Часть 21 (2/2)

— Блядь, её здесь даже нет, — голос Генри дрогнул. — А я не смогу выполнить твою просьбу без неё.

Натаниэль ухмыльнулся. Он увидел, как сильнее затрясся Генри, увидел этот страх в его глазах, как стала чаще подниматься и опускаться его грудь.

— Не переживай, я смогу их передать так, чтобы она была уверена в их искренности, — слова прорезали уши Генри.

Натаниэль встал со стула. Разного рода оружия, спрятанные в его одежде, дёрнулись от движения, но это мог почувствовать только сам Натаниэль. Холодный металл придавал уверенности Веснински, помогал вспомнить, что он должен делать, а образ разбитой Аманды в его голове говорил ради чего всё это.

— Хорошо, я прошу у неё прощения, — пролепетал Генри. Натаниэль увидел, как тот взглотнул.

— Нет, не так, — сказал Натаниэль, медленно проходя сзади связанного, — но ты на верном пути. Давай, Ади <span class="footnote" id="fn_32866696_1"></span>, попробуй ещё раз. Представь, что она здесь, стоит прямо перед тобой.

— П-прости меня, Аманда, прошу, — прошептал Генри, его дыхание сбилось.

— Это хорошо звучит, но, мне кажется, что недостаточно. Сколько ты синяков там ей набил? — Натаниэль взялся обеими руками за спинку его стула. От этого неожиданного действия Ади застыл. — Может, пять или шесть? Хм, нет, явно было больше. Наверное, десять или пятнадцать? Наверное, всё же ближе к двадцати и двадцати пяти. Давай я помогу тебе извиниться.

Натаниэль взялся за его волосы и потянул, чтобы Генри посмотрел на него. В его глазах был неприкрытый страх, столь прекрасный, но не до конца идеальный. Натаниэль решил его подкорректировать, превратить его в то, что он хотел изначально видеть.

Веснински достал прикреплённый к своим брюкам кожаный резак, маленький и простенький, но достаточно острый на начало. Позже, когда станет скучно с теми игрушками, что спрятал в своей одежде Натаниэль, он подойдёт ко столу.

Когда кожаный резак оказался у шеи Ади, тот вскрикнул:

— Пожалуйста! Прошу, не надо!

Натаниэль его не послушался и одним резким движением снял небольшой участок кожи с идеально гладкой шеи Ади. Его крик запомнится Натаниэлю надолго.

— Извинись перед ней, — повторил Натаниэль.

— Аманда, прошу, прости меня, умоляю!

По щекам Ади полились слёзы.

Натаниэлю это показалось малым, как и последующие часы пыток, что он ему устроил. Каждый очередной крик, вопль, новый шрам. Всего и всегда будет мало. Натаниэль за час управился с каждым своим оружием, что припрятал в своей одежде, оставив при этом Генри живым, даже очень. Натаниэль перешёл к вещам на столе. Он медленно отрезáл по пальцу, пока Ади просил у Аманды прощения. Кричал, умолял, а Натаниэлю всё мало, мало, мало, мало. Он упивался его болью, криками, которые становились всё прекрасней, страхом в его глазах, что достиг своего идеала и стремился к смерти. Натаниэль продержал Генри живым почти четыре часа, пытая. Под конец, когда Ади потерял голос, истёк кровью, лишился всех пальцев на ногах и руках, Натаниэль поломал ему кисти рук и, не желая слушать его хрипы, свернул шею, давая Генри тот долгожданный покой.

Руки Натаниэля дрожали, а в глазах был страх, но он не смел отводить взгляда со своей работы. Смотря на это уродство вдоль и поперёк, Нил потерял дар речи, а его глаза заслезились. Если ад и существует, то он попадёт именно туда, потому что заслужил. С его глаз потекли слёзы, а картинка затуманилась. Он почувствовал, как тошнота подошла близко к горлу, ужас накрыл его с головой, а с перчаток капала кровь, кровь Генри.

Нил упал на колени перед <s>измученной досмерти куклой</s> трупом, опуская голову в пол. Его руки тряслись, а слёзы не переставали течь с его глаз. Нил не услышал, как Лола подошла к нему сзади и положила руку ему на плечо.

— Отвратильно осознавать, что это, — её рука переместилась Нилу на подбородок и подняла его взгляд в сторону трупа, — сотворил ты. Готов пойти на такое ради любимой? Что ж, если ты хочешь считать это — героическим подвигом, то я тебя огорчу.

Натаниэль сжал руки в кулаки.

— Она не моя любимая, и я не считаю это — подвигом.

— Тогда к чему всё это? — изогнула бровь в недопонимании Лола.

— Всё дело в обещании.

Малкольм промолчала. Натаниэль смотрел на тело, а точнее на его остатки. Чужая рука до сих пор осталась на подбородке. Видимо Лола подозревала, что, если отпустит, Нил опять отведёт взгляд. Натаниэль мог понять, чего добивалась Лола. Чтобы он перестал бояться своей работы, принял её, мог смотреть на неё, не отводя взгляда.

— Тебе всё ещё нужен ответ на тот вопрос? — спросил Натаниэль.

