Глава 32. Мабон (2/2)

«Мое слово на драконьем языке, который вам еще предстоит постичь. В переводе оно означает «Непостижимый». А теперь смотрите, что произойдет после того как я его произнесу. «Ванминдораан»

Не успел Харри сосчитать даже до трех, как Монтермар уже стоял перед ними человеком.

— Конечно, сейчас у вас это не получится. Да и над выбором слова стоит подумать вместе. Поэтому сейчас каждый вспоминает свое отражение в зеркале и сосредотачивается на нем, искренне желая стать на него похожим.

Обоим Драконам потребовалось минут пять, чтобы вернуть себе человеческую внешность. Накинув плащи, они собрались возвращаться.

— Я хочу есть прямо как голодный дракон, — смеясь, заявил Харри.

— Как ни странно, но я тоже, — заметил Северус.

— Ничего странного, — ответил Монтермар. — Представляешь, сколько ты сегодня потратил сил? Конечно, тело требует восполнения энергозатрат.

Замок Драконий утес </p>

Когда Драконы дома плотно завтракали, Монтермар сказал Северусу:

— Знаешь, что интересно? Судя по синему оттенку, ты происходишь из рода Сапфировых Драконов. Отец просто мечтал, чтобы я женился на дочери из этого рода, так как ему предсказали, что мой сын от Сапфиров будет достоин славы предков. Но я был против всеми лапами и крыльями, потому что… Неважно почему, главное — против. Такой сын у меня так и не родился, но я получил его в подарок — ты наполовину черный и наполовину сапфировый дракон, тот самый потомок о котором мечтал твой дед Турберт Кровавый. Вот, что значит сила желания, — таки он и получил такого внука, как хотел.

В этот момент Харри зевнул. Монтермар посмотрел на него, потом на Северуса и произнес:

— Думаю, нам стоит сейчас хотя бы пару часов отдохнуть. День сегодня будет очень долгим.

После обеда подготовка к празднованию Мабона вовсю развернулась в Хогсмиде. Мужчины запекали старым способом на углях в яме большого барана, чье мясо вечером будут раздавать гостям, чья голова станет призом в состязаниях.

Мадам Розмерта и мадам Паддифут организовали для всех, кто проголодается, на улице длинные столы, за которыми можно было подкрепиться традиционной для Мабона едой: различными блюдами из фасоли, кукурузным хлебом, горячим яблочным глинтвейном и сладкими карамельными яблоками на палочках для детей. Хогсмидские хозяйки дополнили столы ритуальными пирогами с разными начинками, которые они пекли, думая о людях, которые в прошлом году им чем-нибудь помогли, хоть самым малым. Эти пироги были составной частью обряда на изобилие, так как исправить благосостояние проще всего именно в день осеннего равноденствия, а благодарность, как одна из самых созидательных эмоций, помогает в этом. Хозяйки пекли пироги с мясной начинкой — чтобы все ладилось с работой, с капустой — чтобы привлечь в дом материальный достаток, с фруктовой или ягодной начинкой — чтобы семья жила в радости и любви.

Каждый, кто хотел, устроил возле своего дома живописную презентацию выращенного урожая. У кого-то это была просто большая корзина овощей, кто-то устроил целую декорированную тематическую композицию, а некоторые, кто особенно увлекся применением магических способов огородничества, демонстрировали просто гигантские плоды своего труда: луковицу весом более восемнадцати фунтов, восьмидесятифунтовый кочан капусты, двадцатифунтовый клубень картофеля, корень пастернака длиной почти в шесть ярдов. Хорошо, что Хогсмид — полностью магическое поселение, а то такие успехи садоводов-любителей шокировали бы местную магловскую прессу.

Также были выставлены столики с развлечениями для детей, которые скоро должны были прийти из Хогвартса. За одним мистер Бумбакер предлагал всем поучиться вырезать на дереве руны, так как именно Мабон — традиционно удачное время для сбора в лесу материалов, для изготовления волшебных палочек, мётел, посохов и прочих деревянных волшебных предметов. За другим столиком мадам Доусон предлагала гадание на дубовых жёлтых листках по «чернильным орешкам»: эти орешки разрезали, после чего по их внутренней части делали предсказания. А еще здесь все желающие могли написать на одном из листочков свое желание, которое затем попробовать бросить в вечерний ритуальный костер.

