Глава 37. Mihi vindicta, ego retribuam. Часть I (2/2)

— Я могу вам только посоветовать говорить чистую правду. Степень вины каждого будет оцениваться индивидуально, справедливый суд я вам гарантирую, — вздохнул Бартемиус, вспомнив, что он сам творил тогда, когда шли процессы над Пожирателями Смерти, и пообещал сам себе, что проследит, чтобы юноша получил наказание, которое действительно будет соответствовать его вине.

Корреспондента «Ежедневного пророка» Джареда Шермана задержали на подходе к офису редакции, чтобы случайно не предать сегодняшнюю акцию огласке через какого-нибудь жадного до сенсаций журналиста.

Леланда Эллджера пригласили в офис директора Общественного центра, где Магнус Нотт оглушил его и аппарировал оттуда сразу в замок вервольфов, куда доставляли всех задержанных.

На лавке Яды и отравы Шайверетча появилась табличка «Закрыто на неопределенный срок», а самого Якуба пришедшие его задержать не застали. Как уж хитрый маг узнал о том, что по его душу уже идут, осталось невыясненным.

Первый день задержаний прошел практически без сбоев (не считая Шайверетча).

Schloss Wolfssen, Шварцвальд, Баден-Вюртемберг, Германия</p>

Дэвид Скоуб сидел на полу каземата в Голодной башне и думал о смерти. Когда он узнал, чем занимались маглы, на которых они работали, он понял, что никому из тех, кто был хоть как-то в этом замешан, пощады не будет. Неожиданно дверь его камеры открылась, и туда вбросили еще два тела. Это были его «коллеги» по «кружку любителей маглов»: Джонатан Саффрон и Сципион Твист. От удара оба пришли в себя и стали с удивлением озираться по сторонам, и, наконец, заметили Скоуба.

— А вот и вы, — сказал Дэвид хриплым голосом. — Значит, судный день близок.

— Это ты, что ли, Скоуб? Я думал, ты погиб, — удивился Саффрон.

— Представь себе, друг, я еще жив. Пока жив, — горько рассмеялся Дэвид.

— А где это мы? Это ведь не Аврорат? — уточнил Твист.

— Это, милый мой, вообще не Аврорат. Это скорее похоже на ад для нераскаявшихся грешников, — страшно улыбнулся Скоуб. — Если постараетесь залезть друг на друга, сможете увидеть кое-что интересное вон в то окошко. Слышите, за ним что-то поскрипывает?

Саффрон согласился, чтобы более легкий Твист встал ему на плечи и посмотрел в окно, более похожее на бойницу.

— Ну, что ты там видишь? Давай быстрее, ты не пушинка между прочим, — заявил Джонатан Сципиону, стоящему на нем.

— Мама, что это? — в ужасе прошептал Твист и практически упал, а не спрыгнул на пол.

— Что ты там такого увидел? — грубо спросил Саффрон.

— Мы в какой-то крепости на скале, вернее, в одной из ее башен. А там, на штанге за окном, висит мужик в клетке.

— В каком это смысле? — не понял Джонатан.

— В самом прямом — он там висит, а его птицы клюют, как раньше в средневековье.

— Где мы, Скоуб, скажи ты уже, наконец! — крикнул Саффрон.

— Тут все говорят на немецком, думаю, что мы в Германии. Но нас допрашивают свои, англичане. Хорошие такие — все бывшие Пожиратели, причем даже те, что должны быть в тюрьме. И там, где меня взяли в плен, ту стройку защищали они. Так что не надейтесь на Аврорат, Визенгамот и Азкабан. Вас ждут гораздо более интересные вещи.

***</p>

В соседней камере стояла, прислонившись к стене, Мелани Бенфлит. Ужас охватил ее, когда она пришла в себя в этом жутком месте и поняла, что, хотя ее и арестовали сотрудники министерских силовых подразделений, она сейчас находится далеко не в камерах предварительного заключения Аврората. «Азкабан!» — тогда подумала Бенфлит, но она несколько раз бывала внутри тюрьмы на острове Фэр-Айл, и там всегда был слышен шум прибоя и ощутимо пахло морем — здесь этого не было, да и ярко-голубое небо в конце сентября редкость для Северного моря. Бенфлит тут же решила проверить наличие яда в потайном кармане мантии, но не обнаружила такового, так как, собственно, самой мантии и остальной ее собственной одежды. На ее теле была лишь холщовая рубаха, пошитая самым примитивным образом, просто с прорезью для головы, без единой застежки или шнурка. «В таких, наверное, выводили ведьм на аутодафе», — проскочила в голове мысль, от которой ужас, вселившийся в нее с первого момента нахождения здесь, усилился.

