Глава 1... Кошмар наяву... (1/2)
Она медленно брела по блестящему, словно роспись звёзд снегу. Ноги вязли в глубоких, как бездонные ямы сугробах. Девочка с силой дёрнула ножку, пытаясь вырваться из снежного плена, и не рассчитав силы плюхнулась на пласт снега всем телом. Какое-то время она, обессиленная просто лежала, а снежные хлопья, кружась, оседали на её кремовое пальтишко.
Потом, она, с трудом подтянувшись на руках огляделась. Её виду представились мрачные деревья с корявыми, острыми ветками, казалось готовыми проткнуть любое живое существо, подошедшее к ним, ближе чем на метр. И постепенно темнеющее небо, по которому медленно плыли снежинки… она пригляделась и увидела кое-что странное, совсем невписывающееся в картину дремучего леса. Это был чёрный гараж. Он хитро спрятался за ветвями деревьев, и с интересом наблюдал оттуда за Сенечкой.
На больших глазах девочки выступили слёзы. Ей просто захотелось домой, к маме и папе.
Она представила как мама зовёт её к столу, а большой, пушистый, серый кот мяучит, выпрашивая еду. Как папа медленно идёт по скрипучим половицам, тихо стучит по светлой, деревянной двери, украшенной её детскими рисунками. Зовёт её, нежно называя Сенечкой…
Сенечка всхлипнула. Она ведь любит их. А они любят её. Вспоминая родителей грудная клетка сжалась, причиняя боль и тепло, но потом всё резко пропало.
Сеня начала осознавать что не знает где находится. Она потерялась.
Девчушка была маленькой, по сравнению с дремучим лесом. Её окутал тёмный, словно огромное полотно страх. Слёзы замерзали на её лице, а лес, словно шептал её имя, куда-то зовя. Зовя к себе внутрь.
Что-то рядом хрипело и рычало. За деревьями проносились тёмные силуэты, которые изредка останавливались, обхватывая деревья своими длинными, корявыми пальцами. Это нечто смотрело на Сеню. Она была нужна им. Она была уже их. Она была собственностью леса. Девочка рыдая пятилась назад.
— Ма-а-ама, м-мамочка мне страшно!
М-мама… — сквозь слёзы кричала она.
Сеня проваливалась в сугробы, варежки стащились с её маленьких ручек, и они были уже красные от жгучего снега. Лес был словно живой. Всё вокруг девочки было живым, оно жило своей жизнью, но им нужна была Сеня. Оно хотело забрать девочку себе, уволочь в чащу леса, а потом…
Сенечка вытерла слёзы рукавом пальто, они уже приближались к ней. Она продолжила пятится куда-то назад, но девочка чувствовала — сзади тоже они… Страх сковал её тело. От ужаса у неё помутнело в глазах. Она медленно подняла голову и увидела его…
Косматая, спутанная, чёрная шерсть, ужасный запах. У него словно не было глаз, будто они заросли шерстью. Он был огромный. Чтобы полностью разглядеть это чудовище девочке пришлось запрокинуть голову. Как ей было страшно, особенно когда он потянул к ней свою косматую лапу…
Сенечка закричала, её пронзительный крик растворился в ночи.
Звёздочки танцевали в небе, деревья покачивались от лёгкого ветерка. Снежинки, кружась в воздухе, медленно падали на землю…
А бедная Сенечка, тряслась от страха
где-то в чаще леса.
***</p>
Я проснулся, от того, что кто-то звал меня и дёргал за рукав. Сонно моргая, я стал шарить рукой в поисках очков. Наконец нащупав их, я нацепил очки себе на нос. Расплывчатый силуэт стал принимать чёткий облик… Это была Оля.
— Оля, что случилось? — пробормотал я, видя зарёванное личико сестры.
Девчкушка всхлипывала и вытирала слёзы рукавом, её нижняя губа дрожала.
— Т-тоша, прогони её, Тоша, пожалуйста,
м-мне страшно… — проговорила сквозь слёзы она.
Оля была в помятой голубой кофточке, чёрных шортах на которых были вышиты звёздочки и сердечки. Это мама когда-то давным-давно их вышивала. Эх, как давно это было. Казалось с переездом в этот мрачный дом всё сразу испортилось. Начались бесконечные ссоры и скандалы…
Как бы я хотел, чтобы всё было как прежде. Чтобы родители снова жили в мире. Чтобы мы с Олей снова были счастливы. Из раздумий меня вывел судорожный всхлип сестры. Я взял её за руку.
— Оля, всё хорошо, давай, пойдём на вверх, я тебе книжку почитаю.
— П-почему она п-постоянно ко мне прилетает, ч-что ей от меня н-нужно?..
— Я… я не знаю Оль. — сказал я медленно вставая с кровати, отчего раздался противный скрип.
Я стоял на холодном полу и держал сестру за руку. Она уже немного успокоилась, и даже одарила меня своей лучезарной улыбкой. Оля будто светилась изнутри. Она была моим всем. Казалось, что без неё, я бы вовсе упал духом. Она давала какую-то надежду, в Оле была искорка доброты, детской наивности.
Я нежно обнял сестру, а она в ответ обхватила меня своими ручками.
— Тоша, когда мама с папой помирятся, сова перестанет прилетать? — спросила она, проговорив это куда-то мне в грудь.
— Да, Оля, перестанет. — сказал я, хотя сам был не уверен, что родители вообще помирятся. Меня выдала фальшь в голосе.
Она подняла на меня свои мокрые от слёз глаза, в них было столько нежности, столько доверия и много-много надежды. Я сглотнул ком в горле.