Глава шестнадцатая или утро. часть первая (1/2)

Проснулся я, как по часам, ровно в семь утра. Открыл глаза, рвано выдыхая, уставившись в серый потолок. Тело будто сковало силками. Дыхание Риндо щекочет мою шею, вызывая табун противных мурашек по всему телу. Опускаю взгляд. Хайтани одет. Это хорошо. Осторожно поднимаю руку и потираю глаза.

Спать мы легли часа два назад? Меня вырубило сразу же, как только голова коснулась подушки. У другого бока что-то заворочалось, потянув мою ногу на себя. Вытягиваю шею, скосив взгляд. Светлая макушка. Акаши?

И как мне из-под них выбраться? Хотелось в туалет и принять душ. А ещё чего-нибудь освежающе холодненького к голове приложить, чтобы та перестала гудеть.

Попытался сначала отодвинуть от себя Риндо. Аккуратно и не спеша, зная, как тот уебать может хорошенько с левой спросонья. Одного такого его пробуждения мне хватило на годы вперёд. Выдохнув, Риндо отпускает меня, переворачиваясь на другой бок и подтягивая длинные ноги к животу. Акаши же вцепился в мою ногу, как маленький ребенок в мягкую игрушку. Лицо у Харучиё довольно милое. Провожу рукой по его волосам, перебирая пальцами запутанные длинные пряди.

Не встреться мы лично, я бы и не узнал бы его. Я помню Акаши маленьким, щуплым, диким. Всё за сестрой младшей присматривал и за старшим братом хвостом бегал. В додзё заглядывал украдкой, подсматривая.

— М-м, — тянет лениво Акаши, повернув ко мне голову, — Вы уже проснулись, Коко-семпай?

Его розовые ресницы дрогнули, а на губах появилась мягкая улыбка. И даже два уродливых шрама на уголках рта не портили его.

— Почему ты в «Тосве», Харучиё? — спрашиваю я тихо, продолжая гладить юношу по голове. — После того, что Сано-семпай сделал с тобой?

— Вам это правда интересно или Вы испытываете чувство вины? — в его тусклых голубых глазах пляшут смешинки.

— Я должен был в тот раз уебать Майки сильнее.

— Вы сделали всё возможное, — говорит спокойно Харучиё, — Вы единственная, кто тогда встал на мою защиту, обвинив сестру.

— За что поплатился точным ударом в висок и потерей памяти, — фыркаю я, — а я всё понять не мог, чего меня от семпая воротит.

— Я хотел поблагодарить за помощь, но Ваши родители забрали Вас с братом из додзё, а в оставленных документах не значилось домашнего номера или какого-либо адреса дома. Баджи и вовсе запретил говорить о Вас при Майки, а брат просил забыть обо всем, — Акаши трётся носом о мою ногу, как какая-то собака или кот, выпрашивая ласку. — Но мы с Вами снова встретились.

«Бедный ребёнок»

— Чего вы там шепчетесь? — Риндо переворачивается на спину с громким стоном. — Сами не спите и другим не даёте, суки.

— Спи, кто тебе не даёт? — бью его тыльной стороной ладони по бедру. — Я, кстати, вещей чистых возьму из шкафа?

— Делай что хочешь, только заткнись, — умоляет меня Риндо.

Довольно улыбаюсь и прошу Акаши отпустить меня. Тот нехотя разжимает руки.

Комната у Риндо широкая, с большим окном. Подхожу к шкафу, отодвигая створку. Вещи все висят ровно, по линейке, аккуратно. Недолго думая, хватаю белую рубашку и спортивные чёрные штаны. Беру из шкафа также полотенце. Снимаю с зарядки телефон. С экрана на меня уставился недовольный Ран в соломенной шляпе, сидящий в тракторной будке. Вспоминаю, что это Риндо мне переслал во втором часу, хвастаясь сделанными фотографиями.

Выхожу из комнаты, стараясь громко не топать. Проскальзываю мышью мимо комнаты Рана.

