Часть 21: Все еще помню. (1/2)

Огромный светлый зал с панорамными окнами и куча копошащихся в нем людей ни капли не впечатляли и не вызывали трепетный восторг. И это не потому, что он уже не первый десяток раз бывал здесь, а из-за цели его визита в этот аэропорт. Прощание никогда не вызывает положительные эмоции.

Алекс бегал в толпе спешащих куда-то людей и выискивал взглядом знакомую белесую макушку. Он не смог уговорить Влада остаться, пока тот находился в больнице, но надежда переубедить любимого, уверить его в том, что все будет хорошо, все еще теплилась.Вдруг он остановился, пытаясь перевести дыхание и уставившись в сгорбившуюся фигуру, очертание которой смогли заостриться всего за какой-то жалкий месяц. Морозов сидел, весь скрючившись, на скамье рядом с Ваном, который приобнял того и чуть поглаживал спину. Даже невооруженным взглядом было видно, что с русским точно не все в порядке: бледная кожа, огромные мешки под глазами, явная дрожь тонких конечностей, вздымающаяся от частых глубоких вдохов грудная клетка, абсолютно весь его вид так и кричит о помощи, но никто не обращал на это внимания. Быть может, если бы они были не знакомы, если бы Ал не любил того так сильно, он бы тоже просто проходил мимо, слегка кривя лицо от раздражения и презрения, но все ведь совсем не так. Они же знакомы, он же все-таки любит, поэтому и чувствует эту тупую боль в сердце от одного вида парня, которому он даже попытаться помочь не в состоянии.

Приглушенный динамиком еле разборчивый говор диспетчера, объявляющего рейс Нью-Йорк - Москва, смог вывести американца из его мыслей. Мур только перевел дух после продолжительного бега, как дыхание тут же сперло от волнения, пальцы стали чуть подрагивать, и он уже был готов нестись навстречу Морозову, но, как только Слава поднялся со скамьи и, еле волоча ноги, поплелся к месту посадки, тело его перестало слушаться и просто застыло на месте. Он смотрел в след уходящему любимому, видел его сгорбленную спину, повторял в голове слова, что так и не успел ему сказать, и стоял, не сдвинувшись ни на шаг. Почему? Неужели он сомневается? После всего, что с ними произошло, после всех тех месяцев вместе, он готов просто отпустить его? Смириться с тем, что так будет лучше?-В-Влад! - Нет. Не для этого он здесь. Не для того, чтобы просто смотреть ему в след. Ал должен хотя бы попытаться уговорить, переубедить, ведь без этого русского все будет совсем не так, и к прежней своей жизни он не сможет вернуться. - Влад, постой!

Истощенная высокая фигура остановилась, уставший взгляд голубых глаз, которые уже потеряли тот детский озорной огонек и казались грязно-серыми, устремился на американца, а бледное лицо вытянулось в удивлении. Слава даже осознать ничего не успел, как его сжали в объятиях настолько крепких, что кости затрещали, и он тихо простонал от боли.

-Что ты тут делаешь? - Студент опустил голову и сосредоточил свой взгляд на кроссовках Мура. Он не будет смотреть на Алекса, иначе просто не сможет улететь.

-Не мог оставить все это как есть. - Руки еще крепче сжали чужое ослабевшее тело, а синие глаза пытались ухватиться за любое очертание любимого лица, но кудрявые белые волосы, свисающие со лба, скрывали лик парня. - Пожалуйста, не улетай. Я...

-Нет. - Тихий хриплый голос, но такой четкий, что в гомоне окружающих людей был понятен и разборчив. И от этого не легче. - Не надо.

-Почему?! Ты ведь тоже не хочешь расставаться! Тогда зачем, я не понимаю?! - Плевать на зевак вокруг, плевать на рядом стоящего Вана, он кричал во все горло высвобождая все свои эмоции, а Влад только отводил взгляд, все еще продолжая прятать лицо. - Влад, ответь! Хватит прятаться, посмотри на меня!

-Перестань! - Слава так и не поднял голову. Наоборот, он спрятал свое лицо в теплом и мягком худи американца, в который раз вдыхая его запах и чуть подрагивая плечами от всхлипов. - Прошу, хватит. Если... если посмотрю, то просто не выдержу и останусь.

