10. Визит в заброшенный дом (2/2)

— М-да, — Ибо потёр бровь костяшкой пальца, чуть не выколов себе глаз палочкой. — Не нравится мне это.

— Что?

— Прячут, — он вздохнул. — Последнее время… Заметил, что много странностей? Тот паук, в цирке, девчонка эта, да и художница твоя. Я у других поспрашивал, у них тоже такие случаи есть. Будто бы кто-то мутит воду, какая-то, не знаю, организация или тёмный властелин, блин.

— Пластилин, — кивнул Сяо Чжань. — Не кажется, что это бред?

— Да вот не знаю, — Ибо снова набил рот лапшой, перегнал её за одну щёку. — С одной стороны, ну бред же. Какие-то тайные общества злодеев или даже один злодей. Но давай смотреть правде в глаза: это самое вероятное объяснение. За всеми странностями кто-то стоит…

— Чья-то злая воля, тёмный умысел, — пафосно провыл Сяо Чжань, отхлёбывая ячменный чай прямо из бутылки. — Ну… Не знаю. Если ты говоришь, что у других тоже что-то такое было… Может, и правда один источник. И чего ему надо?

— Да кто ж знает.

Они помолчали. Ибо наконец доел лапшу, допил через край оставшийся соус — с уксусом было совсем вкусно. Сяо Чжань передал бутылку с чаем. Плуто у торца дивана вхрапнул и пукнул, Ибо вздрогнул, успев забыть, что пёс был где-то тут.

— Так, — сказал Ибо, когда Сяо Чжань отставил коробку. — Когда пойдём? Завтра?

— Почему не сейчас? — заныл Сяо Чжань. — Очень же интересно!

— В ужастике ты бы не выжил, — хмуро уставился на него Ибо. — Никаких походов по странным заброшенным зданиям, блядь, во тьме ночной! Плюс я в муниципалитет господину Цзя напишу, пусть официально оформляет.

— Всё в дом, всё в дом, — захихикал Сяо Чжань. — Одобряю.

На том и порешили. Сяо Чжань ушёл к себе, Ибо к себе, выгнал из комнаты Тяньшуня, тот покорно улетучился, напоследок обдав потоком эктоплазмы. Кажется, он не смог определиться — гадить Ибо или благодарить. Потому что Сяо Чжань оставался в Сиане, но какой ценой! Похмыкав, Ибо улёгся в кровать и постарался не думать, ведь если бы он начал, то обязательно заругал себя за то, что снова позволил Сяо Чжаню себя уговорить.

Шэнь-Шэнь вернулся от Ли-мэй утром, выслушал их, покрутил у виска пальцем и со вздохом велел дать ему принять душ и переодеться. Ибо, уже одетый в комбинезон, сунул такой же Сяо Чжаню. Тот только посмотрел удивлённо и покорно отошёл к раздевалке.

— Дам тебе ловушку, — сказал Ибо. — И дельта-цитатор. Мелкий, чтобы к тебе оно не могло подойти. И ради небес, будь осторожен. От какого-нибудь пикирующего шкафа он тебя не спасёт.

— Может, мне подписать какую-нибудь бумажку? — вдруг спросил Сяо Чжань, поправляя воротник комбинезона. — Ну, что вся ответственность на мне, я в курсе опасности и вообще консультирующий медиум.

— Медиум, блядь, — обречённо протянул Ибо. — Вернёмся и подумаем, может, и правда подписать. Возьму тебя на баланс, чтобы страховка, как у нас, была.

Шэнь-Шэнь как раз спустился; услышав Ибо, только закатил глаза и похлопал себя по карманам. Экта уже была собрана, и, в последний раз удостоверившись, что Сяо Чжань взял мелкий дельта-цитратор, они упаковались в машину.

— Ну, поехали, — выдохнул Ибо. — Надеюсь, всё пройдёт хорошо.

