Глава восьмая или гладиаторские бои (2/2)
Стал уставать. Пропустил один удар по касательной, другой в грудь, захлебываясь воздухом. Один из гопников получает за это коленом в подбородок, второму ломаю пальцы, заставляя кричать от боли.
Я не считаю сколько их поверженных валяется на земле. Толпа кричит, подбадривая. Меня ли?
Но неожиданно все замолкают, давясь радостными криками. Становится слишком тихо.
— Босс!
Я замираю, с поднятой рукой и искривлённым лицом, глядя удивлённо на появившегося из ниоткуда Рюгуджи Кена.
Рюгуджи пугающе огромен. Даже в своей повседневной одежде.
Лениво осматривает толпу, затем валяющихся у моих ног парней, а после меня. В его тёмных глазах вспыхивает искорка узнавания. Разве мы с ним когда-то встречались?
— Что здесь происходит? — Дракен продолжает смотреть на меня, но задаёт этот вопрос всем.
— Эй, Кенчик, — голос у семпая ленивый, сонный, как и взгляд, которым он одаривает всех присутствующих, — ты говорил, что нас ждёт здесь нечто интересное.
Нечто интересное?
Ханагаки замирает, переставая дышать, когда мимо него приходит верхушка «Тосвы». Он же впервые видит их, так ведь? Не на фотографиях, а в живую.
— Киёмаса, — рычит Рюгуджи, — объяснись, что здесь происходит?!
Киёмаса поднимается на ноги, обходя меня по широкой дуге. Я же пока перевожу дух, проверяя, не спали ли с пальцев и ладоней бинты, и не развязались ли шнурки на ботинках. Не хотелось бы проиграть из-за такой мелочи. Ведь самое интересное начнётся только сейчас.
Сано-семпай сначала действовал, а уже потом думал. Киёмаса же пока всё ещё являлся членом «Токийской Свастики». Даже если Киёмаса и начал первым, злодеем во всей этой истории был я.
Майки встаёт ко мне почти в плотную, перешагивая через мычащие тела школьников. Перекатывает языком шарик чупа-чупса с одной щеки в другую, спокойно смотря на меня. В его глаза я вижу море: спокойное и бескрайнее, в котором так легко можно утонуть.
Семпай замахивается ногой быстро, метя мне точно в голову. Я же действую на инстинктах, садясь на корточки и целясь в пах. Секунда — и Майки повержен, хватаясь за яйца, падая на сцену
Никто сначала и не понял что произошло. Я и сам с ужасом смотрел на матерящегося семпая.
— Широ! — кричит Ханагаки, бросаясь ко мне.
«Он меня хочет раздавить, как букашку?» — бьётся в голове истерически судорожная мысль.
Дракен действует, желая пригвоздить меня к земле своим толстым ботинком, но Такемичи успевает закрыть меня собой, за что и получает.
— А ты мне нравишься, — смеётся нервно Майки, — Ши-чан.
Фыркаю, подхватывая Ханагаки под руки и заваливаясь вместе с ним назад.
Ши-чан?
Стоп.
Семпай садится, опираясь на руки. Он умудрился не потерять свой леденец на палочке. Хрустит им, проходясь зубами по карамели.
«Он вспомнил меня?»
Это невозможно.
— Ты как? — спрашивает обеспокоено Ханагаки, упираясь лбом мне в грудь и судорожно выдыхая.
Сегодня его потрепало даже сильнее, чем вчера или на неделе. Как он ещё держится с такими ранами?
— Тебе ничего не отбили? Выглядишь не очень, если честно, — намеренно не отвечаю на его вопрос.
— Это твой друг, Ши-чан? — Майки по-детски непосредственен.
Что ему дала эта драка и произошедшее только что? Плевал он на всё это с высокой колокольни. И поверженным или уязвимым он себя совершенно не чувствовал.
— Ханагаки Такемичи, — представился Ханагаки, — рад нашему знакомству.
Чувствую, что вся эта ситуация попахивает дерьмом.
«Не так. Всё не так!», — кричало что-то внутри меня.
— Встать можешь? — Дракен протягивает мне руку.
— Могу, — тихо и уверенно.
Мне не нужна их помощь. Как и дружба.