Глава 16: Жалкая ложь, что игла в пальце (2/2)

— Спасибо, Юя, одиночество явно пошло тебе на пользу. — подмечает Юнги и подталкивает возлюбленного вперед, но почти сразу замечает улыбку на вражеском лице, стоит быть более бдительным, хорошо, что они оба взяли с собой свои приборы из чистого серебра.

Сакаки ничего не отвечает лишь пристально смотрит на Чимина, что сейчас выглядит ярче солнца. Да, они полные противоположности, будто две стороны одной медали. Пак присаживается за стол и ждет своего господина, Юнги же занимает место во главе стола, младший и старший омеги теперь сидят по обе стороны от его рук.

Молчаливое ожидание и первым по традиции начинает есть альфа. Его императорское высочество тянется к кимчи и чуке, накладывая понемногу всего себе на тарелку, следом пошли гёдза, а после и свинина в красном соусе. Чимину вот не очень хотелось есть, его еда была почти вся на пару и очень диетическая, а он привык к сбалансированной пище, в том числе и жаренным пельмешкам, только тут их не было и внутри поселилось ощущение тревожность, грусти и желания разреветься, но стало легче как только его под столом взяли за руку. Юнги ощущал феромоны избранного им Пака как никто другой, поэтому стал успокаивать.

— Драгоценный мой, поешь пожалуйста, это очень важно для малыша, можешь взять чуку с нашего стола или вот… Гёдза поджаренные, ты ведь их любишь. — Мин расчувствовался и только после осознал в каком свете выставил себя.

— Конечно… — недовольная ухмылка чужака, скорее настораживала, чем раздражала, но все это быстро сменилось на натянутую улыбку. — Чимин, ты можешь брать со стола все, что хочешь, я просто подумал, что так будет лучше. — Пак только после этих слов замечает, что у соперника стоит такая же еда как и у него самого. — Я понимаю как тебе хочется чего-то вкусненького, но лучше соблюдать то, что предписано лекарями на протяжении столетий. — свои слова он запивает отваром и просто ждет конечной реакции, которая так и не наступает.

— Это, конечно, все прекрасно, но очень хотелось бы знать зачем просили нашей аудиенции? — Юнги откусывает часть гёдза и смотрит на второго наложника, тщательно пережевывая.

— Как бы странно это ни прозвучало, мой господин… — глаза соперника напротив становятся невероятно большими, кажется Чимин прекрасно понимал, что сейчас они услышат и верить в это отказывался. — Я смог сохранить наше дитя, хоть вы прилюдно выказали свое нежелание, но мои лекари справились. Я смогу даровать вам ребенка и возможно будущего наследника. Очень вас прошу поддержать меня в таком важном деле. — Юя смущается, но не от чувств, а от собственной лжи и внутреннего смеха, что сдерживать больше не было сил. Пак пытался остановить истерику внутри себя, уши и щеки зарделись от гнева и желания отвесить сопернику пощечину, но статус не позволял таких действий в его сторону.

Единственный, кто сохранял молчание в данной ситуации и хоть какой-то рассудок, оказался Мин, что сурово посмотрел прямо в глаза нежеланному юноше и понял насколько он издевается над ними.

— Я, конечно, рад такой новости, но время уже позднее, мы удаляемся, завтра зайдешь ко мне в покои и мы все обсудим. — Мин поворачивается к Чимину, что сейчас боролся за здравый рассудок.

Пак откровенно не помнил как оказался в своих покоях, после такой новости он пережил большой эмоциональный стресс и последующую истерику на руках возлюбленного. Юнги поддержал и поклялся, что все с ним и малышом будет хорошо, что он их никогда не бросит и что-нибудь придумает. Однако сейчас и ему пришлось покинуть их с маленькой драгоценной жемчужиной и теперь оставалось дождаться лишь верного друга и решить, что делать дальше.