Ничего хорошо, конечно, не прошло. Стоило зайти в тихое здание, которое им открыл нервничающий представитель муниципалитета, как у Сяо Чжаня зазвонил телефон. Он только глянул на экран, поморщился и сунул обратно в карман, отключив звук. Ибо знал — звонил Юйлу. От воображаемой сцены, как тот снова на него орёт, свело скулы. Но и Сяо Чжань тоже был прав — взрослый и дееспособный, он имел право делать что ему вздумается. И пусть лучше с ним будет Ибо, чем он бы полез сам…

И тут Ибо почувствовал это. Лёгкая щекотка скользнула вдоль позвоночника, напоминая, что в здании есть что-то такое, что Сяо Чжань почувствовал даже через проулок. Стрелка счётчика дрожала у пятёрки, неуверенно качаясь к десятке, как тогда, когда они играли в «Джуманджи». На этот раз не было никакого ритма, её подёргивания не напоминали пульса. Беспорядочное качание не предвещало ничего хорошего.

— Здесь так странно, — шепнул Сяо Чжань. — Будто всё в тумане, только тумана нет.

— М-да, — отозвался Шэнь-Шэнь. — Откуда ты на нашу голову взялся…

— Дед нашёл, — ответил вместо Сяо Чжаня Ибо.

Они замолчали, осторожно пробираясь по коридору. Было темновато — электричество в здании не работало, на полу вдоль стен стояли накрытые плёнкой стройматериалы. Ибо сунулся к одному из штабелей, заглянул — там оказались уже припылённые мешки со шпатлёвкой. Внезапно откуда-то свистнуло.

Тихий пронзительный свист не напоминал ничего знакомого. Ни пения птиц, ни звука старого чайника, сигнализирующего о том, что он закипел. Ибо прислушался, Сяо Чжань дёрнулся вперёд, но остановился после краткого оклика. Свист был неровный, стрелка качалась в ответ на него. Только теперь уже не замирала у пятёрки, а качалась между семью и восемью.

— Херово, — вынес вердикт Шэнь-Шэнь. — Не нравится мне это.

— Да, — только и успел кивнуть Ибо, как они вышли в атриум.

Заходили они через боковой вход, а вот центральный вёл сразу сюда; стеклянную крышу давно не чистили, но света всё равно хватало. Эскалаторы поднимались на второй и третий этажи, выходя на галереи. Всюду, насколько хватало взгляда, по стенам змеились надписи. Шэнь-Шэнь прищурился, забормотал что-то на своём историческом, Ибо не сильно понимал.

— Так, если это кетер, то там должна быть хокма, но там нихуя не она, а почему-то иесод, какой долбоёб это писал… Нет, не долбоёб… Там же вон пентакль… Блядь, Ибо!

— Чего? — подпрыгнул тот, невольно притягивая к себе Сяо Чжаня, который смотрел куда-то вперёд, где атриум заканчивался широким проходом к следующему помещению.

— Да тут как бы не запечатали кого, — заспешил Шэнь-Шэнь. — Тут как-то изменённая каббалистическая схема мира, хер его знает, как точно. Но такое сочетание даёт печати!

— Каббалистическая? — удивился Сяо Чжань. — Как в Евангелионе, что ли?

— Да, да, — закивал головой Шэнь-Шэнь. — Но если её так менять, то там уже не просто схема мира, а печать для врат между ними! Где-то должен быть центр поля, нужно найти, что за знак там. Тогда поймём, кто там…

— Поздно.

Ибо ткнул рукой в сторону галерей: знаки на них змеились, перестраивались во что-то новое. Это они, ползущие по стенам, свистели. Шэнь-Шэнь выругался, выхватил ружьё из крепления.

— Ловушку выстави на максимум, — мрачно сказал он, переводя рычажок ружья в крайнее положение. — Не нравится мне эта печать.

Ибо согласно промычал, регулируя своё ружьё и ловушку, Сяо Чжань тоже выкрутил колёсико, внимательно проследив, как это сделали они. Знаки снова изменились, Шэнь-Шэнь выругался, забормотал что-то о семидесяти двух бесах, откуда-то вылезших египтянах и шумерской богине. А потом всё утонуло в ослепительном блеске. Что-то многоглазое и многокрылое мелькнуло под потолком, задрожало перьями, одно из них с грохотом свалилось в пустую чашу фонтана.

