Глава девятнадцать первая или планы (1/2)

— Дверь открыта, — кричу я, позабыв, что живу в многоквартирном доме, в котором помимо меня находится ещё куча народу.

«Еблан», — мысленно ругаю себя я, выглядывая из ванной комнаты.

— Чего застыл на проходе? — спрашиваю я у Кисаки, что с опаской держался за ручку двери и оглядывался. — Проходи. Кстати, ты в технике разбираешься?

— У меня мало времени, — произнёс холодно тот, протягивая мне бумажный пакет с белой фирменной курткой «Мёбиуса».

— Покажи как работает эта приблуда Сатаны и пиздуй куда хочешь, — прошу я раздражённо, сжимая в руках инструкцию к стиральной машинке.

Привезли и установили её быстро, подключив к крану ванной какую-то штуку, чтобы вода поступала в машинку. Я умно покивал, когда мне показали, как пользоваться всём этим, но когда дело дошло до практики, потерпел полное фиаско.

Слышу, как Тетта разуваться и ставит пакет на пол. Школьную сумку оставляет рядом. Встретиться с ним я не мог из-за доставки, из-за чего пришлось Кисаки ехать ко мне домой. Я даже предположил, что тот пошлёт Ханму, но нет. Кисаки приехал лично.

— Я уже что только не крутил, — говорю я, отдавая юноше инструкцию, — и не нажимал. А машинка пищит и материться на своём, панасониксовом.

Кисаки быстро пролистал инструкцию, посмотрел на меня, как на полного идиота и пошёл переключать воду. Струя горячей воды из-под душа ударила прямо ему в лицо, намочив его дорогую школьную форму и волосы. Тетта молча выключил воду и протянул руку, прося безмолвно меня передать ему полотенце. Пытаясь скрыть смех кашлем, протягиваю ему одно из полотенец, что висело рядом на крючке. Машинка продолжала пищать и мигать кнопками.

Тетта что-то крутанул на переключателе, заставляя воду пойти по трубам, вливаясь в стиральную машинку. Та благодарно пиликнув, затихла. Загорелась кнопка «замочка».

— Тебе принести сменную одежду? — спрашиваю я осторожно.

— Да, — Кисаки снимает очки, протирая на сухо лицо и короткие мелированные волосы полотенцем, — пожалуйста.

— Ты нормально добрался? Я вообще в первый раз потерялся, пока пытался найти дорогу, — говорю громко, открывая дверь в свою спальню и хватая первую попавшуюся футболку и штаны с вешалки. — Есть хочешь?

— Не нужно вести себя дружелюбно, Хяку, — просит Кисаки, принимая одежду из моих рук. — Мы не друзья.

— Я думал, что мы партнёры, — отвечаю я спокойно, — особенно, после вчерашнего. Как я понял, всеми делами «Мёбиуса» занимались вы, с Ханмой. Осанай же был что-то вроде злого парня, что должен был следить за парнями из банды. Но что-то пошло не так, верно?

— Шуджи предупреждал о том, что ты умен, Коконой, — хмыкает Тетта, снимая пиджак и белую рубашку, — я приятно удивлен.

«В жопу засунь своё одобрение».

Ухожу на кухню, ставя на огонь чайник. С мойки беру две кружки, а из подвесного шкафчика достаю пакетированный чай с кусочками сушёной клубники. Возвращаюсь в комнату за плечиками.

— План был прост: привлечь внимание «Токийской Свастики», — Кисаки сам вешает на плечики рубашку и пиджак, крутится не зная, куда их повешать и уходит на балкон, на который я вытащил пластиковую сушилку для белья.

Вижу, как юноша замирает напугано, смотря куда-то в сторону части балкона Какучё. Цепляет быстро вешалку за сушку и заходит в квартиру, нервно одергивая сетку от насекомых, что я прикрепил к балконной двери.

— Там Какучё Хитто? — нервно уточняет он. — У тебя на балконе?

«Да чего вы все его боитесь?» — недовольно спрашиваю я сам себя.

— Мы с ним соседи, — мысленно считаю до пяти, доставая из холодильника бекон, сыр и мягкий хлеб. — Бутерброд будешь? Могу ещё салат из помидор сделать.

— Давай, — соглашается тот, придя в себя. Поправляет пальцем очки на переносице.

