Глава 3 (1/2)

Всё тело ломило от тупой боли. Какая обычно бывает после стихийного выброса Дара. Дар. Точно.

Я резко открыла глаза и тут же их закрыла из-за слепящего света, бьющего прямо в глаза. Вторая попытка разлепить глаза, при этом не ослепнув, увенчалась большим успехом. Когда зрение удалось сфокусировать, я сумела разглядеть незнакомую мне комнату, в которой и очнулась. Дабы было удобней, я, оперившись о локти, села на довольно роскошного вида кровать. Осмотрев помещение, я отметила, что всё в ней было обставлено по вкусу и последнему писку моды. Но выглядело это слишком пафосно. Словно владелец комнаты желал того, чтобы интерьер спальни так и кричал: «Всё тут дорогое и роскошное, а ты в него не вписываешься!»

Мне и вправду так казалось. Я лишняя в этой спальне и своими не очень дорогими вещами порчу роскошное, шёлковое бельё. Я непроизвольно фыркнула. Кто сейчас спит на шёлковых простынях? Только аристократы какие-нибудь.

Я ещё раз осмотрелась и не приметила хоть что-нибудь, что говорило бы о личности хозяина. А может всех своих жертв эти психи держат в роскошных комнатах, чтобы те вначале и не догадывались, что это последнее, что они увидят в своей жизни. Что-то типа благотворительности для бедных.

Но всё же, не слишком ли комфортные апартаменты для подопытных? Точно, опыты.

В эту минуту до меня снизошло осознание о моём безвыходном положении. Слёзы сами непроизвольно собрались в уголках глаз. Ну ты же хотела Мизуки, чтобы Дар больше никогда тебя не мучил. Вот, пожалуйста. Договорилась.

Правильно ведь говорили, что с желаниями нужно быть осторожнее.

Процент выживших «счастливчиков» был настолько мал, что оставалось лишь нервно смеяться, не-то от радости, не-то от горя, при виде этих цифр. Даже если эти крайне удачливые люди и выживали, домой от этих психов, которые считают себя героями, освободителями человечества от страшных и опасных одарённых, не возвращался никто.

Меня оглушила ужасная мысль. Я прислушалась к своим ощущением, осознавая страшное — я не чувствую присутствие своего Дара. Во мне сплошная пустота и тишина, словно меня огрели чем-то или накачали. А если они успели уже со мной что-то сделать? А если я уже не первый месяц здесь? Вдруг они держали меня в коме всё это время и истязали?

Одна мысль была страшнее другой, из-за чего меня накрыла безнадежность. Спазмы сдавили горло, а вокруг груди словно затянули шнур, не позволяя сделать глоток воздуха. Сердце стучало и его удары были оглушительны, остальные звуки исчезли. Я ощутила онемение конечностей и это подтолкнуло меня к пропасти истерики.

Воздуха в груди категорически не хватало, слёзы жгли глаза и я даже не заметила, что упала с кровати. Крепко вцепилась в ворс мягкого ковра и то ли задыхалась, то ли плакала. Хотя всё вместе.

Но мой Дар не откликнулся на такой всплеск эмоций, что заставило зарыдать ещё больше.

Кто-то подошёл ко мне сзади, я слышала чей-то голос, но не могла разобрать, что мне хотели сказать. Сейчас мне было уже всё равно: на Дар, на моих мучителей — осталась только печаль о том, что я так и не смогла сделать, что хотела. Прожить время как обычный человек, влюбиться и быть любимой, победить и перестать так наплевательски относится к своей жизни. Правду говорят, что ценишь моменты, когда теряешь.

Кто-то стоял надо мной и молчал. Я уставилась пустым взглядом в явно мужские туфли, продолжая иногда всхлипывать. В последний раз меня так накрывала истерика с панической атакой в детстве, когда умерла мама.

Чьи-то сильные руки подхватили моё онемевшее тело на руки и понесли куда-то. Я даже не заметила, что пальцы на руках свело судорогами, из-за того как сильно я цеплялась в ворс ковра. Голова опустилась на мягкие подушки, а губ коснулась холодная вода. В горле так пересохло из-за моих криков и всхлипов. Я припала к спасительной влаге, жадно глотая. Вода текла с уголка губ на шею, собираясь в яремной ямочке.

— Ну-ну, тише. А то подавишься, Мизуки, — вполголоса пробормотал мужчина надо мной.

Когда я вдоволь напилась воды, то всё же решилась открыть глаза и взглянуть своему страху и спасителю в одном лице. Разлепив влажные ресницы, я уставилась в до боли знакомое лицо. Хайтани Ран.

— Успокоилась? — холодно поинтересовался он, отходя к противоположной стене. Всем своим видом выражая безразличие к моим слезам и всей ситуации в целом. Хмыкнув, а на что я в общем-то рассчитывала? Кто он мне? Но девушки же нашли в нём что-то, во что можно влюбиться. Видимо, понимание в этот список не входит. — Вижу, успокоилась.

Странно, в тебе столько транквилизаторов.

Транквилизаторов? Он накачал меня тонной успокоительных? Голос его был скучающим, как будто мы говорим не о том, что он мог переборщить и отравить, а может и убить, а словно мы говорим о погоде. Пальцы покалывало и, будь мы в обычной ситуации, Дар бы вырвался на свободу. Интересно, а есть шанс погибнуть от рук моего Дара? Вроде он безобиден для окружающих. Стоп, что-то не туда меня понесло.

— Зачем? Вы с ними за одно, да? Только скажите, что я сделала именно вам, чтобы заслужить такой страшной участи? — лихорадочно шептала я, кое-где сбиваясь, чтобы набрать воздуха. Я понимаю, что выгляжу жалкой, но я не хочу умереть так.