Постепенно Хогсмид наполнялся гостями — это были не только студенты Хогвартса, но и их семьи, которые прибыли сюда, чтобы быть в этот день вместе с детьми, и просто разные волшебники, которые прочли о намечающемся здесь большом празднике и решили присоединиться к нему. Повсюду звучали разговоры, смех, музыка и песни. Во всех подготовленных «праздничных точках» было оживленно. Бойко шла и торговля. К примеру, большим спросом пользовался прилавок рядом с лавочкой «Счастливая ведьма», где был представлен большой выбор ниток для вязания всевозможных цветов и оттенков, так как Мабон традиционно также является началом сезона вязания и подготовки теплой одежды к зиме. Активно раскупались и готовые вязаные вещи: теплые носки, шапки, шарфы, перчатки и варежки. Фермеры менялись семенами, так как дни, предшествующие празднику и последующие за Мабоном, благоприятны для посадки семян: магия позволяет им отлично прижиться в почве и дать отличную всхожесть весной.

В центре Хогсмида был исполнен «танец рогов». Всадником был Феликс Розье, шутом — Стини Эндсвич, девушкой — Энтони Рикетт (такова традиция, все роли в танце исполняют мужчины), музыкантом — Гордон Селвин, двумя стрелками — Кристофер и Бадди Бёрки. Гектор Уоррингтон, Колдуэл Джеральд и еще несколько слизеринцев были наряжены в оленьи рога и изображали оленей. Участники действа изображали под музыку охоту на оленей, «дурак» шуточно комментировал происходящее, а «девушка» ходила вокруг и собирала со зрителей кто что даст: сладости и деньги. Следом за этим танцем девушки-старосты с малышами спели праздничную песню и станцевали танец. Затем старшие Селвины (декан Дома Слизерин и председатель Совета попечителей) показали что-то вроде огненного шоу: формировали из инсендио фигуры драконов, огненных птиц и разных зверей. Выглядело очень красиво, но не так устрашающе, как пламенеющие монстры Fiendfyre.

Вообще, почти все союзники по Ордену Дракона были тут, как и сам Дракон с Харри, но старались не привлекать к себе внимания, участвуя в празднике как зрители. А вот Дамблдор в Хогсмид не пошел. Что ему было там делать? Он столько лет убеждал всех, что праздники Колеса года — это устаревшие, никому не нужные традиции, и пытался сделать популярными праздники, принятые у маглов, подменяя Йоль Рождеством, Самайн Хэллоуином, а белтайнские каникулы упорно именуя пасхальными. Поэтому он наблюдал за праздником из окна директорской башни, используя «Окуляры Гвинифора» — весьма полезный артефакт, внешне похожий на бинокль, но дающий смотрящему в него более широкий обзор, очень качественное и сильное приближение.

— Конечно, что еще темные маги могут показать в темный праздник, — так прокомментировал он сам себе выступления Георга и Германа Селвинов.

— А это кто — Минерва? Что она там делает?

А декан Дома Гриффиндор собрала вокруг себя своих львов, усадила их на лавки, раздала солому, красные нитки и показывала, как делать соломенных человечков, сопровождая процесс рассказом о шотландской традиции, связанной с Мабоном. У шотландцев, жителей как Хайленда, так и островов, бытовал обычай, связанный с древним страхом причинения боли и обиды духам растительности во время сбора урожая. Почему-то считалось, что тот, кто срежет на поле последние колосья, — испытает на себе их месть и гнев, потому всячески старались этого избегать. Поэтому всегда оставалась часть несжатого поля, за которую никто не хотел браться. И среди жнецов возникла традиция связывать сверху эти колосья и жнецы должны были по очереди бросать в него свои серпы, а тому, кто их срежет, выплачивалось вознаграждение-компенсация за ущерб, который в дальнейшем ему якобы причинят духи.

И вот зазвучал рог, призывая всех мужчин на игру «следуй за вождём». Маги должны были избрать вожака, который наденет оленью шкуру, после чего он побежит вперед выбирать как можно более сложный маршрут, а остальные последуют за ним. В самом старом варианте такие «бегуны» могли забегать и в дома, требуя отдать им с праздничного стола то, что понравится, и их обитатели не могли отказать. Но сейчас ожидался просто праздничный забег.

— А вы что, не будете участвовать? — удивленно спросил Драко у стоявших рядом отца, крестного, Лорда Нотта и Монтермара.

Люциус несколько ошарашенно посмотрел на сына.

