Глава двадцать третья или Шуджи Ханма (1/2)

— Ну и зачем ты её напялил? — говорит вместо приветствия Ханма, стоило мне нырнуть к нему под зонтик.

— А сам-то чего? — хмурюсь я, рассматривая его фирменную, но уже местами потертую белую куртку.

Я её не хотел надевать, решив пойти в обычной чёрной рубахе и в просторных штанах в тон. Но чего-то же остановился у вешалки, печатая смс Хине. Отвлекся. А когда уже садился в такси, понял, что сжимаю её в руках вместе с бананкой. Просить таксиста остановиться было глупо.

— Мне по статусу положено, — усмехается Шуджи, — пошли, тут недалёко.

Ничего не отвечаю, прижимаясь к юноше ближе. У него довольно широкий шаг. Приходится подстраиваться.

В Синдзюку многолюдно даже в дождь. Неоновые вывески потрескивают от дождевых капель, автомобили проносятся черными кляксами по узким дорогам. Приходится огибать стайки школьников, что жмутся друг другу как воробьи.

Холодно. Прячу затянутые эластичным бинтом пальцы в узких рукавах куртки.

— Почти пришли, — бросает через плечо Ханма и резко уходит в проулок, — местечко так себе, но мясо у них отменное.

Желудок сковывает в голодном спазме. Я не завтракал, а на обед съел несколько сухих бутербродов со сладким чаем. От выпитого ночью алкоголя голова не гудела, но было всё равно как-то погано. Или это после поцелуя?.. У Хитто губы мягкие.

— Ты чего погрустнел? Мясо не любишь?

— Люблю, — бесцветно отвечаю Ханме я, — погода блядская, вот и всё. Не принимай на свой счёт.

— Ага, как же, — хмыкает тот, — погода. Ну да. В следующий раз, сам предлагай.

— Чего ты начинаешь? — не понимаю я. — Сам это затеял.

— Я? — возмущается Шуджи, резко останавливаясь и глядя на меня недовольно сверху. Длинная серьга мазнула по его щеке.

— Не я же то видео скинул, — хмыкаю я, — думал, не догадаюсь? Больно ты гаденько в тот день скалился. Хотелось Кисаки подставить?

— Мутит он что-то, — хмурится Ханма, — плясать под его дудку забавно, когда ты на свободе. Знаешь, что он Рюгуджи завалить хочет?

— Ага, — киваю, — нашими же руками. Я ему предлагал перейти в «Тосву», кстати.

— Он не уйдет, пока Сано окружают его друзья, — Ханма закрывает зонт, отряхивая его от дождевых капель. Встаёт под козырёк.

В проулке приятно пахнет жареным мясом и специями. Из приоткрытых дверей слышен пьяный смех.

— Как вы вообще познакомились? — удивляюсь я.

— Кисаки сам вышел на меня, — и больше ничего.

Смотрю на бывшего одноклассника недовольно. И всё? Больше ему добавить нечего? Для чего всё эти секреты.

— Мне нужен человек, на которого я могу положиться, — произносит серьезно Шуджи.

— Просто признайся, что тебе из тонущего корабля никак не сбежать, — хмыкаю я, скрещивая руки на груди.

— В этом весь и смысл, — скалится Ханма, — будет же весело, Коконой. Как в старые добрые.

— Есть хочу, — надоело мне его слушать.

Я не знаю, что за игру они ведут между собой и всем миром. Кисаки не так прост, как хочет казаться, а Ханма не так безразличен ко всему. Можно и побыть в этой игре пешкой, чтобы понять её правила.

Забегаловка, в которую меня привёл Шуджи маленькая и какая-то обшарпанная, но довольно чистая. Видно, что владельцы еле концы с концами сводят. Низкие столики с жаровней на деревянных помостах, открытая кухня.

— Добро пожаловать, — кинулся к нам мальчишка-официант, в заляпанном фартуке.

