Глава четвертая или испорченное свидание (1/2)

— Что-то случилось, Широ? — голос Инупи спокойно ласковый, окутывающий меня патокой.

— Как ты понял, что я здесь? Вибрация громкая или?.. — шепчу нервно, пальцами стирая несколько слезинок.

— Увидел из окна, как ты улицу перебегаешь, — никакой мистики. — Широ?

— Просто захотелось увидеть тебя, — в моих словах была толика правды, — и Коко. Знаю, глупо.

— Он вчера говорил о тебе.

«И как всегда плохое?» — хочется сказать мне.

— У вас какие-то проблемы с Мёбиусом? — прячу руки в карманы его длинной формы, натыкаясь пальцами за связку ключей, телефон и пустые обёртки из-под конфет.

— Разберёмся, — морщится Сейшу, — как обычно. Подвезти тебя до дома?

— Хаджиме опять разорётся, — тихо.

— Пусть хоть лопнет от ярости, — улыбается мне Инуи, — пошли, — его пальцы смыкаются на моих.

Инупи тянет меня к лифту.

Хаджиме был против наших отношений. Эгоист до мозга костей.

Сейшу был его лучшим другом. И больше никто ему не был нужен. Даже я.

— Ты выглядишь подавленным, — Инуи вглядывается внимательно в моё лицо.

Лифт мягко трогается вниз.

— Ты бы хотел вернуться в прошлое?

Оба же знаем, что хотел.

— На днях я познакомился с одним человеком, который утверждает, что его забросило назад во времени на двенадцать лет, — еле слышно, — и если мы не предотвратим смерть Рюгуджи, то вскоре погибнет Хаджиме, — поднимаю голову, желая утонуть в синеве глаз Инупи. — Я стану одним из драконьих капитанов, а ты исчезнешь.

— Хули ты так долго? — Сейшу не успевает мне ответить.

Двери лифта мягко отъехали в сторону, показывая недовольного всем миром моего брата.

«Висок выбрит», — запоздало пролетает мысль в голове.

Губы Коко растягиваются в глумливой улыбке, обнажая ряд белых зубов. Как в какой-нибудь рекламе, что крутят по телевизору.

— О, — выдыхает, — значит, мне не показалось. — Зачем приперся, Хяку? Деньги закончились? — Пытается задеть за живое. — Или соскучился?

Мне хочется обнять брата. Сжать в своих объятиях до хруста костей, чтобы упирался, колошматя по спине, выплёвывая ругательства. Мы не виделись больше двух лет, как образовалось десятое поколение Чёрных Драконов, расставшись не лучшим образом.

— Соскучился, — подтверждаю его слова, отпуская Инуи и выходя из лифта.

Встаю впритык, вдыхая плотный аромат его парфюма. Касаюсь пальцами одного из замочков на его куртке, потянув за язычок вниз.

— Отпусти, — не просьба, а приказ.

— Идём, Широ, — Инупи мягко отстраняет меня от брата, закрывая меня собой.

Выходим из подъезда.

— Приветствуем вас, — громко.

Меня тошнит от прихлебательства и слепого повиновения. Брат же упивается им.

— Садись, — Сейшу всовывает мне в руки мотоциклетный шлем, — Широ.

Я не должен был приходить. Не сейчас. Может, со временем Коконой успокоится?

— Дойду сам, — проглатываю противный ком в горле, впихивая обратно в руки парня шлем, — надо подумать.

— То, что ты сказал правда?

— Я не знаю, — чувствую на себе обжигающий до кожи взгляд Коконоя.

Инупи притягивает меня к себе, под глумливые смешки гопников, целуя.

— Я приеду, как освобожусь, — обещает мне Сейшу.

— Хорошо, — улыбка выходит натянутой, грустной.

Отхожу на несколько шагов в сторону, наблюдая, как парни из драконов покидают стоянку. Могли бы до школы и на поезде доехать или на автобусе. Для чего им лишний пафос?

Я с самого начала не хотел ничего скрывать от Инуи. Хаджиме был ему дорог, как и мне. Вот только, поверил ли он мне?

Коко косится на меня, проезжая мимо на потрепанной Kawasaki. Спит на миллионах, а ничего путного купить себе не может.

Дома долго отмокаю в душе, пытаясь прийти в себя. Грудь болит из-за утягивающих бинтов, без которых я чувствую себя голым, даже под десятком слоёв одежды. Мне больше нет нужды притворяться.

Драться удобнее, когда ничего не мешает.

Выключаю воду. Обтираюсь полотенцем, а после переодеваюсь в домашнее. Бинты, как одежду, в которой сегодня выходил на улицу, закидываю в стиральную машинку, запуская стирку.

Готовлю обед, чтобы занять себя хоть чем-нибудь до приезда Инупи.

— Где ты его нашёл? — звонок от Шиба был для меня неожиданностью.

Я за два года столько не разговаривал с Шиба, как за эти несколько дней.