***</p>

В одном каземате Голодной башни оказались: корреспондент «Пророка» Джаред Шерман, Леланд Эллджер, обучавшийся в Общественном центре, и Томас Уизерби из Департамента международного сотрудничества. Все они были друг с другом не знакомы, каждый знал, за что его задержали, но делиться этой информацией с коллегами по несчастью не спешил. Обменявшись несколькими фразами друг с другом и поняв, что никто из них не владеет информацией ни о том, где они, ни о том, кому принадлежит это место, маги разошлись по разным углам камеры и стали думать каждый о чем-то своем.

***</p>

Когда Изабель Уокер пришла в себя и обнаружила, что она одета в какое-то рубище и заперта в настоящем каменном мешке, сразу ударилась в истерику. Некоторое время она стучала в дверь и кричала, что это все ошибка, что ее перепутали с кем-то другим. Потом, видимо, устав, уселась на холодный каменный пол и стала подвывать, заливаясь слезами. Часа через два, когда девушка изрядно замерзла и обессилела, за ней пришли два крупных парня, похожих один на другого почти как близнецы, и потащили куда-то под руки. Сначала она оказалась на улице, судя по всему в каком-то замке в горах, что очень напугало Изабель, но кровь еще больше заледенела, когда она оглянулась назад, на то место, откуда ее только что вывели. Это была одиноко стоящая башня на огромной высоте от земли. Но не это ее напугало, а клетка с каким-то человеком, которая раскачивалась ветром, висящая на огромной высоте над землей. Сама Уокер страдала акрофобией, и ее буквально замутило только от одного взгляда на эту картину.

Уокер провели по двору замка, завели внутрь одного из строений, а там спустили в подземелье и оставили в достаточно большой комнате, усадив на железный стул перед железным же полированным столом. К стулу ее пристегнули наручниками. Только сев, она поняла, что ноги ее босы и подошвами она ощущает мертвый холод камня. Все вокруг внушало страх. Когда дверь за ее конвоирами закрылась, установилась такая тишина, что Изабель стало казаться, что она слышит, как стучит её сердце.

Когда дверь распахнулась, и в нее вошли трое мужчин и уселись за стол перед ней, Уокер уже была даже рада, что кто-то наконец пришел и сейчас все как-то прояснится.

— Давайте сразу перейдем к делу, — сказал один из пришедших. — Вы понимаете, почему вы здесь находитесь?

— Мне сказали, что я обвиняюсь в государственной измене, членстве в террористической организации и соучастии в массовых убийствах и пытках наших граждан. Но все это неправда! — выкрикнула Изабель.

— То есть вы отрицаете, что состояли в некой организации под руководством Мелани Бенфлит? Я правильно вас понял? — уточнил все тот же волшебник.

— Нет, про организацию не отрицаю — но я, я не террорист и ни о каких убийствах и пытках понятия не имею. Мы только хотели, чтобы у нас были равные права для всех волшебников.

— Рудольфус, по-моему она не врет, — сказал его сосед справа. — Леди, мы предлагаем вам пройти допрос под веритасерумом. Он в ваших интересах, так как установит реальную степень вашей вины, от которой будет зависеть ваше наказание.

— Прежде, чем я соглашусь, я хотела бы знать, кто вы и где я нахожусь.

— Ах да, мы не представились, — сказал второй из говоривших. — Это Рудольфус Лестрейндж, я — Августус Руквуд, а этот господин Герберт Вольфссеген, который любезно предоставил свой замок для проведения допросов всех обвиняемых. Замок этот находится в Чернолесье в Германии.

«Лестрейндж и Руквуд??? Чернолесье??? О Мерлин! Я в плену у Пожирателей Смерти? Меня будут пытать!!! » — запаниковала Уокер, и, видимо, это сильно отразилось на ее лице.

— Мисс, мы обещаем вам, что никто не станет вас подвергать жесткому допросу, если вы согласитесь дать показания с применением веритасерума, — сказал тот, кого представили, как хозяина замка.

— Конечно, разумеется, я согласна, — изъявила готовность Изабель.

