Mi amor/Кира Медведева/ОЖП (1/2)

Прямо посреди ночи, когда кто-то вдруг забирается к Кире в постель, та тут же просыпается, говоря: «Какого, чёрт, блять, хрена, что?», но всё нормально, ведь даже если ее сейчас и правда убьют, всё ведь нормально, потому что она и так всегда знала, что ее последние слова, скорее всего, будут похожи на какого хрена.

— Прости-прости-прости, — раздаётся чей-то шёпот. — Извини, прости, спокойно, это я. Кир, это же я.

— Какого…? — бормочет девушка в свою подушку.

Лили издает мягкий, полный вины стон.

— Извини. Прости меня, я не хотела тебя напугать.

— Я приняла тебя за убийцу, — говорит Кира. Она разворачивается к Лили, но разглядеть ее лицо у нее всё равно не выходит. Благодаря плотным ночным шторам, отсутствию какого-либо светящегося будильника, лунного света и блеска сверкающих звезд, спальня Киры напоминает идеальный и предусмотренный до мелочей беспросветный рай. Поэтому сейчас, глядя на Лили, она видит лишь очень-очень чёрное пятно на по-обычному чёрном фоне.

— Я подумала, что меня сейчас убьют. В моей собственной постели. Как грубо.

— Прости меня.

— Который час?

— Эм. Около четырех.

Кира мычит в ответ.

— Знаю, — шепчет Лили. — Я знаю, правда, прости меня.

Ощущение, будто что-то не так. Почему же ей кажется, будто что-то не так? Веки Киры весят сейчас, наверное, по 5 тысяч килограммов каждое, а мозг ее просто пульсирует от усталости, как бы говоря: «А ну-ка давай вернёмся ко сну», но она изо всех сил пытается оставаться в сознании, хотя бы наполовину, потому что что-то не так. Что тут вообще происходит? Она спала — и это нормально. Но сейчас уже 4 часа утра, и к ней пришла Лили — и вот это уже не очень нормально. Вообще ненормально.

— Ты чего пришла?— спрашивает она. Никакого ответа. — Эй, Ли.

По-прежнему ничего.

Кира приподнимается, опираясь на локоть, и тщательно пытается всмотреться в темноту, но безрезультатно.

— Лили?

— Я не могу… — произносит Лили и судорожно выдыхает. — Могу я написать тебе?

— Написать…? Да, — Кира берёт телефон с прикроватного столика. — Да, давай.

— Хорошо.

[ лили ]

Извини. Прости, Кир

[ кира ]

Ничего страшного? Но ты в порядке вообще? Извини, я ещё не до конца проснулась. Как ты добралась до сюда? На такси ночью?

[ лили ]

Нет, я пешком пришла.

— Что? — шипит Кира. — Чёрт, это же почти 5 километров.

Лицо у Лили сейчас освещено светом от экрана телефона, оно у неё по-призрачному бледное и красивое, даже несмотря на то, что кажется слегка голубоватым. От ее ресниц падает странная тень, а губы у неё полностью искусаны.

— Лили?

[ лили ]

Мне просто нужно было немного проветриться.

[ кира ]

Серьезно, ты в порядке? Ты меня пугаешь. Что случилось??

[ лили ]

Не смогла заснуть. В квартире слишком тихо без Виолетты. Ненавижу эту тишину. Кажется, будто воздух холодный, будто в нём летает вата и она забирается мне в голову и я терпеть это не могу. У меня не получается заснуть когда всё так, не могу спать одна в пустой квартире. До универа я спала в одной комнате с братом, а потом была Виола, а теперь выходит, что я одна никогда особо и не спала. Извини, мне просто было не по себе.

Дышит она как-то слишком часто и нажимает пальцами на экран телефона как-то слишком сильно, так, словно пытается уберечь саму себя от ещё одной волны тревоги.

[ лили ]

Мне просто захотелось к тебе. Последние 3 ночи были просто ужасными, а Виолетта вернётся из другого города только через неделю. Я так устала, я жутко хочу спать. И ещё я жутко хотела к тебе.

[ кира ]

Хорошо. Можно мне дотронуться до тебя?

Лили судорожно выдыхает.

[ лили ]

Да.

Кира тянется к Лили в темноте, находит ее запястье и притягивает на себя. Они сталкиваются, запутываются в своих собственных конечностях, зубы Лили ударяются о ключицы Киры, а нос зарывается в ее шее. Кожа у неё настолько холодная из-за ночного воздуха, что Кира даже вздрагивает.

Она дотрагивается до лица Лили, обхватывает ее своими ладонями и поглаживает за ушами, поглаживает именно так, как Лили и любит, она любит это, но никогда сама об этом не просит, даже несмотря на то, что обычно она просит просто обо всём. Лили громко вздыхает и придвигается ещё ближе, обхватывая Киру своими руками и ногами. Кожа у неё очень-очень холодная, а дыхание — очень-очень горячее.

— Мне жаль, что тебе было так плохо, — бормочет беловолосая, отпуская ее лицо, чтобы приобнять ее целиком, она бегает пальцами по ее спине. — Могла бы и раньше рассказать.

— Не хотелось тебя беспокоить.

— Ты меня не беспокоишь. Идиотка.

Лили щипает ее.