3 (1/1)
Как бы то ни было, но к удивлению Джисона парни не бросили его ни через неделю, и даже ни через месяц. А наоборот, они идут бок о бок вот уже 4 года. Да, уже 4 года. Они вместе вступили в новую главу своей жизни под названием ”старшая школа”. И возможно для братьев это не было особым событием, но для Джисона этот был целый празник. Потому что теперь в своей новой главе он будет не один. И это не могло не радовать.
Старшая школа для Хана всегда звучала страшно. Уже повзрослевшие дети, перешедшие в стадию ”подростки”, начинают вести себя ещё хуже, чем раньше. И, возможно, тогда просто оскорбления по поводу внешности зашли бы куда дальше...
Но не теперь, когда у Хана есть люди, которых он уверенно может назвать таким приятным словом ”друзья”. Они его защитят, он это точно знает. Они делали это все 4 года.
Они узнали об издевательствах над Ханом спустя неделю после их знакомства. Парочка из их параллельного класса, да-да, они были правда парочкой. И несмотря на то, что Хенджин и Сынмин оба были парнями, это им не мешало смеяться и издеваться над другими. Они будто были созданы друг для друга. Их мысли настолько синхронизировались. В общем, они были неразлучны, никто из школы даже ни разу не видел, чтобы они ругались. Да, они плевались ядом и грубили каждому, но друг с другом они были очень даже милы. Вся школа знает, что познакомились они друг, с другом, как раз, когда начали друг над другом смеяться, а уже через месяц учителя застукали их целующимися за школой. Мда, история так себе. Но они все равно продолжили находить себе новых жертв, над которыми могли поглумиться. И Хан был в их числе.
Как-то раз, после очередного совмещенного урока физкультуры они также как и обычно подошли к уже смирившемуся Хану, чтобы забрать деньги и в очередной раз вонзить лезвие Хану, сказав, что таким уродам как он вообще нельзя жить на этом свете. Выслушав все колкости и уже собравшись отдавать им деньги в этот момент он услышал громкий удар. Бан Чан ударил Хенджина. Причём настолько сильно, что второй упал. Удивлению Хана не было предела. Мысли судорожно забегали в голове, обозначая наростающую панику, а ноги стали ватными и начали подкашиваться, и дабы не упасть Джисон сел на лавочку. Причём удивлённым из этой компании был только Хан. Феликс даже бровью не повёл, смотря как его брат только что повалил другого парня. Сынмин, конечно сразу подбежал к своему парню, чтобы помочь ему встать и вообще попытаться понять, что происходит
-Эй, ты блять, вообще понимаешь, что только что сделал? - во все горло крикнул Хенджин, смотря на Чана своим уже единственным здоровым глазом.
-Да, заступился за своего друга - с абсолютно каменным лицом сказал Бан Чан. Голос его был уверенным и жёстким. И резал буквально насквозь.
-Другом? Ахахах, с этим уродом? У него появились друзья? - Хенджин буквально начал ухахатываться, пытаясь удержаться на ногах, пока Сынмин поддерживал его за плечо
-Чтож, ты сейчас выглядишь не лучше. Это скорее ты друзей лишишься с таким внешним видом. Особенно, если я сейчас ещё сильнее тебя преукрашу. Твоя физиономия будет выглядеть настолько хорошо, что тебя будет сторониться вся школа. Хочешь? - с каждым предложением Чан все ближе и ближе подходил к перепуганной парочке, пока и вовсе не вжал их в стену - Что стоите? Правда хотите продолжения? Тогда пострадают не только ваши смазливые личики.
Наконец, пораскинув мозгами, они все таки поняли, что несправятся с этим парнем, хоть он и был ниже их на две головы, они решили гордо уйти, бурча себе под нос какие-то невнятные оскорбления.
-Хан, теперь потрудись объяснить, что это было? - Чан повернулся, и скрестив на груди руки, все с тем же каменным лицом и жёстким голосом спросил
-Почему ты даже не попытался им ответить? Ты просто стоял и выслушивал их оскорбления, а потом решил просто так отдать им деньги - возмущённо начал Феликс.
В этот момент у Джисона ушла земля из под ног. В голове было столько мыслей. Хану показалось, что он одновременно испытал все эмоции, на которые вообще был способен: с одной стороны он был очень благодарен ребятам, что они защитили его, с другой - он чувствовал смущение и стыд за себя, что не смог противостоять обидчикам, и скорее всего выглядел очень жалким. А ещё он испытывал страх. Он безумно боялся, что парни увидят, что над ним можно издеваться, что можно спокойно унижать. А что если после этого момента они решат уйти от него? Вдруг они подумают, что им не о чем с ним разговаривать, если он такой слабохарактерный? Тогда у Хана совершенно не останется надежды на новую жизнь. Он потеряет своих первых и, он уверен, единственных друзей. Придётся выслушивать оскорбления ещё и от людей, к которым он уже так привязался. Хан начал представлять, какие слова они могут ему говорить, и эти варианты лихорадочно летали в его голове и перед глазами, что он почувствовал что-то горячее на щеках. Он плакал. Брюнет настолько ярко представлял все возможные издевательства, что незаметил, как дал волю своим переживаниям. И вот, теперь он сидит на лавочке в раздевалке перед парнями, которые уже могли поменять свое мнение о нем. Даже для самого себя он кажется таким жалким. Парни точно поймут, что он тряпка, раз уж начал плакать из-за такой мелочи. Но они его обняли. Вытерли слезы и сказали, что защитят его от всех людей. И в этот момент Хан был готов либо разреветься окончательно, либо засмеяться во весь голос. Он уверен, что если бы ангелы резко стали людьми, то они были бы именно этими людьми, которые сейчас обнимают его и говорят такие до боли нужные слова.
И вот так, спустя 4 года, они сдерживают свои слова. Они говорят Хану, что он очень красивый и не нужно слушать мнение каких-то там людей. С того раза в раздевалке к Хану больше не приставала эта неадекватная парочка. Джисон даже через пару месяцев услышал, что Сынмин улетел учиться куда-то в Европу, из-за чего Хенджин все время казался таким жалким и грустным. Ни с кем не разговаривал и не над кем не издевался, выглядел так, будто лишился любви всей своей жизни. Кто знает, может это и правда так.
Казалось бы, все же должно закончиться хорошо. У Джисона появились друзья, некая опора, он избавился от недругов, все должно быть замечательно. Теперь он должен быть более уверен в себе, наконец перестать считать себя ничтожеством. Хан тоже так всегда считал, что с приходом нужных людей, его восприятие своей внешности изменится, но нет. Ничего не изменилось. Слова, которые говорили ему всю жизнь, настолько крепко засели в голове. Прилипли к сознанию и теперь не могут отодраться. Но Хан свыкся. Он легко принял этот факт. Не было даже слез или истерики. Появилась только доля разочарования над самим собой. И так он и жил. Говорил друзьям, что полюбил себя, чтобы они не переживали. Так масштабно он ещё никогда не врал. Но в один момент, весь мир Джисона перевернулся с ног на голову с приходом одного человека