Раскланялся. А после вылупился на меня удивлённо, открыв рот. Глаза у него темные, волосы осветленные. Уши проколоты. Лицо разбито. Типичный гопник.

— Б-б-босс! — заикаясь выдает тот.

— Ага, — скалится Шуджи, — Моджи-чан, организуй нам столик на четверых.

— Д-да! — звонко отвечает Моджи, кланяясь. — Сейчас.

— Он один из наших, — Ханма бросает в специальное ведро у входа для мокрых зонтов свой зонтик, — Ты ещё его палкой огрел, помнишь?

— Не узнаю как-то, — стараюсь держать лицо при плохой актёрской игре.

Мне было неловко садиться за один из столов, под восхищённый взор Моджи и довольно злой незнакомой мне женщины, что вышла из кухни с полным подносом еды в руках. Уж она-то слышала восторженные крики мальчишка, что явно был младше меня года на два или три. Наверное, только в среднюю школу пошёл.

— Кисаки во сколько подойти должен? — спрашиваю я лениво.

— Через час, может больше, — пожимает плечами Ханма, усаживаясь удобнее на подушки, — да и нужен он нам? — глядит выжидающе, но не добившись от меня хоть какой-то реакции, смеётся.

— Нам пиво, — не просит, а приказывает зам. главы, бегло читая меню, — и свиную вырезку. Чего еще хочешь?

— Овощей и креветок. И рис жаренный.

— Документы покажите, — зашипела змеёй женщина, вставая за спиной Моджи-чана.

— Мам, ну чего лезешь? — попытался сразу же увести её Моджи, — Есть у них документы и деньги. Они мои друзья.

Друзья? Как просто.

Достаю из бананки поддельное водительское удостоверение, протягивая его матери Моджи. Та выхватила водительское из моих пальцев, чуть не сломав пластик. Долго пыталась что-то в нем прочесть или увидеть.

— Мы можем заплатить сразу же, чтобы Вам было спокойнее, — говорю осторожно, смотря прямо в карие глаза женщины.

Та ничего мне не отвечает, бросая документ на стол. И отходит к стойке, говоря что-то раздражённо стоящему у плиты мужчине.

— Передай матери, — говорю я, доставая несколько купюр из кошелька, — понятно, чего она такая у тебя злая.

— Вы не обязаны, — Моджи не спешит принимать деньги, сжимая исписанный блокнот.

— Может, и за нас тогда заплатишь? — мычит один из парней, сидящих напротив. — Раз такой щедрый.

Ханма лениво оборачивается, оглядывая их. Щурится недобро.

— Они тоже из «наших»? — спрашиваю я, склонив голову к левому плечу.

— Из Восьмого поколения, всё за Набутаки бегали, как домашние собачки, — глумливо смеётся Ханма.

— Чё спизданул? — рычит один из них, вскакивая на ноги и задевая столик. — Давно ли сам лизал зад Набутаки, Ханма? Сука трусливая!

Высокие и широкоплечие. Как под копирку. В белых куртках и с разукрашенными лицами.

— Разберешься? — спрашиваю я Шуджи.

— Ага, — растягивает губы в глумливой улыбке, вставая из-за стола.

Думаю, что нас выгонят из кафе из-за драки. «Может, Кисаки предупредить?» — размышляю я, запрокинув голову и разглядывая покрытый красной краской потолок.

Ханма подходит к ним в притык, нависая. Говорит что-то им тихо. Явно угрожает. А после хватает со стола нож, втыкая его в ладонь сидящего парня. Моджи вытаращился на него, открыв от удивления рот, как и его родители, что выглянули из маленькой кухоньки.

— Кошельки на стол, — рычит Шуджи, прокручивая нож, — и пиздуйте отсюда. Живо!

— Я так это не оставлю, — хватает его за грудки, второй парень, встряхивая.

Обреченно закрываю глаза, выдыхая. Нас точно попрут и полицию еще вызовут. Вон, женщина уже к телефону бросилась.