— Экземпляр остался нетронутым, как ты и просил, — сказала она ему, — Даже волосок не выпал, но, если ты планируешь его отпустить, то у него возможны болезненные побочки от хлороформа, которые помешают ему жить.

— Я не планировал его отпускать.

— Тогда зачем попросил даже руки и ноги ему связывать аккуратней?

— Спроси меня об этом, когда мы с ним закончим.

— Берёшь у меня тактику, — фыркнула девушка.

— Уже нет, — Лола убрала руку, Натаниэль не отвёл взгляда, — я поняла, каков был ответ примерно под начало твоей работы.

— И какой он?

— Тебе нужно было дать гарантию, ложную надежду этому Парнише, чтобы болезненно и неожиданно её сломать.

Натаниэль кивнул, ощущая себя до боли отвратительно. Наверное, он никогда себе этого не простит. Наверное, он будет рыдать по ночам, потому что это действительно ужасно. Ведь одно дело убить, а другое — пытать. Заставить человека почувствовать боль, такую же сильную, что ощущал когда-то на себе сам Натаниэль. В глазах Натаниэля был страх, потому что для него это всё было слишком.

Лола усмехнулась какой-то мысли у себя в голове, но озвучивать её не стала, а только спросила: — Какие планы на этот труп?

Натаниэль встал и вытер чистой частью руки слёзы. — Поднесём Аманде небольшой подарок.

— Бедняжка испугается. Ты ведь знаешь, что если она решится рассказать полиции, то нам придётся её устранить?

— Это не будет проблемой.

— Такая уверенность, — издевательски протянула девушка.

Натаниэль, не отводя взгляда с трупа, кивнул. — Так или иначе, я знал, на что подписываюсь.

— Да, но возможно, что не до конца осознавал это.

***</p>

Утро встретило Аманду холодом. В комнате, кроме самой девушки, никого не было, так как ей надо ко второй паре. Видимо девочки с ней по соседству, увидев, как Аманда сладко спит, решили заморозить ей комнату. Теперь её комната по температуре больше похожа на лёд. Что ж, это наименее ужасное, что Аманда получала в свою сторону от них, так что не так страшно.

Скрипя зубами, Аманда пыталась удержать на себе одеяло, пока вставала с постели и подходила к окну. Она с усилием закрыла его и выдохнула. Свежий воздух помог ей лучше проснуться, а кружка свежего кофе поможет ещё лучше.

Аманда включила обогреватель, который купила за свои честно накопленные деньги с подработки, и начала стелить кровать. Закончив с данной задачей, она пошла на кухню. Включив чайник, девушка достала кружку, засыпала туда быстрозавариваемый кофе и две ложки сахара. Когда чайник вскипел, Аманда залила кипятком кофе, добавила молоко и размешала содержимое. С первым глотком девушка начала свой день.

Через двадцать минут Аманда получила уведомление о зачислении зарплаты. День сразу стал значительно лучше. И даже последующие пары не должны ухудшить настроения Аманды. Ещё и стипендия перед каникулами должна прийти.

День выглядел как обычный (не считая счастливой денежки на карте), но ком непонятно чего засел в душе Аманды. Это тягостное чувство — его прибытие девушка смогла ощутить всего на миг, а после, не переставая, на её душу что-то давило. Она не знала что это, лишь постаралась подавить это.

«Ты должна быть счастлива сегодня, ведь тебе перевели зарплату, а ещё Рене обещала позвонить. Ничего же не должно произойти плохого?» — промелькнула мысль в её голове на краткий миг.

Два общежития (для экси-спортсменов и обычных учеников) находились по отдельности от самого университета. Аманда почти дошла до главного входа, как увидела полицию, скорую помощь, множество машин и суматоху незнакомых ей людей. Девушка резко переменилась в настроении. Лёгкая дрожь прошлась по её спине, а волосы на теле встали дыбом. Как немая Аманда подошла к месту происшествия, спрашивая у одного из полицейских, который отгонял народ, что случилось.

— Девушка, был найден труп, прошу, не мешайте работе, — говорил он, но Аманда его не слышала. Она посмотрела ему за плечо. На фоне был какой-то шум, но в один миг Аманда перестала слышать. В её ушах стоял гул, когда она резко отступила назад.

На снегу лежал парень, с которого снимали множество верёвок. Пусть на его лице и было месиво, Аманда всё равно узнала его. Генри. Ужас пронзил девушку, когда её глаза быстро стали изучать состояние парня. Открытый рот, застывшая кровь там и тут, один выколотый глаз, второй закатился и, казалось, смотрел прямо на Аманду. Множество оторванных кусков мяса, кожи, отрезанные пальцы на руках и ногах и огромное количество других ужасных вещей на его теле. С Генри сняли все верёвки, положили на носилки и накрыли поверх него белое покрывало. Девушка отвернулась, её сильно затошнило, а образ насмерть измученного тела Генри не выходил из её головы.

Где-то допрашивали свидетелей, кто-то потерял сознание и ему сейчас помогали некоторые из свободных медиков, а кто-то говорил по телефону.