— И вы решили напасть на кого-то из приближенных к Сано-семпаю? — достаю несколько помидор и закрываю холодильник. — Но всё, как обычно, пошло по одному месту и парни решили поразвлечься с Хинатой?

— Не совсем, — Кисаки садиться за обеденный стол, складывая руки замком, — Хината не должна была пострадать. Её вообще не должно было быть на той улице.

Мою овощи в раковине, считая, что Кисаки много на себя берёт. «Не должна», как же. Беру из набора одну из досок, криво нарезая сыр. Собираю несколько бутербродов, разрезая их под углом, делая треугольники. Криво нарезаю помидоры, спрыскивая их маслом и добавляя специи. Выключаю чайник.

— Наверное, я должен извиниться, — ставлю перед юношей тарелку с бутербродами и салатом, — что испортил один из твоих гениальных планов, — подъебать Кисаки вышло как-то само собой.

Пиликнула стиральная машинка в ванной. И мне стало как-то не до Кисаки. Вручив Кисаки вилку и залив в кружки кипяток, ушёл в спальню, чтобы перенести грязные вещи в ванную. Так. Сначала решаю постирать рубашки и штаны, чтобы завтра было в чём выйти на улицу. Потом бельё.

— Не тот режим, — останавливает меня Тетта, когда я выставляю режим быстрой стирки.

— Чего это? — спрашиваю я. — Тридцать минут — и готово.

— Вещи испортиться могут.

— Куплю новые, — засыпаю порошок и добавляю гель. Взгляд сам падает под ванную, под которой не было видно Зузу. — Кота не видел?

— Кота? — переспрашивает Кисаки. — Сидел какой-то на балконе, а что? — наблюдает цепко, проникая под кожу.

На балконе? Выбегаю на балкон, предполагая самое худшее. Но Зузу на нем не было.

— Он у коробок сидел, — добавляет Тетта, хватая со стола бутерброд.

У коробок? Какие-то коробки стояли на стороне Какучё.

— Зузу, — зову тихонько я, — кис-кис-кис. Вылезай оттуда, — осторожно подбираюсь к коробкам, заглядывая за них.

Зузу даже не поднял голову, услышав мой голос. Засел между ними, прикрыв глаза и недовольно дёргая хвостом.

— Ну что такое? — спрашиваю я тихонько. — Знаю, что тебе тут не нравится, но и ты меня пойми, милый. Хочешь тех пиздатых говяжьих сарделек?

— Хочу, — тихий голос Какучё заставил меня подскочить на месте, резко выпрямиться и отскочить в сторону.

— Хитто! — рычу я, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. — Блять, — выдыхаю.

Какучё мягко улыбается, глядя на моё покрасневшее от испуга и смущения лицо. Я даже не догадывался, что Хитто носит очки, в тонкой чёрной оправе.

— Вы же… — мямлю я, — Ты… Какого хуя? Сначала игнорировали и убегали, стоило нам пересечься, а сейчас что изменилось? Подкрадывайтесь незаметно, пугаете меня тут, — мне проще было завалить парня кучей вопросов, давая тем самым себе передышку, чем просто схватить Зузу и уйти.

— Извини.

И всё? Просто «извини»?

— Хяку, — зовёт меня Кисаки, — ты чего там застрял?

— А, — нервно, — сейчас приду. Знаете, Какучё-сан, — говорю я, успокоившись и смотря на него упрямо, — я благодарен вам за помощь, но идите вы нахуй, пожалуйста, — хватаю Зузу под пузо, вытаскивая его. — Я не собираюсь за вами бегать, выясняя почему Вы меня игнорировали эти дни. И никаких сарделек Вам не предлагаю.

— Извини, — повторяет Какучё, — я… — ему что нечего мне сказать? — Прости. Мы можем поговорить, когда твой друг уйдёт?

— Мы с ним не друзья. Партнёры, — по очумелому взгляду Хитто понимаю, что сказал какую-то херню. — Не в том смысле, мы не спим. Мы с Кисаки состоим в одной банде и он что-то вроде моего второго зама? Да, точно. Заместитель заместителя.

— В банде? — уточняет Какучё тихо.

Какой-то пугающий холодок прошёлся по моему позвоночнику, впиваясь остро в кожу и выпирающие косточки. Мажет по ключицам, забираясь под рубашку и эластичный бинт.

— Ага, — больше я ничего говорить не хочу.

Зузу пытается вырваться, цепляясь ногтями за ткань рубашки.