Глава шестая или сломанный телефон (2/2)
Инупи в одного разобрался с третьегодками, даже не вспотев. Его взгляд был скучающе ленив, а сам Сейшу сейчас был похож на кота. Инуи поднимает голову, будто знал, сволочь, куда смотреть нужно, встречаясь со мной взглядом. Хаджиме машет ему, растягивая губы в улыбке, после которой мне всегда становилось тошно.
— Он младший брат Акане.
Оу. Вот как.
Я и правда не помнил его.
— Ты уже уезжаешь? — спрашиваю хрипло, пытаясь перевести дыхание.
Сердце гулко бьется в груди, отдаваясь эхом в голове. Сегодня я перевыполнил свою норму.
— Появились дела, — Инуи уже успел выкатить байк на придомовую дорожку и закрыть гараж. — Вечером завезу новый телефон.
— Не нужно, — зачёсываю слипшуюся от пота чёлку назад, — сам куплю. Возьму денег из заначки, погуляю по Роппонги, а потом отпишусь тебе. Лучше купи себе что-нибудь и прекрати забирать мои вещи.
Сейчас на нём та же толстовка песочного цвета, в которой он был вчера. Поверх накинут белый плащ с эмблемой Черных драконов. Волосы собраны за тонкий черный ободок, который раньше был моим.
— Я не виноват, что они мне идут больше, — смеется Инуи, подзывая меня к себе рукой.
Медлю с секунду, а после бросаюсь к нему в объятия, обвивая руками шею.
— Чёрные Драконы будут на твоей стороне, — неожиданно произносит он, отбивая всякое желание целовать его.
— Коко же ядом захлебнется.
— Я хочу это видеть, — Сейшу сам целует меня, поглаживая руками по лопаткам и спуская ниже.
Мы не могли насытиться друг другом, даже после бессонной ночи проведённой вдвоём. Моё тело ноет, вбрасывая в голову томящее ощущение заполненности, что я испытал всего несколько часов назад. Чувствую, как мокнет ластовица на нижнем белье.
— Если ты сейчас не уедешь, — шепчу я, — то я трахну тебя прямо на этих ступенях.
— В прошлый раз тебе не понравилось, — улыбается Сейшу.
И добавить нечего. Странно, как мы тогда не спалились? Мы вышли просто покурить и позалипать на ночное небо, на котором ничего нельзя было толком рассмотреть.
— Езжай, — мне удается вернуть самообладание, отпустить парня и отойти к тем самым чертовым ступеням.
— Я буду ждать смс.
— Ага, — махаю рукой на прощание.
Морщусь от рёва мотора. Сейчас только начало восьмого, куда можно торопиться в выходной день?
Чай был не тронут, а вот вафли были съедены все, подчистую. И чем мне завтракать? Достаю из холодильника йогурт и огурец. Смотреть на спагетти было тошно. Пришлось выкинуть их в мусорку и помыть посуду. Огурец ем так, не почистив. В йогурт добавляю немного завалявшегося на полке печенья. Вкусно, но грустно. Наливаю себе чай, добавив две ложки сахара. Включаю телевизор.
Быстро принимаю душ и переодеваюсь во все чистое и свежее. На груди до скрипа затягиваю эластичный бинт, чтобы дышать было невозможно.
Заначку я прячу в диване. В объёмной спортивной сумке. Да и сложно назвать заначкой больше трёх миллионов йен. Долго смотрю на деньги, держа в руках Зузу, пытавшегося пролезть в сумку.
Из-за этих денег Коко ненавидит меня. И именно из-за них умерла старшая сестра Сейшу, Акане. А братья Хайтани являются теми, кем они есть.
Хаджиме не единственный эгоист в нашей семье.
Достаю несколько крупных купюр и закрываю сумку.
Я должен был от них избавиться. Так спрятать, чтобы никто никогда не нашёл. Думал сжечь их или выбросить в реку ночью. А может, отдать их полиции или пожертвовать больнице, или местному детскому дому? Вот только рука всё никак подняться не могла.
— Деньги должны работать, — всегда говорил Хаджиме.
— Должны, — соглашался с ним я, умно кивая и восседая на телах поверженных врагов.
Но какая от них польза?
Счастливыми они больше никого не сделают.
И Акане не вернут.