Глава 58. И стал этот мир другим (1/2)

Отделение для душевнобольных магов, Больница Святого Мунго, Лондон, Магическая Британия</p>

Допрашивать Альбуса Дамблдора к нему в палату явился старший следователь Аврората Медоган Скоулдж вместе с главой Аврорта Уолтером Дженнером. Их охраняли авроры Метью Шварц и Уильям Харрис, а Герберт Уотсон и Райан Ким дежурили снаружи. Ещё при допросе присутствовал сам целитель Тики и два крепких медибрата, на случай непредвиденных обстоятельств.

Дамблдору было задано всего два простых вопроса: зачем он вечером заявился без приглашения и предварительного уведомления в дом простых волшебников? По какой причине поднял палочку и напал на хозяина дома? Если на первый вопрос Альбус сообщил что-то более менее приемлемое, хотя малоправдоподобное (он, видите ли, соскучился по пирожкам, которые печет Молли, и решил напроситься к ним на чай), то по второму вопросу отпирался и утверждал, что этого не делал. С согласия целителя Дамблдора заставили принять сыворотку правды, после чего услышали полный бред явно психически нездорового человека.

— Повторим вопросы. Зачем вы вечером заявились без приглашения и предварительного уведомления в дом семьи Уизли, именуемый Нора? — проговорил Скоулж.

Альбус, мучимый неукротимым желанием правдиво ответить на этот вопрос, молчал, стиснув зубы, раскачиваясь из стороны в сторону на кровати в фиксирующих ремнях.

— Отвечайте! — гаркнул Глава Аврората, и от резкого окрика Дамблдор потерял концентрацию и быстро выпалил, поразив всех присутствующих:

— Я пришел в Нору, чтобы убедить Артура и Молли помочь мне с ритуалом возрождения Неназываемого.

— Вот так вот, воскресить Неназываемого, — повторил следователь, поглядывая то на Дженнера, то на Тики, при этом последний пожал плечами, вздохнул и покачал головой. — А разве такое возможно?

— Конечно! Ведь у меня есть диадема Ровены Рейвенкло. Том поселил в ней часть своей души, и я собираюсь создать для нее новое тело, — вещал против своей воли Альбус, хаотично вращая глазами и пытаясь придумать, как ему самого себя остановить.

Когда Тики услышал о том, что Альбус вещает про столетия назад утраченный артефакт, он, наконец, уверовал полностью в душевное нездоровье директора Хогвартса.

— И за что вы напали на Артура Уизли? Они что, отказались? — уточнил Скоулж.

— Нет, они даже не стали слушать, что я хотел им предложить. Сказали, что ничего больше не хотят знать о моих делах. И эти жалкие недоволшебники еще и отказали мне от дома! Вы представляете! — громко возмутился Дамблдор.

Заметив рост возбуждения пациента, Янус дал знак Уолтеру, чтобы тот заканчивал допрос. Глава Аврората понял его без слов и вышел со всеми своими людьми в коридор, указав целителю глазами на дверь, сообщая тем самым, что будет ждать его там.

Тики поручил медибратьям напоить взволнованного допросом пациента успокоительным двойной крепкости и пошел пообщаться с Дженнером.

— Ну, он же настоящий псих, да? — уточнил глава Аврората.

— Вынужден констатировать, что я был не прав, решив, что коррекция одной из девиантных установок сделает мистера Дамблдора безопасным для окружающих и для него самого. Видимо, наконец дал о себе знать стресс от участия в войне с Гриндевальдом, огромная нагрузка, связанная с многолетним непосильным трудом сразу на трех очень важных должностях. Все это, так сказать, разрушило храм разума директора Хогвартса, в результате чего мы сейчас с вами и наблюдаем ажитацию, устойчивый бред, вызванный, вероятно, галлюцинациями, а также на лицо проявление неконтролируемой агрессии, — с печальным лицом сообщил Тики.

— Покороче и попонятнее! И что ты собираешься делать?

— Мистер Дамблдор болен. Ему требуется постоянное наблюдение целителей, чтобы стабилизировать его состояние и попытаться вернуть ему ясность ума. Кроме того, судя по последнему происшествию, необходима изоляция на длительный срок — для безопасности окружающих его волшебников. В условиях моего отделения в Больнице Святого Мунго это сделать не представляется возможным. Нужно будет хотя бы для начала на два-три месяца поместить мистера Дамблдора в магическое отделение психиатрической больницы Hellingly Hospital, в Восточном Сассексе.

