Глава шестая или сломанный телефон (2/2)

Инупи в одного разобрался с третьегодками, даже не вспотев. Его взгляд был скучающе ленив, а сам Сейшу сейчас был похож на кота. Инуи поднимает голову, будто знал, сволочь, куда смотреть нужно, встречаясь со мной взглядом. Хаджиме машет ему, растягивая губы в улыбке, после которой мне всегда становилось тошно.

— Он младший брат Акане.

Оу. Вот как.

Я и правда не помнил его.

— Ты уже уезжаешь? — спрашиваю хрипло, пытаясь перевести дыхание.

Сердце гулко бьется в груди, отдаваясь эхом в голове. Сегодня я перевыполнил свою норму.

— Появились дела, — Инуи уже успел выкатить байк на придомовую дорожку и закрыть гараж. — Вечером завезу новый телефон.

— Не нужно, — зачёсываю слипшуюся от пота чёлку назад, — сам куплю. Возьму денег из заначки, погуляю по Роппонги, а потом отпишусь тебе. Лучше купи себе что-нибудь и прекрати забирать мои вещи.

Сейчас на нём та же толстовка песочного цвета, в которой он был вчера. Поверх накинут белый плащ с эмблемой Черных драконов. Волосы собраны за тонкий черный ободок, который раньше был моим.

— Я не виноват, что они мне идут больше, — смеется Инуи, подзывая меня к себе рукой.

Медлю с секунду, а после бросаюсь к нему в объятия, обвивая руками шею.

— Чёрные Драконы будут на твоей стороне, — неожиданно произносит он, отбивая всякое желание целовать его.

— Коко же ядом захлебнется.

— Я хочу это видеть, — Сейшу сам целует меня, поглаживая руками по лопаткам и спуская ниже.

Мы не могли насытиться друг другом, даже после бессонной ночи проведённой вдвоём. Моё тело ноет, вбрасывая в голову томящее ощущение заполненности, что я испытал всего несколько часов назад. Чувствую, как мокнет ластовица на нижнем белье.

— Если ты сейчас не уедешь, — шепчу я, — то я трахну тебя прямо на этих ступенях.

— В прошлый раз тебе не понравилось, — улыбается Сейшу.

И добавить нечего. Странно, как мы тогда не спалились? Мы вышли просто покурить и позалипать на ночное небо, на котором ничего нельзя было толком рассмотреть.

— Езжай, — мне удается вернуть самообладание, отпустить парня и отойти к тем самым чертовым ступеням.

— Я буду ждать смс.

— Ага, — махаю рукой на прощание.

Морщусь от рёва мотора. Сейчас только начало восьмого, куда можно торопиться в выходной день?

Чай был не тронут, а вот вафли были съедены все, подчистую. И чем мне завтракать? Достаю из холодильника йогурт и огурец. Смотреть на спагетти было тошно. Пришлось выкинуть их в мусорку и помыть посуду. Огурец ем так, не почистив. В йогурт добавляю немного завалявшегося на полке печенья. Вкусно, но грустно. Наливаю себе чай, добавив две ложки сахара. Включаю телевизор.

Быстро принимаю душ и переодеваюсь во все чистое и свежее. На груди до скрипа затягиваю эластичный бинт, чтобы дышать было невозможно.

Заначку я прячу в диване. В объёмной спортивной сумке. Да и сложно назвать заначкой больше трёх миллионов йен. Долго смотрю на деньги, держа в руках Зузу, пытавшегося пролезть в сумку.

Из-за этих денег Коко ненавидит меня. И именно из-за них умерла старшая сестра Сейшу, Акане. А братья Хайтани являются теми, кем они есть.

Хаджиме не единственный эгоист в нашей семье.

Достаю несколько крупных купюр и закрываю сумку.

Я должен был от них избавиться. Так спрятать, чтобы никто никогда не нашёл. Думал сжечь их или выбросить в реку ночью. А может, отдать их полиции или пожертвовать больнице, или местному детскому дому? Вот только рука всё никак подняться не могла.

— Деньги должны работать, — всегда говорил Хаджиме.

— Должны, — соглашался с ним я, умно кивая и восседая на телах поверженных врагов.

Но какая от них польза?

Счастливыми они больше никого не сделают.

И Акане не вернут.