3 (1/2)

-интересно, ты со всеми такой покорный, или только со мной?..

-а вот на этот вопрос я отвечу тебе после кульминации.-Достоевский чуть улыбнулся, глядя, как сосредоточенно Коля что-то выискивает в своей коробке. Вскоре в руках Коли оказывается тюбик, очевидно, со смазкой, и фаллоимитатор. Розовый. «Мило», сказал бы Федя, но то, что происходит и это слово совсем не подходят друг к другу. Гоголь ставит телефон немного выше и снимает с себя футболку. Взгляд Федора скользит по никогда не показанной ранее груди и верхним ребрам, которые, казалось, пытались выбраться из плена идеальной почти белой кожи.

Блондин посмотрел на довольного Достоевского по ту сторону экрана и опустил руки вниз. Послышалось шуршание ткани-парень снял с себя шорты и белье разом. Жаль, что Федор этого не видел. Зато видел, как худые костлявые руки открывают тюбик и выдавливают смазку на пальцы.

-Федя, у меня к тебе будет просьба…

-какая?

-ничего не говори, пока я не попрошу что-то сказать, ладно? -взгляд желтых глаз обратился в чужие, фиолетовые, с немой просьбой, на которую брюнет кивнул. Рука с перепачканными лубрикантом пальцами исчезла из поля зрения. Гоголь не смотрел на парня по ту сторону телефона, он прикрыл глаза и тихо простонал. Судя по всему, он уже начал.

Достоевский следил за сменой эмоций на лице блондина и готов был поклясться: красивее человека он не видел в своей жизни, а человека, остающегося красивым даже в такой момент, он не видал и подавно.

Николай немного наклонил голову вперед, скрывая покрасневшее лицо за прядями белых волос. Стоны становились все громче, а желание Федора смотреть на это бесконечно все увеличивалось. Вскоре уши Достоевского уловили тихий звук, напоминающий хлюп. Нехотя открыв глаза, Николай потянулся рукой, скорее всего, за тем розовым фаллоиметатором. Парень выдавил на игрушку смазку, судя по звукам, и снова бросил взгляд на брюнета. Тот молчит и сидит неподвижно. Тихо выдохнув, он завел правую руку за спину, а левую поставил перед собой, как опору и слегка приподнялся. На миг лицо его исказилось, глаза широко распахнулись, а губы дрогнули. Он зажмурился, бровки сдвинулись друг к другу, образуя между собой аккуратную маленькую морщинку. Немного посидев так, парень стал медленно опускаться, позволяя хриплым стонам срываться со своих губ. Белые ресницы подрагивали.

Взгляд аметистовых глаз побывал везде, где было дозволенно. Особенно долго он продержался на груди. Даже через экран было видно, как грудная клетка периодически вздрагивает в такт биения сердца.

Немного понаблюдав за тем, как блондин насаживается на игрушку, Достоевский прибавил громкости на телефоне и теперь вся комната заполнилась доносящимися из динамика телефона стонами Николая. Сейчас Достоевский очень жалел, что он не видит всей картины. Хотя в этом есть свой прикол. Фантазия сама рисует прекрасное продолжение не менее прекрасной картины.

Еще недолго Гоголь то поднимается, то опускается, прикусывая нижнюю губу. Он поднял взгляд на парня по ту сторону экрана.

-скажи ч-что-нибудь…-тихая просьба была произнесена слегка дрожащим голосом.