В ванной зябко. Включаю горячую воду, даже не взглянув в зеркало. Знаю, что выгляжу сейчас не очень. Раздеваюсь, бросая грязную одежду в корзину для белья. И чуть ли не пищу от удовольствия, вставая под горячий душ.

Неожиданно, по спине проходит озноб, впиваясь в позвонки острыми иголками. Сердце заходится в болезненном спазме, а желудок выкручивает наизнанку. Успеваю только глубоко вздохнуть, как меня рвёт желчью. Напугано замираю, пытаясь удержаться на ногах. Голову пронзает импульс и приходит осознание, что Такемичи Ханагаки совершил очередной прыжок во времени, раскрошив реальность.

Блять.

Ловлю ртом горячие капли, пытаясь избавиться от горечи. Зажмуриваю глаза до разноцветных кругов, думая, что Ханагаки заразил меня каким-то межвременным сифилисом, раз меня так кроет. Как это вообще возможно?

Устраиваю себе контрастный душ, резко переключая горячую воду на холодную. И так несколько раз, пока зубы стучать друг о друга не начали.

«Что, чёрт возьми, со мной происходит?!»

С трудом намыливаю волосы первым попавшимся шампунем, мягко массируя кожу головы. Выдавливаю немного геля для душа с ароматом мяты на мягкую губку, растирая по коже. Вчера как-то не задумывался, о гематомах разбросанных по всему моему телу, не чувствуя боли.

«Бывало и хуже», — утешал я сам себя, проводя губкой по наливающемуся фиолетовым цветом большому синяку на левом боку и бедре. На грудь без слёз не взглянешь, как и на руки.

Телефон вибрирует на тумбе, издавая незатейливую мелодию из рекламы про сырные шарики. Кому я понадобился в такую рань?

«Ханагаки», — пришло мне первым на ум, но я отбросил эту мысль сразу же. Принцесса не будет звонить мне после случившегося. Или будет?

Решаю про себя, что Ханагаки — та ещё сука и выключаю воду. Ступаю на холодный кафель, потянувшись за полотенцем. Обтираю насухо лицо, после тело и волосы. Натягиваю штаны и рубашку на голое тело. Белье упрячу в кармане спортивных штанов. И долго рассматриваю свое опухшее лицо в зеркале. Красивее только в гроб кладут. Чищу зубы пальцем, выдавив на него зубную пасту. Провожу руками по мокрым волосам, зачесывая их назад и подмечая, что рубашка Риндо хорошо так просвечивает. Накидываю полотенце себе на плечи и выхожу из ванной, открыв телефон.

Звонила Принцесса.

Решаю проигнорировать Ханагаки и написать Хине, чтобы та не волновалась обо мне. Написал так же кратко, что вернулся домой вчера вечером и то, что в больницу ездить больше не нужно. И попросил ещё, чтобы она вновь сердечно поблагодарила Кисаки.

Осторожно прохожу мимо комнат братьев, к лестнице. Думал, что нужно написать ещё брату, спросить, как он там. Экран телефона вспыхивает синим, вибрируя у меня в руке. Быстро скидываю звонок, испугавшись, что сейчас перебужу всех. С первого этажа доносился трубный храп с дивана. Мочизуки-сан хотел остаться, кажется.

Ханагаки, добившись от меня хоть какой-то ответной реакции, стал названивать упорнее. Спускаюсь быстро на первый этаж, поставив входящий вызов на удержание и проскальзывая на балкон, двери которого были сейчас открыты. Ран вчера запретил выходить на балкон, аргументируя тем, что нам, «малышне», рано видеть всякое. На что Риндо посмеялся и рассказал, что на балконе припрятан дайкон и несколько крупных редек.

— Широ! Широ? Ты меня слышишь? Да что не так с телефоном? — не понимает Принцесса, крича в трубку.

— Ты смотрел на время? — спрашиваю я, мысленно считая до десяти.

— Широ! Ты не представляешь, что со мной произошло! Будущее изменилось.

— Да? И как же?