Часть 4 (2/2)

Переодевшись и определившись со временем, Цзю всё-таки вызвал ученика заварить чай ему и его гостю. Пока Мин Фань заваривал чай, Шэнь сидел напротив Реа и пытался понять, что не так с его именем. А заодно решил выяснить о ”брате” по-больше, но уже после ухода ученика. Не те это речи, которые даже доверенному лицу можно доверить. По-крайней мере пока.

Мин Фань поставил свежий чай на стол учителю и по сигналу Цзю с поклоном удалился.

- Так тебя зовут Леа. Это имя или фамилия?

- Реар. Реар Огненный. Но я могу взять твою фамилию Шэнь, хоть мне она и не подходит, чтобы не было вопросов, почему мы носим такие разные имена. А Огненный оставить как вежливое имя.

- Учитель! Учитель! - к бамбуковой хижине подбежал Мин Фань. - Учитель! Фэн Цзинь! Он умирает!

Фэн Цзинь был младшим учеником Шэнь Цинцю. И любимым учеником, как давно заметил Реар. И это при том, что Шэнь Цинцю ненавидел мужчин. Но дети похоже в его ненависть не попадали. Разве что такой ребёнок будет каким-то уж сильно особенным. Так что пересказ Нефритового Императора будущего этого мира с учеником Шэнь Цинцю Ло Бинхэ вызвало очень много вопросов, особенно после наблюдений за Шэнь Цинцю и составления о нём мнения, основанного на этих наблюдениях. Боевые братья и сёстры ничего не знали о Шэнь Цинцю. И не хотели знать. А нынешнему лидеру секты это за чем-то было нужно. Вот только зачем он так хотел уничтожить собственную секту? В прочем это уже было не его дело. Как добиться того, чтобы разделить Юэ и Шэня Реар ещё не придумал. Но сейчас было важнее спасти ребёнка.

Цзю выскочил из дома, забыв обо всём. Его ученик... Да, среди его учеников были в основном дети богатеньких родителей, которых ему навязали в ученики (секта должна на что-то жить, питаться и так далее, поэтому принимали не только тех, у кого был талант, но и тех, чьи родители оплатили обучение), но он всё-равно старался защищать. Да, они были избалованными детишками, рождёнными с золотыми и серебряными ложками во ртах, но они были дети. Кроме того такие дети были в основном внешними учениками, которые должны были вернуться после обучения домой, сдать императорский экзамен и по его результатам занять полагающееся им место под солнцем. Да, они, как и Лю Цингэ, олицетворяли всё, что Цзю ненавидел, чему завидовал, но они были дети. А Цзю не хотел уподобляться Цю Цзянло. Или Лю Цингэ, который не такой уж и праведный. Да, мог, но не хотел...

Цзю не помнил был ли он хоть когда-либо любим сам, не знал способен ли он вообще любить сам, не знал как показать другим если не любовь, то хотя бы расположение... Но он старался обучить этих детей всему, что знал сам. И не только четырём искусствам и прочему положенному на пике ЦинЦзин. Но и как определять, что за люди вокруг, как определить лгут тебе или говорят правду, как защититься от яда и прочие.

Вот только дети хоть и были избалованы, но были выходцами из тех семей, что учили своих отпрыском смотреть не на слова, а на дела и поступки. Поэтому очень быстро Шэнь Цинцю завоёвывал любовь и уважение у своих учеников. А вот остальные Владыки вершин ЦанЦюн - не воспитанные, не уживчивые, не способные ценить главного тактика и стратега собственной секты, который их из неприятностей постоянно вытаскивает - вызвали у учеников ЦинЦзин только отвращение и презрение.

И всё же не все ученики были детьми богатых родителей. Во внутренний круг ЦинЦзин Цзю брал тех, кого нашёл сам. И это были не только Нин Инъин, которую он подобрал в каком-то борделе во время миссии, и Фэн Цзинь, которого он спас от работорговцев. Был Мин Фань, которого Цзю спас от его собственной семьи (детей наложниц очень не любят). Были Чу Фэнь, Ван Мао и Ху Веньтао, которых Цзю забрал с улицы...

И вот сейчас один из его учеников внутреннего круга умирал.