-Но зачем тогда так себя мучать, и меня тоже? Почему?

-Потому что так будет лучше нам обоим. Потому что ты не должен портить свою жизнь моим существованием. Потому что я не хочу видеть, как ты закапываешь свое будущее ради такого как я. Потому что на земле больше семи, чертовых, миллиардов людей, и ты точно сможешь найти кого-то получше жалкого слабака, труса и наркомана вроде меня. - Парень не выдержал и обхватил руками торс Ала, прижимаясь еще ближе. - Я не хочу всего этого. Пожалуйста, дай мне сделать так, как я считаю правильным. Дай мне улететь. - Несмотря на произнесенные слова, пальцы сами сжали мягкую ткань синего худи.Ал обычно не выходил из дома в подобной одежде, стараясь на людях выглядеть максимально превосходно, умело скрывая недостатки и подчеркивая лучшие стороны своей внешности. Это только находясь рядом с дорогими ему людьми, он мог позволить себе нацепить не шикарный костюм или подходящие ему рубашки и блузы, а обычную растянутую футболку или безразмерную толстовку, которые он так обожал. Поэтому видеть на нем сейчас просто огромный худи, что явно на пару размеров больше нужного, было непривычно. И именно поэтому складывалось ощущение, что они не прощаются в аэропорту, а сидят у себя дома, на том бежевом диванчике в гостиной, как обычно обнимаясь и разговаривая о всякой чепухе. Так по-домашнему приятно, и при этом в груди ощущается жуткая тянущая боль. Ужасное чувство.

На острое плечо легла огромная ладонь, от чего Влад рефлекторно вздрогнул и крепче стиснул руками чужую грудную клетку.-Влад, скоро начнется посадка. - Цзиньлун чуть потянул на себя плечо Морозова, который вцепился в американца, будто капризный ребенок. Ал только гневно прожигал взглядом дыру в китайце. - Нам пора.

-Да. - Пальцы неохотно отпустили теплое худи, руки медленно ослабили хватку, а тело отстранилось от груди Мура, постепенно увеличивая расстояние между парнями. Слава развернулся спиной к Алексу, так и не взглянув на него и только буркнув тихое “прощай”.Рукав кофты за что-то зацепился. Скорее в него вцепились мертвой хваткой, не собираясь отпускать.

-“Прощай”? - Парень остановился и, не проронив не слова, все же мельком взглянул на Ала, который уловил обреченный взгляд блестящих от набегающих слез глаз. - Мы... больше никогда не встретимся?

-Встретимся. - Мягкая грустная улыбка легла на лицо парня. - Обязательно встретимся, когда...-Эй! - Где-то поблизости прозвучал звонкий оклик, на который Алекс не мог не обратить внимание. - Эй, вставай!

-М-м-м, подожди еще немного. - Пробурчал американец и перевернулся на другой бок. - Еще пять минуток, пожалуйста.

-Ну уж нет! - Пропыхтели рядом, и Мур сразу почувствовал, как чьи-то маленькие ручки схватились за его локоть, пытаясь спихнуть с кровати. - Ты же сам сказал, что у тебя сегодня важный день! - Попытка свалить сонное тело на пол не увенчались успехом, так что его просто начали трясти, одновременно прыгая на матрасе. - Папа, просыпайся!

-Хорошо-хорошо. Встаю.

Сон. Это был всего лишь сон, и он всего лишь прервался на самом нужном моменте, как и всегда. Сколько бы он не вспоминал их последнюю встречу, сколько бы раз ему не снился этот недодиалог, он все никак не мог вспомнить последние слова Влада. Когда они встретятся? Когда снова смогут поговорить? Когда он сможет увидеть Морозова в живую, а не на его фотографии, что хранятся в скрытой от чужих глаз папке в телефоне под паролем? Уже столько времени прошло, а он никак не может забыть русского. Не может забыть его голубые глаза, мягкие белые кудри, что так приятно пахли, его тонкие и немного сухие губы, звонкий смех, небольшую неряшливость во всех своих действиях. Помнит, как горели его щеки при любой смущающей ситуации, как тепло было спать в обнимку, как приятно вставать от ласкового поцелуя в лоб и аккуратных поглаживаний. Алекс держит в памяти так много, каждую секунду, проведенную вместе, но с последней их встречи не может вспомнить ничего, кроме слезящихся глаз и грустной улыбки, ни выражения лица, ни прощальных слов. Сколько раз за эти года ему снится этот сон, и он постоянно обрывается на этом моменте.

