Пролог, в котором наш герой раскрывает страстную суть своей метающейся души под тлетворные рассуждения автора о предначертанности бытия (1/2)
Ночь опустила свой иссиня-чёрный плащ на заиндевевшую землю. Затем по всеобъемлющей темноте рассыпалось конфетти звёзд. Где-то между пиками мистических Карпат и древностью синтоистских храмов, прячущихся на склонах Фудзи, в скором времени начнётся наша история.
”Земля — колыбель человечества, но нельзя вечно оставаться в колыбели” - говорил когда-то великий Циолковский. Эта история посвящена человеку, который слишком рано для своей эпохи хотел вырваться из крепкой хватки пелёнок повседневности и шире - из колыбели человеческого разума, сулящей лишь ограничения и тривиальный потребительский комфорт. Ведь в метафизическом смысле все мы заложники этой колыбели... И современник Ницше, умертвивший Бога, и читатель Бодрийяра, потерявшийся в бескрайнем океане симулякров, и даже экзальтированные романтики, жаждущие, подобно Руссо, вернуться к естественному состоянию человека...
Под панельным спрутом, нагло устремившимся ввысь на 25 этажей, ютилась зачахшая пятиэтажка. В этом пристанище неизбывного пассеизма<span class="footnote" id="fn_32367017_0"></span> зажглось одинокое окно, словно яркий факел под сводом мрачных анфилад. Марево ночи пугливо отскочило от едкой праведности света.
Движение - это то, что нужно человеческому социуму. Ведь стабильности не существует, мир постоянно движется, и нет таких скоростей, которые заставили бы его остановиться. Наша культура, питаемая прошлым, и образы, устремлённые вглубь столетий, рассыпаются без перманентного переосмысления. А переосмысление - это тоже движение. Покиньте раковину - наш курс вперёд, в мир!
Он зажмурился, пытаясь привыкнуть к режущему глаза свету. Мысли этого, казалось бы обычного человека, проносились в голове с бешеной скоростью. Он развернулся и отправился в загадочное маленькое помещение своей квартиры, ещё не подозревая какой вклад он внесёт в творческую жизнь этой изголодавшейся по глубинным мыслям страны, и шире - этого потерянного в медийном вакууме мира...
Сидя на унитазе, он неожиданным, резким движением схватил головку от душа, поднёс её к губам и прокричал:
- Мичман Подзалупко к торпедной атаке готов!
Затем, ловко изменив свой голос на гнусавый и приглушённый, приказал:
- Продуть торпедные аппараты!
В этот же самый момент головка от душа очутилась аккурат под нашим героем, который незамедлительно и с явным удовольствием туда пропердел.
- Торпедные аппараты продуты, товарищ адмирал! - отрапортовал он во вновь поднесённую ко рту головку душа.