Через полчаса допроса стало понятно, что девушка действительно не была в курсе деятельности Фонда, а её участи в работе организации Бенфлит ограничивалось исполнением мелких поручений, в которые входили также покупка разных артефактов и поиск специалистов, занимающихся установкой на домах охранных чар, и она даже вспомнила имена, к кому обращалась. Именно эта информация была сегодня просто необходима.

Департамент обеспечения Магического Правопорядка, Лондон, Англия</p>

Ни один из специалистов по охранным чарам, которых назвала Изабель Уокер, не помнил никаких заказов, выполненных им на магловских домах.

— Обливейт, — сообщил Петер Рукхарт Амелии Боунс, — но я предложил каждому схемы домов этих попечителей и попросил набросать ту систему защиты, которую бы они установили на такой дом, если бы они работали над этими заказами.

— Это уже лучше, чем ничего, — вздохнула мадам Боунс, — и список артефактов мы тоже имеем, поэтому примерно знаем, чего ожидать.

— А можно вопрос? Как мы собираемся поддерживать секретность этих задержаний? Все они достаточно известные личности, многие занимают большие посты: их же хватятся в первые часы исчезновения? А потом, когда поймут, что таких исчезновений несколько, то обязательно свяжут их друг с другом. По крайней мере я бы точно так сделал.

— Через королевскую семью были выбраны верные ей сквибы, которые походят некоторое время под их личинами. А то, что четверо из них умрут в ближайшие дни, — так бывает. Просто дни такие будут неудачные.

— Я бы хотел участвовать в процессе над ними, хотя бы помощником обвинителя.

— Знаете, Петер, это будет очень необычный процесс. Я спрошу разрешения поделиться с моими сотрудниками одной информацией, в конце концов именно с нашего расследования все и началось и вы заслуживаете того, чтобы попасть на суд.

— А разве их не будет судить Визенгамот? — удивился старший следователь.

— Нет, Петер, их будет судить Магия.

Обеденный зал, Замок Хогвартс, Шотландия</p>

Джеффри Хупер бывший староста Гриффиндора попробовал за обедом завести беседу насчет того, что не стоит им завтра ехать на экскурсию.

— Зачем нам нормальным волшебникам все эти темные пожирательские штучки, — заявил он.

— Знаешь, Хупер, мало того, что мы едем последними, так ты еще решил вообще лишить нас этой поездки? Что теперь тебе не нравится? Что всем там было весело и интересно? Это для нас плохо?

— Да, Хупер, ты скажи не стесняйся. Мы не достойны хорошо провести субботний день? — поддержала подругу Эмили Тэйлор.

— Может быть он что-то другое имел в виду, — решил сгладить нарастающий конфликт новый староста Кеннет Таулер, который был приятелем Хупера, — ты поясни девушкам Джеф, о чем ты говоришь?

— Вы что не видите? Они же вас подкупают — там костюмчик, тут купончик на подарок. Хотят, чтобы мы отказались от своей идеи.

— И какая же у нас такая идея есть. Ты уж нас просвети, а то мы что-то не в курсе, — предложила Викки Фробишер.

— Как какая? Равные права для всех и общий мир с маглами! — заявил Хупер.

— Ты, наверное, головой ударился сегодня, да? — предположил Найджел Уолперт. — Когда это мы начали мечтать о жизни с маглами? Ты может сам хочешь? А я — так нет!

— И я нет, — поддержал друга Джимми Пикс. — И костюмы мне нравятся. Говорят вот-вот начнутся занятия по физподготовке, а мы такие гордо скажем — нет, не нужны нам эти замечательные факультетские костюмы, пусть три факультета в них занимаются, а мы так, в мантиях будем по полосе препятствий бегать.

— Не ссорьтесь пожалуйста, — предложила тихая Риона О’Нил. — Не хочет Хупер ехать — пусть не едет. И все дела. И костюм, Хупер, тоже не бери, а то смотри, вдруг он тебя думать своей головой заставит.

Весь стол рассмеялся, а Хупер покраснел, разозлился и выбежал из-за стола. Минерва Макгонагалл, которая внимательно прислушивалась к происходящему за столом, чтобы вмешаться если это потребуется расстроилась. Что-то с Хупером нужно было делать. Надо попросить попечителей обеспечить визиты в школу целителя разума. Подростковый максимализм — это одно, а вот такая зацикленность и агрессивность — это что-то другое.