-Пап! - Сбоку послышалось, как грозно топнула детская ножка. Недовольно пыхтение рядом забавляло. -А ну подъем!

Мужчина повозился на матрасе, а после высунул из-под одеяла голову, сонным прищуром оглядывая свое чадо. Вставать с теплой постели не хотелось от слова совсем, ведь, хоть и прошел уже десять лет, он до сих пор всей своей душой ненавидит ранние подъемы. И совсем не важно, что на часах двенадцать утра.

-Доброе утро, Тони. - Сонно пробормотал Ал, вставая с кровати, пока вокруг него бегал семилетний мальчуган, иногда подталкивая отца к выходу из комнаты.

-Доброе утро. - Пролепетал малыш, а после буквально затащил старшего в ванную комнату. - Венди сказала, что она немного задержится, поэтому завтрак готовишь ты. - Глухо прозвучал по ту сторону двери мальчишеский голос, а после и удаляющийся топот босых ног.

-Ни одной хорошей новости с утра.

Ал уже на автомате лениво заполз в душевую кабинку, чтобы окончательно проснуться и согреть продрогшее от утренней прохлады тело. Горячий душ помог собрать мысли в кучу, водные процедуры - привести в порядок внешний вид, и вот, спустя минут двадцать, из зеркала на него смотрит не задолбанный жизнью и уставший от всего офисный червь, а тот самый “красавец мужчина в самом рассвете сил”. Последний раз оглядев свое отражение и поправив короткие пшеничные волосы, Мур хмыкнул и, накинув белый махровый халат, отправился вниз на кухню. Надо же ребенка покормить.

В светлой комнате его уже ожидал Тони. Он сидел за столом, весело мурлыкая под нос какую-то песенку и мотая головой в такт мелодии.-Что хочешь на завтрак? - Голос мягкий и ласковый. Рука сама потянулась к светлой макушке, а пальцы аккуратно зарылись в блондинистые мягкие кудри.

От приятного поглаживания мальчик чуть сощурил свои веки с короткими пушистыми ресницами. Как только теплая ладонь отстранилась от головы, малыш тут же открыл яркие синие глазки, заприметив в открытом отцом холодильнике коробку от пиццы.

-Я хочу пиццу!

-Овсянка, так овсянка. - Улыбаясь на ворчание ребенка, старший вытащил молоко.

Ал повернулся и обратил внимание, как надулись щеки у сына, как выгнулись его бровки, а глазки стали поблескивать от накатывающих слез, и чуть хмыкнул от умиления. Сынишка-то весь в него пошел, практически полная его копия, разве что волосы чуть светлее. Даже актерские способности у него такие же, как у папаши. - И не надо дуться. Если бабушка узнает, что я покормил тебя пиццей на завтрак - мы оба не доживем до вечера.

Тони только обиженно хмыкнул и демонстративно отвернулся от отца, тихо бурча себе под нос. Вот же актер.

****

На просторной кухне стояла умиротворенная атмосфера. Тони седел за столом и мотал ногами, подперев голову кулачком и уплетая ненавистную овсянку, а Алекс уже переоделся и сидел напротив него, попивая свежесваренный кофе. Ему бы тоже чего-нибудь поесть, но, честно говоря, кашу он не любил так же сильно, как и его сын. Старшему даже совестно, что он заставляет свое чадо давится этим шедевром кулинарии, пока сам отсиживается в сторонке. Но что пожелать, жизнь не справедлива.Американец на самом деле пытался приобщиться к искусству готовки, однако при любой попытке сделать хоть что-то сложнее глазуньи, сендвичей или той же овсянки, которая у него получается более или менее съедобной, Мур терпел полное фиаско. В такие моменты он просто не мог не вспоминать великолепные блюда одного беловолосого русского, который как-то неуклюже перемещался по кухне, чуть пританцовывая и напевая какие-то мало кому знакомые песни, но смотрелось это все так красиво, что невозможно было не засмотреться. На самом деле Влад очень часто появлялся в его мыслях. Пусть это ужасно, но Ал постоянно сравнивал свою жену, или любого другого с ним и, несмотря насколько представший перед ним человек лучше, янки все равно выбирал серо-голубые глаза, белесые мягкие кудри и тонкие, немного сухие губы.