— Будут, конечно, — уверенно заявил Харри, — это же такая традиция.

— А ты не думаешь, что это будет не очень честно по отношению к другим гостям праздника, ведь драконы гораздо выносливее и быстрее простых магов, — наклонился к Харри Дракон.

— А вы бегите помедленнее, зато если вы будете участвовать, то и все за вами пойдут, а то, смотри, как мало желающих.

И действительно, в центр никто особо выходить не спешил: ученикам не разрешили участие в этом забеге, так как они могли получить там травмы, хогсмидские мужчины не отличались любовью к спорту и не были готовы к таким состязаниям.

— Ну, хорошо, — сказал Монтермар, — пошли, Северус, пробежимся немного и разомнемся.

Они сбросили на Харри свои плащи и вышли в круг. Увидев, кто собирается бежать, все, кто тут был из орденцев и их союзников, тоже потянулись туда.

— Никогда еще не соревновался в беге с вервольфами, — пошутил Дракон, хлопнув по плечу Вальдемара.

— Я тоже никогда не пытался обогнать Дракона, — ответил тот ему в тон.

Оленья шкура досталась Северусу, так как Монтермар от нее резко отказался и сам назвал того, за кем хотел бы бежать.

— Это же Снейп! И Малфой, и Нотт, и все остальные пожирательские рожи. А это кто? — пытался разглядеть готовящихся к забегу мужчин Дамблдор. — Совершенно незнакомый тип! Это вроде Бёрк или не он. А это что за серые близнецы, вообще таких не знаю. А это кто отдал свою мантию маленьким Долоховым? Сколько незнакомых лиц — кто все эти маги?

Забег начался. Северус не ожидал, что он может так бежать. Он ни в детстве, ни на начальных курсах в Хогвартсе не был спортивным мальчиком. Он был тощим, хлипким и слабым. Когда, позднее, он стал заниматься боевыми искусствами, то он развил в себе и выносливость, и скорость реакции, и силу удара в фехтовании. Но бег никогда его как спорт не привлекал. А сегодня он просто рванул с места со скоростью профессионального бегуна или какого-то дикого животного. Прямо за ним бежал Монтермар, от которого ненамного отставала группа вервольфов, а уже позади бежали, как могли, маги. Бежали и думали, что хорошо, что они возобновили утренние тренировки, а то бы сейчас выглядели, как хогсмидские лавочники и было бы очень стыдно, особенно перед детьми.

«Сбавь скорость, а то обратно в деревню вернемся только мы с тобой и вервольфы», — пришла в голову Северуса мысль от Монтермара, и он тут же притормозил, за ним замедлился и сам Дракон, а также оборотни, которые поняли, что их группа почти потеряла в пути волшебников.

Когда же все вернулись обратно в Хогсмид, сильно запыхавшийся Люциус подошел к даже не вспотевшему Северусу и сказал:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Я бы тоже послушал, — прошипел между судорожными вдохами и выдохами Нотт. — Ты посмотри на него — бежал быстрее вервольфов и выглядит, как будто вообще тут стоял нас ждал.

— Не сегодня, хорошо? — проговорил Северус, которому Монтермар ничего не сказал, о том, как он должен будет дальше себя вести.

После забега всех пригласили за столы, где волшебники отдали должное приготовленным блюдам и поспешили за границу Хогсмида, где был сложен большой праздничный костер, зажечь который доверили уже уважаемому всеми Георгу Селвину, который сказал, перед тем как запалить хворост и дрова:

— Равные часы света и тьмы, мы празднуем равновесие Мабона и просим Мать Магию благословить нас. На каждое плохое есть хорошее. На любое отчаяние есть надежда. Мгновения боли перекрывают мгновения любви. Пусть каждый оставит в прошлом все лишнее и ненужное, подготовит себя и свой дом к долгим дням зимы.

Костер запылал. Маги встали вокруг, каждый думая о том, что важно для них. Полетели в праздничный огонь листы с пожеланиями и соломенные куколки. Окуривались дымом священного огня дары леса, что будут храниться дома до следующего лета.

— Пора уходить, — сказал Монтермар, — нужно вернуть детей и дам домой.

— Харри тоже? — уточнил Северус.

— Нет, он пойдет с нами. Пусть видит, как упокоится душа Темного Лорда, который был виноват в том, как он жил после его нападения, может и меньше, чем Дамблдор и его родители, но все же виноват.