— От меня что-то требуется? — уточнил Уолтер, довольный таким исходом.

— Напишите ходатайство на имя Багнолд, чтобы Министерство оплатило его содержание в комфортной индивидуальной палате с повышенным уровнем безопасности. Будем относиться с уважением к его предыдущим заслугам. Все-таки он избавил мир от одного из Темных Лордов.

Утро следующего дня Дамблдор встретил в новом для него месте. Это была просторная комната с большим окном, выходящим на осенний луг с пожухлой травой и уже потерявший листву лес. На окне даже не было решеток. Стены, потолок и пол были выкрашены в приятный бежевый цвет и на ощупь казались мягкими. Кровать была удобнее, чем та, на которой он лежал раньше, и он не был привязан. Кроме кровати, в комнате еще были железные стол и стул. Альбус сразу почувствовал, что здесь тоже есть подавители магии, значит, колдовать он не сможет. Но зачем ему это, когда у него есть окно и железный стул? Выбравшись наружу, он сможет аппарировать отсюда, на одно беспалочковое перемещение сил у него хватит.

Дамблдор рывком вскочил с кровати и дернул на себя стул. Но ничего не вышло. И стул, и стол, а также кровать и перегородка со спрятавшимся за ней хромированным блестящим унитазом — все было намертво приделано к полу.

— Собрались куда-то, мистер Дамблдор? — спросил немолодой маг с умными и строгими глазами. — Янус предупреждал меня, но я предпочитаю собственный опыт. Мое имя Натан Кляйн. Я маг, целитель разума и доктор психиатрии. Я работаю в обоих мирах и очень успешно, являясь двукратным лауреатом премии Альберта Ласкера, которая вручается в неволшебном мире лучшим практикующим врачам, в том числе психиатрам. Такому заслуженному человеку как вы ведь нужен лучший специалист.

— Мне не нужен никакой специалист. Вы все ошибаетесь! Я полностью здоров и готов ответить на все ваши вопросы, чтобы вы поняли, что я абсолютно нормален.

— Прилягте, мистер Дамблдор. Или вы предпочитаете, чтобы я назвал вас Альбус? Какое имя для вас комфортнее?

Министерство Магии, Лондон, Англия</p>

Тем временем в архивах Аврората, ДМП и Визенгамота шла большая работа. Собирался каждый найденный кусочек пергамента, который относился к делам, подлежащим пересмотру. В трехсторонней комиссии: от Министерства Магии и Визенгамота (сторона обвинения), от ДМП и Аврората (сторона следствия) и «Kerner & sons» (сторона защиты) все подвергалось исследованию и анализу. Спустя две недели напряженной работы лорд Гринграсс, представляющей Визенгамот, заявил:

— У нас, Визенгамота, и у Министерства Магии большие проблемы. Все дела сфабрикованы, доказательств как таковых нет, только косвенные улики и свидетельские показания, которые вызывают обоснованные сомнения. Теперь необходимо взять показания у самих арестованных. Их следует доставить в камеры Аврората для повторных допросов. И что-то мне подсказывает, что хоть с веритасерумом, хоть без него, мы не услышим того, за что их всех осудили. Нужно заранее предупредить Багнолд, чтобы изыскивала средства для денежной компенсации.

Замок Драконий утес</p>

Перед ужином Монтермар получил сообщение, что всех заключенных, чьи дела готовятся к пересмотру, следует вернуть в Азкабан.

— Время пришло, — заявил Дракон за столом. — Завтра в течение дня все найдите, кто подменит вас в том, чем вы сейчас занимаетесь, а вечером совершим морскую прогулку в северные моря.

— Как долго мы будем отсутствовать? — поинтересовался Мальсибер.

— Послезавтра вас отконвоируют в камеры Аврората и начнут допрашивать, — пояснил Люциус, который только что вернулся из Министерства. — Сама сессия состоятся через десять дней. Я понимаю, что вернуться под арест трудно, но в Азкабане вы проведете только одну ночь. Мы позаботимся о том, чтобы в Министерстве ваше пребывание было комфортным.

Больше всех расстраивалась Бэлла, у которой на руках были Рози и Роберт. Анхелика, у которой практически не осталось работы, так как Харальд много времени проводил в Лангидроке, взялась побыть за няню, пока миссис Лестрейндж будет отсутствовать.