Он опять погрузился с головой в мысли о их совместном прошлом. Кофе уже остыл, тарелка с кашей почти опустела, мужчина пропускал мимо ушей веселый лепет сына, полностью отдавшись воспоминаниям, однако громкий хлопок входной двери и усталое пыхтение в коридоре привели его в чувства. От осознания того, кто все же почтил их своим присутствием на лицо легла легкая улыбка, хотя поджилки немного затряслись, ведь Тони обязательно проболтается о чем-нибудь, Алекс не знает о чем конкретно, но он обязательно это сделает, и тогда Муру настанет конец.

-Алекс, встречай гостя! - Знакомый до боли голос донесся из соседней комнаты, и Тони, как только услышал от рождения привычный ему тембр, вскочил со своего места и с радостными криками помчался к его обладателю. - Тони!

-Привет Ли. - Американец выглянул из-за угла, смотря как Юн Мен сжимает в объятиях виснущего не его шее мальчика.

-Ну давай, говори, где на этот раз прокололся твой непутевый папаша? - Кореец с хитрющей улыбкой смотрел в глаза ребенка, тот задумчиво приложил пальчик к подбородку, а Ал стал судорожно вспоминать, что он мог натворить.

-Ну-у, вроде ничего такого не было... - Протянул малец, а Мур облегченно выдохнул. - Разве что проснулся сегодня совсем поздно, хотя его будил!

-Я поговорю с ним об этом. - Опустив паренька на пол, Ли подошел к американцу и крепко того обнял. - Привет, как жизнь?

-Нормально. А ты тут..?

-Я хочу посмотреть на лицо этого старпера, когда он поймет в какой он задни... - Ал моментально шикнул на друга, а тот, ойкнув, прикрыл рот обеими ладонями. - Как у него все плохо.

-Выкрутился. - Он покосил взгляд в сторону Тони, который с непониманием уставился на двоих взрослых. Вроде не услышал. Хорошо. - Скоро должна прийти няня, я тогда пойду переоденусь. - Проговорил старший и метнулся на второй этаж.

В его комнате по обыкновению было чисто и убрано, хотя постель он до сих пор не заправил. Отметив у себя в голове, что он все равно так ее и оставит, Алекс с легкой душой направился в сторону шкафа, отперев его и разглядывая различные наряды, подбирая лучший. Сегодня не простой день, можно сказать, что американец всю жизнь стремился к этому моменту, так что выглядеть он должен просто шикарно. Взгляд сам упал на белый костюм в тонкую черную полоску, висевший поодаль от всех остальных нарядов. Тот самый, в котором он был на получении диплома, в котором он услышал признание от любимого, в котором прошло их первое свидание. Ал часто (всегда) поглядывал в эту сторону вспоминая приятные давно минувшие дни. По-хорошему, его выбросить пора: он старый, чуть выцветший, потрепанный, да и, чего греха таить, уже давно мал, да вот только руки не поднимаются, вот и висит себе. Никому ведь не мешает.

-Святые угодники, это фотка Влада?! - Радостно проверещал за спиной Ли. От такой неожиданности у Мура аж сердце прихватило.

-Твою ж... Зачем так пугать?! - Заорал американец, обернувшись, и гневно смотря прямо на то, как азиат вертит в руках небольшую рамку, которая, кстати, лежала в одном из ящиков прикроватной тумбы, скрытая от чужих любопытных суженных глаз. - И вообще, что ты тут делаешь? Я же сказал, подождать меня.