— Твою мать, — сглотнул Сяо Чжань, заслоняясь рукой. — Ибо, это…

— Не демон, — прохрипел Ибо, прицеливаясь сквозь слепящий свет. — Но на них тоже работает.

И выстрелил. Оно, ужасное, закричало так, что, показалось, лопнут перепонки. Ибо прищурился, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Шэнь-Шэнь пустил луч тоже, они хлестнули ангела по крыльям, перья посыпались вниз, поднимая пыль. Было громко, так громко, что не разобрать ни слова, Ибо не слышал собственных мыслей. Он сосредоточился на том, чтобы не переставая жать на кнопку спуска. Чудовищный клубок крыльев пытался вырваться из протонного поля, кричал так, что голова готова была взорваться. Но ружья не подводили, они захватили существо, ограничили возможность двигаться. Ангел был сильным, метался из стороны в сторону, задевая тяжёлыми краями крыльев стены. Отовсюду сыпались куски штукатурки, пыль стояла столбом, Ибо часто моргал, слёзы были странными, как будто бы красными. Он мельком глянул на Сяо Чжаня и понял, почему так казалось, — из глаз текла кровь. Она же скользнула из носа. Удивлённый Сяо Чжань поднёс к губам пальцы, отёр и посмотрел на них.

— Ловушки! — закричал Шэнь-Шэнь, у него тоже текла кровь из глаз и носа, он морщился на каждый крик ангела. — Ещё чуть-чуть, и лопнут перепонки!

— Я сделаю, — хрипло ответил Сяо Чжань, отцепляя от пояса прибор. — Одну?

— Нет, — снова крикнул Шэнь-Шэнь, Ибо не вмешивался, доверяя напарнику в знании древних чудовищ. — Все три кидай! И то хватило бы!

Сяо Чжань скользнул к Ибо, и тот поразился — как легко. Сам Ибо еле держался на ногах. Он был придавлен тяжестью божественного голоса, казалось, что каждая клетка его тела воет в ответ, войдя в резонанс. Будто они хотели разорваться, лопнуть под напором ангельского гласа. А Сяо Чжань оказался рядом, ловко снял ловушку и коснулся плеча ободряющим жестом. Отчего-то стало легче.

Так же легко он проскользнул к Шэнь-Шэню, чуть повозился, отстёгивая ловушку от пояса. Убедился, что они все выставлены на максимум, нажал на кнопки одна за другой и в том же порядке швырнул ловушки ближе к центру. Ангел был чуть в стороне, Ибо с хриплым протяжным то ли рыком, то ли воем повёл стволом, надеясь, что притяжение протонного поля утянет существо за собой. Шэнь-Шэнь напрягся тоже, простонал громко, болезненно, тряхнул головой и толкнул чудовище своим лучом, как будто хлестнул кнутом.

Оно закричало в последний раз, у Ибо зазвенело в ушах, в правом заболело остро и сильно, так сильно, что он вскрикнул. Но ружья из рук не выпустил, даже когда почувствовал, как по щеке потекло тёплое. Видимо, вот она, его перепонка. Ибо понадеялся, что не оглохнет совсем, было бы очень жаль. Но мысль оказалась вялой, медленной, она тяжело опустилась куда-то на дно сознания. Всё оно было полно чудовищного ангельского голоса. Но тут он оказался над светящимися, готовыми отработать ловушками. Снова зашумели крылья, перья посыпались вниз, Сяо Чжань закашлялся, Ибо не смог посмотреть.

Последним усилием, уже понимая, что ему не победить, чудовище расправило крылья, задевая галереи. Глянуло тысячей глаз, и, когда Ибо уже чувствовал, что им может прийти конец только от этого взгляда, ловушки завыли и заработали, существо начало исчезать, разделилось словно бы на три струйки и потянулось в надсадно воющие ловушки. И через пару мгновений всё кончилось: только что в атриуме заброшенного здания парил ангел — и вот уже никого нет. Только оседающая пыль и они трое с окровавленными лицами.

— Он… — прохрипел Сяо Чжань, всё ещё кашляя. У Ибо тоже першило в горле, он знал, что ещё несколько минут, и надсадный кашель навалится на него. И не отпустит несколько дней. — Это был…

— Ангел, — ответил Ибо. — Ты как?