— Дайте, пожалуйста, пакетик, — попросила Аманда у одного из медиков. Видимо того уже не раз об этом за сегодня просили, так как он быстро среагировал и вручил ей пакет, непонятно откуда взявшийся. Девушка с чудом успела опустошить желудок именно туда.

Она чувствовала одновременно страх и потрясение в своей груди. Аманда должна плакать, сострадать потому, что, даже несмотря на отвратительную вещь, которую сделал с ней Генри, девушка когда-то любила его. Но ничего в груди, кроме ужаса от уродливой картины, Аманда не ощущала. Она никогда не видела в своей жизни ничего такого, а чтобы запечатлеть ещё и так ярко.

Её руки тряслись, Аманда подумала, что её сейчас опять вырвет.

«Боже, кем бы Генри ни был и что бы он ни сделал, это так жестоко», — говорила про себя Аманда.

На пары она не пойдёт, точно не сегодня. Староста должна её понять. Так или иначе это был когда-то ей близкий человек.

Аманда трясущимися руками набрала номер Нейла. Ей нужен якорь, за который она могла бы зацепиться. Нужен хотя бы обычный разговор, который уведёт её от этой темы. Она могла бы позвонить Жану, но тот сначала сам будет какое-то время отходить от этой информации и только потом решится как-то поговорить с Амандой. Аманда не знала, ответит ли Нейл ей на звонок хотя бы сейчас, но имела надежду.

Она приставила телефон к уху, в нём пошли гудки. Девушка выкинула пакет в мусорку и побежала обратно в общежитие.

«Ну же, ответь, прошу тебя. Ты мне так нужен».

Но это, как оказалось, не понадобилось. Когда она бежала к общежитию, то увидела Нейла, что стоял рядом с ним и смотрел на неё. Аманда застыла, не понимая, что происходит. Она подумала, что это глюки, но Нейл, увидев её ступор, подошёл к ней сам. Он встал рядом с ней на расстоянии вытянутой руки. Аманда не убирала телефон с уха, продолжая смотреть Нейлу в глаза.

«Такие бездонные. И почему я раньше этого так отчётливо не замечала? Почему не видела так же чётко эту пустоту в них?» — думалось девушке.

Она убрала телефон с уха и сбросила вызов.

— Это... Нейл... там... — пыталась что-то сказать Аманда.

Нейл протянул ей руки, и девушка уткнулась ему в грудь, обняв обеими руками.

— Я видел это, мне жаль, Аманда, — сказал Веснински.

— Ох, Нейл, его лицо, это... — с глаз Аманды потекли слёзы, — ...ты не видел его, оно было так ужасно. А ещё, знаешь, он будто смотрел на меня.

— Я видел, — поправил её Нейл, — Аманда, я знаю, что ты возненавидишь меня, что ты, может, больше никогда не посмотришь мне в глаза, но он заслужил это.

Нейл отодвинул её от себя, держа за плечи. Девушка подняла на него голову, не понимая, о чём он говорил.

— Я выполнил своё обещание, Аманда, — сказал он, и мир Флоренс порвался на части.

И я готов пообещать тебе, что этот урод не останется безнаказанным. Я сделаю всё, что есть в моих силах для этого.

Нейл отпустил её, и девушка посмотрела на его руки. Она повторяла одно и тоже у себя в голове, когда смотрела на них. Этими руками. Он сделал это этими руками. Каждый шрам.

Картина Генри всплыла в её голове: где он улыбается вместе с ней и где лежит на снегу, смотря на неё одним глазом. Тёплые слова, что дарил он ей по телефонным звонкам в тяжёлые ночи, и его шлюха, когда он избивал её.

Аманда вновь посмотрела в глаза Нейла. Вспомнила, как он с Жаном пришёл к ней на помощь при первом же звонке, и вновь увидела труп Генри на снегу.

Эти глаза впитали в себя каждый крик Генри.

— Это нормально, если ты перестанешь со мной общаться или захочешь рассказать об этом полиции.

Эти руки лишили его глаза.

— Я не буду перед тобой оправдываться. Я лишь сделал то, что обещал.

— Ты... Стой, Нейл, что ты говоришь такое?! — Аманда прошептала это одними губами и сделала шаг назад. Он может причинить мне такую же боль. Он — монстр.

Нейл ничего не ответил. Аманда убежала, сама не зная, куда. Нейл, нет, Натаниэль. Он может убить её, заставить страдать, она может оказаться таким же трупом, как и Генри.

Аманда не знала: кому верить, а кому — нет. Рядом с ней всегда был убийца, она сама к нему пришла. Как бы он её не отталкивал, Аманда всегда старалась быть рядом с ним. Теперь эта мысль будет преследовать её вечно. Аманда не знала, что делать. Надо рассказать полиции — так сделала бы любая другая нормальная девушка, но сейчас Аманда не хотела этого делать. У неё шок, она может сделать поспешные решения, нужно сначала успокоиться, а потом всё хорошо обдумать. Флоренс не была уверена, что сможет принять правильное решение, но знала, что сегодня в общежитие она не вернётся. Она будет готова переночевать на улице, в своей кофейне, где угодно, лишь бы не там.