Глава вторая или временные парадоксы (1/2)

— Я переместился во времени, — и смотрит на меня так упрямо, что невольно начинаешь думать, что Ханагаки всё-таки ударился головой.

Непонятно только, это я его так приложил или кто из компашки Киёмасы.

— Допустим, — умно киваю я, пытаясь создать перед собой композицию из банки томатного сока, пачки сладких Pepero, карандаша, зелёнки, перекиси и лейкопластырей. Получалось пока так себе.

— Я серьёзно, — хмурится Ханагаки, — меня отбросило на двенадцать лет назад, когда я упал под поезд. Нет, — мотает головой, как старая собака, растрепав волосы, — меня кто-то толкнул под него.

— Допустим, — повторяю я, фотографируя получившееся нечто.

Отправляю фото и расправляю плечи, хрустя позвонками. Ещё раз осматриваю сидящего рядом облепленного пластырем и измазанного зелёнкой Ханагаки.

«Красиво стелит», — думается мне.

— Ты мне не веришь.

— Не верю, — соглашаюсь. — Попробуй меня убедить в обратном, — криво ухмыляюсь.

Ханагаки кивает, молчит с минуту, а после начинает свой рассказ с самого начала. А именно, с избиения Киёмасой в далёком две тысячи пятом году.

— После того дня моя жизнь превратилась в Ад, — тихо добавил под конец.

Я не осуждал Ханагаки за трусость и желание сбежать. Он принял решение. За это его уже можно уважать.

— Сегодня утром услышав по телевизору, что Хината умерла… — Такемичи опускает голову, не в силах вынести происходящее сейчас с ним, — я вдруг понял, что прожил свою жизнь зря. Вечный неудачник, без стабильной работы, друзей и девушки.

Сладкое печенье хрустит на зубах. Телефон вибрирует, оповещая о новом сообщении. Инупи. Глядя на милое черно-белое сердечко в сообщении, невольно улыбаюсь.

— С кем ты там все время переписываешься? — мычит недовольно Ханагаки, приняв на свой счёт мою улыбку. — Пока я тебе тут душу изливаю, чмо ты длинноволосое.

— Со своим парнем, — с громким хлопком закрываю крышку раскладушки, — твоя история всё равно дерьмо собачье. И не настолько у меня волосы длинные, — странно куцый, крысиный хвост считать вообще за полноправную причёску.

— Педик! — изумлённо.

— Щас зубы выбью! — замахнулся. — Ты вообще на что надеялся, рассказывая всё это первому встречному? Ты вообще эту девчонку любил?

— Какую девчонку? — не понимает Ханагаки.

— Свою, — упрямо, — которую бросил.

— Хинату? — говорит так, будто у него этих баб с десяток штабелем валялось у ног. — Любил, конечно! И сейчас люблю!

— Так хули ты здесь сидишь? — не понимаю я. — Бегом к ней!

— А что мне ей сказать? — Ханагаки вскочил на ноги, а после сдулся, как воздушный шарик.

Смотрю на него снизу, понимая, что парень-то непроходимо туп. Как пробка. Или шина от Suzuki Volty, что валяется у меня в гараже, рядом с банкой краски. Как он вообще дожил до своих лет?

— Ты вообще чего собирался делать? — спрашиваю я, собирая пустые коробки в выданный услужливым кассиром пакет.

— Ничего.

Пиздец.

Вот чего я решил его остановить, думая, что наша встреча оказалась неслучайной? На что надеялся? Ему весь осветлитель мозг окислил вместо волос?

— Может, это твой шанс начать все с начала? — вот зачем лезу во всё это дерьмо? — Ты вообще дома был? Надо понять, что это именно твоё прошлое, такое, каким ты его знаешь и помнишь. Присмотрись и подумай хорошенько, что изменилось.

— Наша встреча, — говорит уверенно Ханагаки, — её в прошлом не было.

— И всё?

Ханагаки кивает.

Негусто.

— Иди домой, — поднимаюсь на ноги, сжимая в руках не открытую банку с соком и пакет с мусором, — отоспись, приди в себя, — большего предложить ему я не могу.

— Да, наверное, ты прав…

— Хяку, — подсказываю.

— Хяку, — повторяет заторможенно моё прозвище Ханагаки. — Обменяемся телефонами? Кажется, что мне приснилась вся моя жизнь и всё это нереально.

Молча протягиваю ему свою раскладушку. Парень быстро забивает свой номер, отдавая телефон обратно. Нажимаю на зелёную кнопку, посылая вызов на его раздолбанный нокиа. Сбрасываю на втором гудке.

— Ладно, — надо было заканчивать и идти домой, — я пошёл.

— Спасибо, Хяку, — сердечно благодарит меня Ханагаки.

— Ага, — взмахиваю рукой на прощение, — бывай.

Так. А в какой стороне станция?

Мы расположились рядом с комбини, прямо за углом, у дороги. Уселись на бордюр, не обращая внимания на проезжающие редкие машины, как и на прохожих на дорожке, что проходили рядом. Обработать ссадины и синяки было нетрудно. Ханагаки не был привычен к дракам, как я. Строил из себя непонятно что, вот и получил по морде, как и его дружки-чмошники.

«Пожалею же, что телефон дал», — думается мне.

Ханагаки уныло плёлся сзади, явно тоже на станцию. Сели мы в разные вагоны. Парень вышел первым, ближе к центру. Мне же надо было проехать ещё пять остановок.

Дом у меня узкий, двухэтажный. Маленькая кухонька, длинный зал, ванная комната с уборной. На втором этаже две спальни, с балкончиком метр на метр. Рядом с домом пристройка, что служит гаражом и тренировочным залом одновременно. И всё это великолепие стоит посередине однотипного безобразия. Никаких ориентиров. Поначалу путался, плутая кругами и матеря брата, а потом привык.

По дороге домой зашёл в круглосуточный магазин, такой же однотипный. В магазине пахло хлоркой. У лавки с тофу, зазвонил телефон.

— Капитан хочет встретиться с тобой, — говорит Шиба серьёзно, — Киёмаса отмазался, сказав, что ты напал на них первым. Пиздит, как дышит, сам знаешь.

— А додики чего? — сухо.

— Как ветром сдуло.

— Ловите на живца, — советую я, кидая пачку с тофу в корзину, — кто-то из ваших должен проболтаться. Смысл мне встречаться с Мицуей? В рот я ебал все ваши разборки, — и кладу трубку.