погладил обивку. Затем вышел из машины, аккуратно закрыл дверь и поставил Бентли на сигнализацию.

Дома было темно и холодно.

— Опять забыл закрыть окно, — раздосадовано произнёс Энтони и скинул ботинки и пальто и вихрем пронёсся в комнату.

Включив свет, он увидел квартиру ровно в том же виде, что и оставлял. Небольшое количество мебели (хорошего качества, впрочем), серые стены, мягкий свет. Плед так и лежал комком на диване, как он его и бросил, когда вчера читал там книгу. Книга лежала там же, на диване, раскрытая на странице, на которой он остановился. Вздохнув, Кроули пошёл на кухню в надежде чем-нибудь поужинать, но, увы, кроме горчицы, кетчупа и хлеба, ничего не нашёл.

— Мда-а, наверное, стоит съездить в магазин, иначе так и с голоду помереть можно, — сказал он сам себе и закрыл дверцу холодильника. — Сделаю это завтра, — решил он и вернулся в комнату.

Стараясь не погружаться в свои тяжёлые мысли, он решил послушать любимые пластинки. Хоть и на дворе уже был 21 век, и все давно перешли на более современное оборудование и цифровую музыку, Кроули очень любил винил. Немного покопавшись в своей коллекции, он вытащил то, что всегда придавало ему сил и вызывало радость — альбом «A Night at the Opera и A Day at the Races» его любимых Queen. Неспеша он вытащил пластинку, аккуратно поставил её и включил. Проигрыватель зашипел и начал играть, а Энтони почти упал в своё любимое кресло, стащил плед с дивана и прикрыл глаза.

***

Следующим утром Кроули проснулся с болью в спине — всё же, он уже не был так здоров, как в 20, и спать сидя было плохой идеей. Он даже не заметил, как уснул. Пластинка уже давно закончилась, и проигрыватель лишь тихонько шипел.

За окном тихо спал город, и солнце только-только показывалось из-за горизонта, а снежинки кружились в танце, медленно опускаясь всё ниже. Кроули взглянул на часы — они показывали 6:43, и так рано он просыпался, пожалуй, только в колледже. Вздохнув и опустив ноги на пол, мужчина решил больше не испытывать судьбу и не пытаться доспать, к тому же на дворе была суббота, и в офис редакции ехать не нужно, но домашние дела никуда не делись, да и статью надо бы закончить. Энтони встал и уныло поплелся в ванную, чтобы привести себя в порядок. Умывание холодной водой быстро его разбудило, и он уже чувствовал себя гораздо бодрее, чем пару минут назад. Он пригладил свои вихры влажными руками, и, оставшись удовлетворенным тем, что увидел в отражении, быстро оделся и вышел на улицу.

Всё вокруг замело снегом, и это было очень необычно для Лондона, в котором скорее шёл дождь, чем снег. Кроули подошёл к машине, скинул небольшой сугроб с капота и крыши и сел на водительское сидение.

— Я знаю, детка, ты не привыкла к таким условиям, но я в тебе уверен, — проговорил хозяин машины и повернул ключ в замке зажигания. Как ни странно, Бентли легко завелась и теплый воздух из обогревателя сразу обдул Кроули.

— Спасибо, — мягко улыбнулся Энтони своей любимице. Возможно, кто-то счёл бы странным, что человек говорит с неодушевлённым предметом, но он был уверен, что у его Бентли была душа, и посему всегда обходился с ней очень вежливо и нежно.

Кроули, выехав за пределы своей улицы, очень обрадовался, что проснулся так рано — никаких пробок и можно немного погонять! Правда, гололёд не давал разогнаться слишком быстро, но всё же гораздо приятнее было ехать по пустой улице без заторов и ненужных остановок.

Круглосуточный гипермаркет был далековато от дома, и Кроули не часто там бывал, но сегодня ему нужно было купить продукты, и желательно в одном месте, так как дел было ещё много. Припарковавшись, Кроули вышел из машины и направился ко входу в торговый центр, по пути хватая тележку, стоящую там же, на парковке. Настроение у него было отличное, несмотря на вчерашний довольно неприятный разговор с шефом. Напевая какую-то мелодию, он не спеша ходил по торговому залу и думал о своём. Магазин был практически пустым, лишь пара других покупателей так же ходили между рядов, да продавцы, выкладывающие товар на полки. Энтони остановился около полок с консервами, задумался, взял банку гороха и уже было двинулся дальше, но вдруг тележка упёрлась во что-то. Он недовольно отвлёкся от своих мыслей и уставился на преграду с недоумением.