-Удивительно. - Юн Мен проигнорировал возмущение синеглазого. - Ни на рамке, ни на самом фото нет ни пятнышка, ни развода. Бог ты мой, тут даже салфеток нет! Зачем тебе фото бывшего, если ты на него не дрочишь?

-Ты дебил?-Пап, а кто такой этот Влад? - Оба обернулись к двери, в проходе которого стоял и любопытно оглядывал старших Тони.

-Эм... Да никто в общем-то. - Выпалил Ал, на что Ли только посмеялся.

-Если бы Влад тебя сейчас услышал, он на тебя наорал. Хотя нет, он сначала бы тебе вмазал, а потом бы наорал. - Малыш подбежал к Юн Мену и взглянул на фото, лежащее у того в руке.

-Ой, а я его видел! - Радостно прикрикнул мальчик, пересекаясь взглядами с азиатом. - У папы в телефоне. Там папка под паролем стоит, но я же не глупый, знаю, что он всегда либо мое день рождение, либо мое имя использует.

-Какой ты молодец! - Довольно улыбался кореец. - Все ясно. Я так понимаю ты все же самоудовлетворяешься на фоточки Владика.

-Ли! - Кажется крик Ала было слышно на соседней улице. Юн Мен честно никогда не видел его настолько смущенным. Это так мило. - Не при ребенке же!

-А что тут такого? Он уже знает, что это такое, я ему рассказал. - Пожав плечами, сказал кареглазый.

-Совсем больной?! - Гневную речь прервал звонкий мальчишеский голосок.

-Это ведь когда что-то делаешь, и потом тебе приятно от того, что получилось?

-Верно. - Рука легла на светлую макушку растрепав кудри, а карие глаза уставились на шокированного американца. - А ты о чем подумал, извращенец? - Алекс весь нахохлился и покраснел до кончиков ушей. Прекрасное зрелище.

-В любом случае кроме, как на фото, я его не увижу. - Ал зарылся с головой в открытый шкаф, делая вид занятости, хотя сам снова погрузился в мысли.

-Ты ведь до сих пор о Владе думаешь? - Юн Мен серьезно посмотрел на американца, а тот старательно делал вид, что не ощущает взгляда на своей спине. - Почему тогда не пишешь ему?

-А что я должен сказать? - Мужчина вновь повернулся к кареглазому. - Привет. Как дела? У меня тоже нормально. Знаешь, у меня тут жизнь наладилась, женился вот, прикол, сына заделал, а теперь развожусь. Весело короче. А что я пишу-то? Я считаю, что десять лет, это не так уж и долго, брак и ребенок - всего лишь мелочи жизни, давай начнем все сначала. Так?! - Жестикулируя, выражался янки, пока Ли только ждал, когда старший успокоится. - Что мне еще делать?

-В любом случае, я не думаю, что он будет против пообщаться с тобой. - Кореец подхватил на руки Тони и направился с ним в сторону выхода. - Просто напиши ему, вот тебе и ответ. Есть еще вопросы?

-У меня! - Мальчик дернулся и поднял руку, словно отвечает на уроке в школе. - А что такое извращенец?

-Ой. - Азиат жалобно посмотрел на Ала, но взгляд синих глаз так и говор: “разбирайся с этим сам”. - Эм... Ну знаешь, это такой человек, которому нравится что-то странное и противное. Например тот, кому нравится шоколад с майонезом или овсянка твоего папы.

-Ой, фу-у. - Малыш резко прикрыл рот руками, будто ему и вправду хотят скормить что-то ужасное.-То-то же. - Деловито сказал Ли, приподняв указательный палец.

-Да ну вас...

****

Снова он в этом здании, снова проходит по этому коридору, но на этот раз все по-другому. Если раньше он, хоть и старался выглядеть уверенно, ощущал ужасное чувство напряжения и неприятного волнения, то теперь он просто идет и упивается восхищенными взглядами со стороны и ситуацией в целом. Алый костюм, пиджак которого висит на предплечье, шифоновая черная блузка, давно забытые в шкафу остроносые туфли и любимые солнечные очки смотрелись на нем великолепно, и он прекрасно об этом знал. От этого его повышенное настроение только улучшалось.