***

За полчаса до полуночи на большой плоской площадке, которая находится на вершине Dragon Hill, расположенного неподалеку от Белой Лошади и замка Дракона Форчун Кастл, собрались все бывшие Пожиратели смерти. Еще там были Берк, Боунс и Главный аврор Дженнер, который изрядно нервничал, так как Дуэйн и Амелия толком ему ничего не объяснили.

— Мы где вообще? — спросил Уолтер у Бёрка, кутаясь в мантию, так как на такой высоте было изрядно ветрено и холодно, с подозрением поглядывая на ПСов и голый белый участок, на котором не росла трава. — Жертвы будем приносить?

— Мы на Dragon Hill, — ответил Бёрк, — а та площадка, на которую ты косишься, это место, где человек пролил кровь Великого Дракона.

— Веришь в легенды? — усмехнулся Дженнер.

— Ты скоро тоже поверишь, — ответил ему Дуэйн, постучав по плечу и указав на что-то вдали вверху.

Небо было звездным и лунным, и в сиянии ночных светил Уолтер увидел вроде бы трех больших птиц, которые летели в их сторону. Их силуэты были черными на фоне ночного неба и по мере приближения становились все больше и больше. Таких птиц просто не бывает. Это были драконы!

Уолтер огляделся по сторонам и увидел, что все тоже были изумлены — не так сильно как он — видимо, они знали о драконах, но что-то все равно всех удивляло.

— Это то, что я думаю? Как ты полагаешь? — тихо спросил Малфой у Нотта, предварительно еще раз всех оглядев и так и не заметив нигде Северуса.

— Это то, что думаю я, — ответил Люциусу задумчивый Магнус. — Однако, кто бы мог подумать…

Сразу по приземлении драконы обернулись людьми. Дженнер с удивлением узнал в одном из них лорда Принца, в другом высокого молчаливого мага, которого он видел на собрании, где он и его коллеги узнали об опасностях, грозящих Магической Британии. А третьим драконом оказался очень маленький мальчик, которого высокий взял на руки. Вместе с ребенком он подошел к белому камню и сказал:

— Здесь Утер убил моего брата. Я выбрал это место потому, что тут еще не одну сотню лет будут сильны эманации смерти.

Движением руки Дракон явил на камне святящуюся Звезду Магов.

— Поместите в середину якоря, — сказал он, обращаясь к кому-то.

Двое незнакомых Дженнеру магов расположили по центру семиконечной звезды интересный набор предметов: шкатулку, диадему, чашу, кольцо и медальон.

— Все в круг, — скомандовал старший Дракон, опустил на землю ребенка и взял его за руку, а другой рукой ухватился за ладонь лорда Принца.

Все маги последовали их примеру. Образовав вокруг сияющей на камне звезды плотный круг. Старший Дракон произнес:

Взываю к тебе, Великая!

Исполнено твое желание, заверши его до конца.

Собери душу разбитую и забери её из этого мира.

«Вот так все просто? — подумал Малфой, — никаких таинственных драконьих штучек, латинских или староваллийских катренов. Просто попросил…»

После последнего слова Монтермара над каждым из предметов в центре звезды появился маленький светящийся золотой шарик. Затем, все шарики притянулись друг к другу, и из них образовался почти полностью прозрачный образ совсем молодого Темного Лорда. Он огляделся, затем кивнул своим бывшим соратникам и растаял в воздухе. Звезда на камне тут же стала тускнеть.

— Вот и все, — сказал Монтермар, — дух Темного Лорда ушел окончательно. Можно не волноваться о возможности его возрождения.

После этих слов он взял на руки мальчика, который уже почти спал стоя, приобнял за плечи лорда Принца и исчез с ними обоими.

— Теперь ты веришь в легенды? — усмехнулся Дуэйн

— Это было впечатляюще, — ответил ему Дженнер.

Главный аврор собирался дома обдумать все увиденное, как и все остальные участники ритуала.

Замок Драконий утес</p>

— Ну, что? Как ты думаешь, еще к тебе будут вопросы? — поинтересовался Монтермар у Северуса.

— Мы, конечно, появились очень эффектно. Особенно я. Но боюсь, что вопросов наоборот станет только больше, — ответил Принц.

— Ничего, зато теперь ты можешь спокойно на них отвечать, — заверил его Монтермар. — У нас есть еще пара дней до твоего отбытия в Италию, я хотел бы потратить их на твое обучение, не планируй ничего другого.