4. Take me to work (2/2)
Сиэль обречённо выдохнул, видимо, понимая, как нелегко придётся с «беженкой», хреново балакающей даже на местном языке.
— Кто ты такая?
— Я Аня! — выдала я так радостно, будто выдала что-то неочевидное и гениальное. И немного притихла, когда подняла голову и увидела более чем серьёзные лица Сиэля и Себастьяна.
«Как ни крути, это допрос, и относиться к нему стоило бы серьёзнее, чем сейчас». Ничего у меня не получается. Ну не умею я, не знаю я, как так долго сохранять серьёзность. Прямо сейчас я чувствую напряжение в каждой мышце, в каждом мускуле своего тела, и всё равно не могу вести себя не инфантильно. Потому что я в любом случае либо глупо шучу, либо плачу. Либо сижу на уроке математики. И ни то, ни другое, ни третье нельзя подставлять к происходящему. Иначе в Себастьяне откроется способность дышать огнём, совершенно неожиданная для фанатов фандома.
— Я из России и плохо разговариваю на английском. Не убивайте меня, пожалуйста
Должно сработать. Или не должно. «Дальше — хуже. Не проебись.»
— Я путешествовала по миру… — закусив губу, я обдумывала, что мне говорить дальше и стоит ли вообще говорить.
И почему все молчат? Заговори здесь хоть кто-нибудь, было бы не так страшно сейчас нести какую-то ахинею.
— Месяц назад я приехала в Англию. Но из-за бандитов я… — «как же неправдоподобно это всё звучит, » — Но из-за бандитов я лишилась… Всех своих денег.
Я плохая актриса. Я очень хреновая актриса. Такому наглому вранью ни за что в жизни не поверят даже милосердные бабушки, подающие милостыню другим бабушкам возле церкви. Если бы моя мама увидела эту жалкую сцену, она бы заплакала, потому что родила меня.
Одна единственная слезинка потекла завихристыми путями по сухой разгорячённой коже, неприятно обжигая.
Я опустила взгляд на юбку. Рука нещадно болела от того, что я постоянно теребила на автомате то вторую руку, то юбку, то блузу. «Если бы я знала, как ведут себя отъявленные вруны в таких ситуациях, я бы давно сделала с точностью до наоборот».
— Они убили моего друга…
— С меня довольно. Чего ты хочешь?
От удивления я на секунду забылась и вытерла ненавистную слезу с щеки, подняв взгляд обратно. Сволочь. Мразота! Испортил мне театр одного актёра. А знаете, почему? Да потому что он сам себе актёр. Ему не нужны плохо сыгранные спектакли от таких сценаристов-графоманов, как я. Надо было сразу догадаться. К чему был этот фарс, если всё так быстро полетело вверх тормашками?
Сейчас будет сложно. Сложно не в смысле, что я опять буду устраивать дешёвые постановы, в смысле фразы сложно составить. Может, у меня и пятёрка по английскому, она получена незаслуженно. За красивые глазки, скажем так. И за умение отмазываться. Осознавать это окончательно ты, как ни странно, начинаешь обычно во время контрольной работы. Или сидя напротив коренного британца.
— Мне негде жить… — я тяжело вздохнула. Атмосфера просто невыносима, — Возьмите меня на работу.