Помощник Акельсон и капитан Сандстрём были готовы вывести «Либертад» на просторы океана в любое время, но все равно провели подготовку к плаванию и подготовили каюты для пассажиров.

Монтермар предложил Северусу отправиться вместе с ним, но тот отказался. Азкабан все еще владел частью его души, и только упоминание его названия вызывало у него мурашки по телу. Когда его друзья загружались на яхту, он корил себя за малодушие, за то, что остается в замке, когда остальные следующую ночь проведут в холодной и страшной тюрьме.

Тюрьма Азкабан, остров Фэр-Айл, Северное море</p>

Когда «Либертад» оказалась вблизи острова Фэр-Айл, Монтермар взлетел с ее палубы драконом и, как и в прошлые разы, что бывал тут, приземлился на крышу, усыпив всех, кто был на острове, кроме дементоров и Бивалефера, так как на сущностей и демонов чары рассчитаны не были. Скудный кружок летающих стражников Азкабана, едва завидев Дракона, исчез в неизвестном направлении, помня, что тот сделал с большей частью их сообщества в прошлую встречу. Сгореть в драконьем пламени более никто не желал.

Когда на крыше стало пусто, а во всей тюрьме безопасно, на крышу к Монтермару, который вернул себе человеческий вид, аппарировали узники, которым предстояло снова занять свои камеры. Все они спустились вниз по темной лестнице, которая уходила с крыши в глубокую черноту здания, на самый нижний уровень Азкабана.

— Ого, сколько вас тут! Не иначе, как пришел конец моей командировочке? — обрадовался пришедшим демон, на сей раз пребывавший в образе Рея Мальсибера.

— Здравствуй, Бивалефер. Да, сегодня же можешь взять отпуск на сто лет, как я и обещал, — кивнул Монтермар. — Как здесь обстановка? Ничего не изменилось?

— Тихо и спокойно, как и должно быть в тюрьме. Дементоров так ни разу и не видел.

— Тогда будь свободен, не пугай магов своим истинным видом, так как всех големов я сейчас уничтожу.

— Счастливо оставаться! — радостно махнул рукой «Рейнард» и упал замертво, как и все остальные «заключенные» в камерах, чьи «тела» Дракон развеял одним легким движением руки. Ещё одним движением он раскрыл двери камер и превратил одежду всех, кто вновь заселялся в свои азкабанские апартаменты, в тюремные робы.

— Не думаю, что вам где-то будет угрожать опасность, но на всякий случай у каждого есть экстренный порт-ключ, — сказал Дракон, видя общий упадок настроения и Бэллу, которая казалась особенно несчастной и встревоженной. — Вам нечего бояться! Завтра вас заберут отсюда в Аврорат. Рядом с вашими камерами всегда будут дежурить наши проверенные в бою авроры, люди Кернера и кто-то из вервольфов. На допросах просто говорите правду. Дамблдор сейчас недоступен, чтобы чему-то помешать, так что все должно пройти по закону и справедливости.

Уэст Кеннет Лонг Барроу, Эйвбери, Уилтшир, Англия</p>

Обряд основания новых родов для семей Уизли и Тонкс решили провести в святилище кургана West Kennet Long Barrow,<span class="footnote" id="fn_32585488_0"></span> который внутри состоял из сарсеновых камней,<span class="footnote" id="fn_32585488_1"></span> а снаружи был укрыт землей, заросшей травой. У центрального входа находился передний двор с фасадом из огромных сарсеновых камней. Рукотворный курган располагался на гребне достаточно высокого холма, потому оттуда открывался чудесный вид на всю долину.

Обряд сразу для двух семей проводила Вальбурга, но связующим с Магией выступал Дракон. Присутствовали полностью большая семья Уизли и скромная, из трех человек, семья Тонкс. Еще посмотреть на такую пока большую редкость, как основание собственного рода, пришло немало волшебников и волшебниц. Тайны из обряда никто не делал, о нем было объявлено в «Ежедневном Пророке», чтобы все, кто хоть раз думал о таком для себя, могли прийти и собственными глазами убедиться, что это возможно. Были там еще и Харри, Драко и Тео. Они попросили взять их с собой, чтобы поддержать Рона, который очень волновался.