— Видел ангела, — хмыкнул Сяо Чжань. — Очень хочу пить. Было почему-то не страшно.

— Вот уж не знаю, — сказал Шэнь-Шэнь. — Мне было пиздец как… То есть, конечно, совсем нечего бояться.

Ибо не выдержал и засмеялся, смех перешёл в кашель через пару секунд, он всё кашлял и кашлял, а Сяо Чжань, утирая лицо от крови одной рукой, второй гладил его по спине.

— Пойдёмте оглядимся, — откашлявшись, предложил Ибо. — Счётчики уже молчат. А я не верю, что эта долбаная курица тут сама оказалась.

— Ты говоришь об ангеле, — чопорно сказал Сяо Чжань. — Прояви уважение.

— Это у нас он ангел, а в своём измерении просто какая-то хрень, — отрезал Ибо. — Я, знаешь ли, не будь знаком с концепцией, тоже посчитал вот это вполне божественным. А в лохматых годах до нашей эры практическую демонологию не преподавали ещё.

Сяо Чжань что-то ещё поворчал, но потом только махнул рукой. Они пошли по коридорам, методично осматривая помещения. Счётчики больше ничего не показывали, только стандартные колебания в пределах единицы. Но Сяо Чжань всё ещё крутил нервно головой, будто бы что-то чуял. Ибо позволил ему идти впереди, но не дальше чем на шаг. И Сяо Чжань, что удивительно, больше не рвался убегать. Будто вытребованное согласие Ибо с тем, что лучше они будут ходить везде вместе, чем Сяо Чжань в одиночку, позволило никуда не торопиться.

— Тут, — Сяо Чжань уверенно ткнул в дверь. — Понятия не имею, что там и почему, но в этой комнате.

За дверью было… как-то обжито, что ли. Ибо разглядывал свёрнутую лежанку из пары туристических ковриков и спальника. По стенам была вязь каких-то знаков, Шэнь-Шэнь тут же оказался у них, начал фотографировать. А у Ибо сердце ушло в пятки. Среди стопки книг, лежащих прямо на полу, был корешок знакомого ежедневника.

Узнать его не составляло труда, Дед заказывал записные книжки у кого-то, знающего толк в защитных знаках. Их выдавленные черты и были на корешке. Ибо поднял книги, натянув перчатки, чтобы не испортить следы для полиции. Хотя всё это волновало его мало. По срезу страниц ежедневник был выпачкан кровью. Ибо привычно скользнул по знакам пальцем в нужном порядке, и ежедневник открылся на последней заполненной странице. Рукой Деда было написано: «Возвращаюсь в Сиань, всё это мне не нравится».

Только в Сиань Дед не вернулся. Или же вернулся, если предположить, что ежедневник попал в руки врага уже здесь.

— Что такое? — спросил Сяо Чжань тихо. Он откуда-то раздобыл влажные салфетки и утирал лицо. Ибо мельком подумал, что тоже бы стоило. Но было не до того, как не было дела и до шума в ухе.

— Это Деда, — также тихо ответил Ибо. — И тут кровь.

Они посмотрели друг другу в глаза, Сяо Чжань закусил губу и снова уставился на блокнот в руках Ибо. Шэнь-Шэнь всё ползал вокруг вязи письмён на стенах. У Сяо Чжаня зазвонил телефон — видимо, уже успел снять с беззвука. Он посмотрел на экран, снова поморщился, как в самом начале их вылазки, и снова молча сунул мобильный в карман.

— Нужно узнать, что с твоим дедушкой, — твёрдо сказал Сяо Чжань. — Кажется, тёмный пластилин не такая уже и выдумка.

Ибо кивнул и взялся за остальные книги. Сяо Чжань помогал ему, хотя ничего не понимал в эзотерической литературе, прикладной демонологии и чём угодно ещё. Только вздрагивал, касаясь некоторых корешков, и тут же передавал книги Ибо, будто боялся обжечься. На форзаце одной из них Ибо нашёл имя Деда. Всё это очень, очень ему не нравилось.