Часть 42. Непохвальное любопытство (2/2)

— Господин учитель, — Анечка встала и, несколько переживая из-за того, что спрашивает об этом мужчину и попутно утешая себя тем, что учитель для того и нужен, чтобы научить новому, произнесла. — Пожалуйста, скажите, а как появляются дети?

— Их посылает супружеской паре Бог, — опешив, мужчина произнес первое, что пришло в голову.

— Но ведь Бог создал все законы биологии, — продолжила Анечка. — А уже свет — нравственные законы. После того, как барышня высокого сословия выходит замуж, она должна всячески демонстрировать свое безразличие к плотским утехам. А о чем идет речь? Без чего Бог не пошлет супружеской паре ребенка?

— Мадемуазель, спросите на уроке рукоделия, как правильно варить нитроглицерин — будет точно такой же вопрос, — ответил учитель.

— Вы полагаете, что на уроке Закона Божьего нужно это спрашивать? — не поняла Анечка.

— Я полагаю, мадемуазель, что вы перешли все границы дозволенного, — сказал учитель и вышел из кабинета.

— Анька, ты что, периодически головой стукаешься обо что-то? — раздался голос за спиной. — Ты дура, что ли? За три дома от нас живет один дурачок, он уже старый, но до сих пор дурачок — даже он такую чепуху городить бы не стал!

Не успела Анечка огрызнуться в ответ, как в кабинет влетела возмущенная Зоя.

— Мадемуазель Варнецкая, если не хотите немедленного исключения без выяснения обстоятельств, приносите свои извинения учителю за дерзость под видом вопросов по предмету! — воскликнула молодая женщина.

— Извиняйся, — шепнула Анечке соседка по парте.

— Если мой вопрос по какой-то причине оскорбил вас, прошу прощения, — произнесла Анечка.

— А теперь идите ко мне в кабинет, — сказала Зоя.

Больше всего на свете Анечка боялась, что начальница снова решит нарушить устав. Казалось, только-только девушка начала без опаски садиться, как на горизонте замаячила перспектива снова вернуть свои страдания.

— Объяснитесь, — произнесла Зоя, дождавшись того, что Анечка пришла к ней.

Анечка растерялась и ничего не сказала.

— На уроке надо было вот так молчать! — воскликнула молодая женщина. — Я жду объяснений, как в вашу голову могла прийти такая дерзость!

— Господин учитель обычно не против вопросов, которые даже немного выходят за рамки гимназической программы, — ответила Анечка. — Поэтому я и решила спросить его то, что хотела узнать.

— Вы, мадемуазель, потеряли последнюю совесть, — сказала Зоя. — Мне отчислить вас? Раз даже мысль о том, что можно снова опробовать на себе розги, не останавливает.

— Новый Устав запрещает подобное, — испугавшись, произнесла Анечка.

— Вы дерзите учителю, дерзите мне, — начала Зоя. — Вы — бессовестная ученица, которую вряд ли уже что-то сможет исправить. Что сказать, может быть, учеба в министерской гимназии сможет это сделать.

— Зоя Михайловна! — позвала подругу Ася. — Прошу прощения, что вмешиваюсь, но есть дело, которое не потерпит отлагательств.

Зоя вышла в коридор к подруге.

— Аська, что тебе надо? — тихо спросила молодая женщина. — Или ты посоветовать что-то хочешь на тему этой безмозглой куклы?

— Зоя, вспомни, как ты хотела спросить у историка, кто такой Каракозов, а потом повторила у Завьяловой, что тебе декабристы куда дороже молитвы и гимна, — произнесла Ася. — По незнанию.

— Думаешь, все то же самое? — спросила Зоя. — Не верю.

— Уверена, — ответила Ася.

— И что с ней делать теперь? — уточнила Зоя.

— Так-то можно было бы в дневник замечание написать и нолик по поведению поставить, — сказала Ася. — Но с учетом того, что ты, Зойка, не так уж давно практически ни за что отхлестала несчастную девочку в лучших традициях Геллер, предлагаю простить. Да, так и сказать, что прощаешь и пусть ей стыдно будет. Если и вправду хотела учителя довести, во что я не особенно верю, может, и вправду устыдится. А если не хотела ничего подобного, то так даже лучше будет. Ничего не сделала, ничего не было потом.

— Хорошо, — согласилась Зоя.

Молодая женщина вернулась в кабинет и сказала:

— Не знаю, мадемуазель, можно ли как-то искоренить вашу дерзость или нет. Но пусть этим занимаются родители, пусть они вас наказывают. А я, как велено в христианстве, прощаю вас. Пусть вам будет стыдно от того, что вы такое творите, а вас берут и прощают. Возвращайтесь в класс.

— Благодарю вас, мадам, — обрадовалась Анечка и вышла из кабинета.