На рассвете, а именно этот час наиболее подходит для созидающих обрядов, Вальбурга прочла катрены обращения за благословением на основание рода для семьи Уизли и рода для семьи Тонкс. Затем Артур, Молли, Билл, Чарли, Фред и Джордж, Рон и Джинни взялись за руки, образуя один круг, а Андромеда, Теодор и Нимфадора Тонкс — другой. Каждый из них мысленно обратился с просьбой одобрить их начинание, пообещав, когда придет время, помочь другим желающим провести такой же обряд. А Монтермар попросил за всех.

С первым лучом солнца, упавшим на камни с более чем пятитысячелетней историей, все вокруг скрылось в золотистой дымке, которая клубилась как мокрый туман, но была теплой и ласковой. Она укутала каждого из членов будущих новых родов снаружи и заползла к ним внутрь, меняя настройки магического ядра и соединяя каждого нового члена рода с его будущим родовым камнем, который пока был всего лишь небольшим куском песчаника, которым поделилось место силы, где проводился обряд. Напитанный магией тысячелетия назад усопших волшебников, теперь он будет расти, подпитываясь юной магией нового рода.

Уизли (Weasley) основали новый род Уорси (Worthy),<span class="footnote" id="fn_32585488_2"></span> имя, которое всем им предстояло еще оправдать. Родовое имя семьи Тонкс просто удлинилось и теперь звучало как Тонкспрайд.<span class="footnote" id="fn_32585488_3"></span>

Все: и те, кто участвовал в обряде, и те, кто просто наблюдал, — испытывали чувства, которые им транслировала сама Мать Магия — она была очень рада новым родам, и все, вместе с ней, были счастливы.

Можно было не сомневаться, что вскоре этот обряд повторится еще не раз.

Министерство Магии, Лондон, Англия</p>

Когда утром в Азкабан прибыл отряд авроров с предписанием выдать им всех узников нижнего уровня, комендант Джоэл Уильямсон едва не расцеловал каждого служителя закона, а с ними и смотрителя Порсонса. Наконец во вверенной ему тюрьме воцарятся тишина и порядок! Когда заключенных вывели на причал, Уильямсон с удивлением отметил, что они очень неплохо выглядят для тех, кто почти четыре года провел в этом жутком месте, но затем он совершенно правильно решил, что это — не его дело. Главное, чтобы этих странных волшебников, которых облетают стороной дементоры, больше в его тюрьме не сидело, не стояло и не лежало.

На пароме магов ждали адвокаты и теплые меховые плащи. Близился декабрь, над водой едва набирался один-другой градус тепла. Когда судно немного отплыло от тюремной пристани, и пассажиры увидели темную башню Азкабана на скалах острова Фэр-Айл при дневном свете, то конвоируемые не смогли удержаться от смеха. Громче всех хохотала Бэлла. Бивалефер покинул сей скорбный кров, но надпись свою не снял. На черной стене тюрьмы гигантские алые буквы так и складывались в слова «Dumbledore Old Fart».<span class="footnote" id="fn_32585488_4"></span>.

В Аврорате ждали. Камеры привели в самый лучший вид, насколько это возможно для места заключения, а не гостиничного номера. Допросы начались сразу в день прибытия, шокируя следователей и присутствующих на них наблюдателей неприглядной правдой, но не в отношении осужденных, а того, как с ними с попустительства Министерства поступил Визенгамот. Каждый был допрошен с применением веритасерума, и ни одно из обвинений не подтвердилось. Ни у кого даже темных меток со змеёй и черепом, о которых на каждом углу кричал Дамблдор, не оказалось.

Амелия Боунс, прочитав краткий анализ допросов, сделанный для нее Питером Ругхартом, сразу же направилась в кабинет Министра Магии и молча положила перед ней только что прочитанный документ. Миллисент Багнолд пробежала глазами по пергаменту, затем открыла дверцу стола, вытащила оттуда початую бутылку огневиски и стакан, налила его до краев и выпила за два больших глотка, как если бы это была простая вода.

— Ты же понимаешь, что не удержишься в кресле министра, когда все это всплывет на грядущей сессии Визенгамота?

— Понимаю, — мрачно кивнула ведьма.

— Тебе сейчас нужно беспокоиться не о том, как остаться министром, а о том, как бы не оказаться в Азкабане. Не могла ты так тщательно закрывать глаза, будучи не в курсе, что творится. После дела Блэка у общественности к тебе осталось много вопросов, а уж когда станут известны истории Лестрейнджей и Долохова, когда аристократы поймут, что наследники Мальсибер, Руквуд и Крауч были отправлены на пожизненное заключение просто потому, что так захотел Дамблдор…