— Сделал что? Успокойся, а потом поговорим. Я ничего не понимаю из того, что ты мяукаешь себе под нос, — Ран нервно зачесал свои распущенные волосы. С ними он выглядел моложе своих лет и не злым, а именно таким, каким описывают идеальных мужчин в тех слащавых, подростковых романах. Мужественное лицо и крепко сложенное тело, прямой нос, бледная кожа и его необычные ледяные фиалковые глаза, чувственные чуть пухлые губы, в которые хотелось бы…

Я воздержалась от того, чтобы ударить себя за такие мысли. Думать о током о своём без пяти минут тренере. Уже явно бывшем.

Когда он уже было пошёл к двери, я проползла по постели и схватила его за рукав идеально выглаженной чёрной рубашки.

— Пожалуйста, Хайтани-сан, не отдавайте меня им. Я же не сделала ничего плохого, — я сейчас выглядела не хуже дворовой собаки, которая просилась к какому-то прохожему в дом. Только, вероятно, не такая милая, как собачка.

— Да про что ты говоришь, женщина?! — Ран сдавил мои плечи своими длинными пальцами. Больно впиваясь короткими ноготками мне в тонкую кожу на плечах. Его ладони были горячими, пока моё тело бил озноб, я очень сильно замёрзла, а он грел сейчас. — Я не знаю про что ты, но прекрати накручивать себя. Ты у меня в квартире, хорошо? Я тебе сейчас по лицу дам, чтобы ты пришла в себя.

Осознание окатило не хуже ушата с ледяной водой. Хайтани не с ними. Он опустил меня и отошёл, снова становясь спокойным даже отрешённым, но продолжает внимательно наблюдать за моими поведением и действиями.

А я села удобнее и принялась сортировать только что полученную информацию. Хайтани спас меня от смерти (что не факт всё же), привёл меня к себе и заботится? Неужели именно о таких мужчинах пишут в романах.

— Зачем вы это сделали? — тихо прошептала я, боясь ответной реакции.

— А ты хотела бы, чтобы все в том чёртовом ресторане узнали, что ты одарённая? Умереть захотела? — взгляд его потемнел от ели сдерживаемого гнева на меня. Но что я могу сделать? Я привыкла не доверять людям и мне сложно сделать обратное.

— А почему сами не заложили меня? Я что-то слышала, что тем, кто выдаёт одарённых, тем ещё и платят большие деньги, — я сама не верила своим словам, так как комната, в которой мы находились выглядела на несколько десятков тысяч долларов. Так что в деньгах он не нуждался. Добрые побуждения. Ну не мог он оставить девушку в беде.

— Какая польза мне будет от того, что выдам тебя этим психам? Вот именно, что никакой. Так что прекрати сотрясать воздух попусту, — в его голосе были едва различимые нотки раздражения.

— А вы во всём ищите выгоду, пользу? — я чуть помолчала, чтобы собраться с духом и продолжила уже увереннее. — А мне вначале показалось, что вы благородный человек, помогли мне, привезли к себе, терпите мои истерики. Да в конце концов сохранили мой секрет. А всё оказалось куда поверхностей, чем я думала — вам всего лишь нет никакой выгоды от меня и моего секрета, да?!

Моё горло сдавливали спазмы, а слёзы, до этого высохшие, снова собрались. Каждое следующее его слово било сильнее предыдущего.

— Я никогда не вводил вас в заблуждение. Я не принц и не мечта всех девушек из ваших слащавых романов. Вы сами себе что-то придумали, а теперь плачете из-за того, что мой образ «идеального» мужчины рушится? — голос его снова был безжалостным, ранил не хуже стекла, которое я недавно собирала. — Фудзи, вы разочаровываете меня. Я думал, вы не такая как все девушки, а как оказалось ошибся. Но это не отменяет того факта, что я вижу в вас талант. Соберитесь уже, забудьте об этом инциденте и впредь, начните медитировать. Это успокаивает и приводит мысли в порядок, а так же успокаивает ваш Дар. Странно, что родители вам об этом не рассказали.

И он не выслушав, что хотела сказать я, молниеносно покинул комнату, оставив меня наедине с самой собой. «Не такая как все, но я ошибся». Больно.

Когда истерика отпустила, я чувствовала себя так, словно меня переехала машина. Несколько раз. Мамочка, мне тебя так не хватает сейчас. Еле заметное свечение, даже для меня, распространилось по комнате. Мягкий свет проникал в сердце и успокаивал, ласкал кожу и был ласковым, как руки мамы. Шестым чувством я знала, что сейчас рядом со мной мама, пусть я и не вижу её.

Спустя какое-то количество времени я собралась с силами и покинула комнату. За дверью интерьер мало чем отличался от спальни: всё модно и со вкусом. Мне даже очень нравится. Но будь и хозяин всего этого хорошим человеком…

Прямо по коридору пути расходились. А точно ли это квартира? Может всё же пентхаус. В такой квартирке при желании можно и потеряться. Доверившись чутью, которое начало просыпать после седативных, и возвращало меня в привычное напряжённое состояние. Почему-то от Рана одновременно веяло опасностью и безопасностью. Возможно, всё-таки я не до конца отошла от успокоительных.

Но тут в голову ворвался странный вопрос, — а откуда он столько знает об одарённых? Вариант с тем, что он тоже имеет Дар я отклонила сразу же. Ну станет он рисковать своей репутацией и жизнью? В наше время многие одарённые сами по себе, потому что кто-то ради своей собственной жизни готовы заложить друга. Потому что в 20 веке для любого одарённого была введена высшая мера наказания — расстрел. За попытку применения Дара в быту. Хоть капля опасности и наказание. Без суда и следствия. Кое-где в Штатах практикуют такое и посей день.