Глава 20. Локи. (1/2)

Локи.</p>

Я стоял и смотрел, как Стрейндж уходит. Когда он скрылся из виду, я позволил своему телу обмякнуть, зная, что те немногие силы, которые поддерживали меня до сих пор, почти иссякли. Я не был уверен, чего я жаждал больше – покоя или забвения.

Я убрал пакет с замороженным горошком от лица, осторожно ощупывая пальцами нос и сдерживая проклятие. Не сломанный… но все равно больно.

Я колебался, мешок висел у моего горла. Это, безусловно, уменьшило бы отек…

Но я не мог заставить себя прикоснуться к нему. Призрак Таноса гордо возвышался в моем сознании.

Мы оба умерли, подумал я, натягивая мешок обратно на нос. Вместо того, чтобы обжигать мою кожу, ледяной пакет был приятным. Возможно, реликвия моего наследия йотунов. И все же я снова жив, Титан. Я снова живу один!

Я намеренно избегал размышлений о том, что означает мое ненормальное наследие в абсолютных терминах, слишком поглощенный правдой о моем происхождении, чтобы думать о своей непосредственной боли. Я знал, что это даст мне доступ к целому ряду способностей… если бы я только знал, как получить к ним доступ. Я видел, как другие йотуны, воины, манипулируют льдом так же легко, как дышат.

Но отец вырастил меня хорошим маленьким асгардцем. Что ж, шутка была с ним, потому что я не был хорош. И Асгарда больше не существовало.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, отбросив эти сентиментальные мысли в сторону, я положил руку на дверную ручку, как и просили. Я почувствовал покалывание, когда энергия скользнула по моей коже. Закрыв глаза, я изучал магию; это было похоже на то, через что я прошёл, чтобы сбежать из Зеркального измерения, но это было не то же самое. Сходство было только поверхностным. В лучшем случае показуха. Я попытался протолкнуться глубже

Магия отступила, вызвав слабый импульс, от которого у меня защипало кожу. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, который, воруя печенье, получил от матери пощечину тыльной стороной ладони.

Я повернул ручку и толкнул дверь.

Я ожидал простой комнаты. Маленькой. Домашней, в мидгардском смысле этого слова. Даже простоватой.

То, что я увидел, было... нет.

Комната была большой, около тридцати квадратных футов. Открытые стеклянные двери вели на широкий каменный балкон. Балкон! Естественный дневной свет! Я закрыл глаза, уже чувствуя легкий ветерок на своей коже. Затем, испугавшись, что я что-то упущу, я снова открыл их.

Пол был из мягкого мрамора персикового цвета. Большая двуспальная кровать занимала одну часть комнаты, щедро украшенная теплыми кремовыми и золотыми простынями. Тяжелые шторы, более темного персикового цвета, чем пол, свисали с рамы с балдахином. На другой стороне комнаты, рядом с камином, стоял небольшой круглый стол в паре с двумя деревянными стульями.

Я сделал несколько неуверенных шагов внутрь. У одной стены, рядом с дверью, стоял книжный шкаф. Большая часть полок была пуста, но несколько книг – те, что Наташа принесла во время моего выздоровления! – стояли под пьяными углами на верхней полке. Большой шкаф занимал большую часть стены по другую сторону двери. Мебель из темного дерева была покрыта замысловатой резьбой.

Я тяжело сглотнул, свежие слезы защипали мне глаза. Это место было похоже на кусочек Асгарда. Цвета были не те, которые я бы выбрал для себя, но, тем не менее, они мне понравились. В комнате было светло, тепло и уютно, все, чего я жаждал во время моих недель в Зеркальном измерении.

Посмотри, до чего я дошёл, мама, подумал я, наконец давая волю слезам. Горячая струя капала на мешок с горохом. Это было бы ее место. Я мог представить ее за столом, пишущей письма своим друзьям или стоящей на балконе.

Я бросил пакет и, охваченный тоской, бросился через комнату, остановившись на балконе.

Слишком поздно я вспомнил о барьере, который помешал мне покинуть Святилище. Невозможно остановить мой дикий прыжок. Я закрыл глаза, готовясь к удару.

Этого так и не произошло. Ноги вынесли меня на балкон, и я больно ударился о каменные перила.

Дневной свет.

Тепло.

Свежий воздух.

Я снова закрыл глаза, впитывая ощущения, опьяненный простой радостью пребывания снаружи. Позволило ли мне то, что удерживало меня здесь, этот маленький кусочек удовольствия? Или это была магия самого Святилища? Со временем – если у меня будет время, конечно – я смогу это выяснить.

Я долго оставался на балконе, наслаждаясь ветерком. За пределами Святилища не было ничего из того, что я связывал с Мидгардским городом; но тогда я уже знал, что это здание существует не в одном, а в нескольких планах. Я почувствовал, что мои покои находятся не совсем в том же измерении, что и другие части Святилища. Голубое небо простиралось до самого горизонта, и почти ни облачка не омрачало вид.

Когда я, наконец, перевел взгляд на сцену внизу, я пожалел, что не обратил внимания раньше. Сад простирался до предела моего зрения – нет, подождите, два сада – три – множество окружений, каждое из которых представляет собой отдельную сцену, каждое по-своему совершенное и завершенное.

Яростная волна тоски захлестнула меня. Я испытывал искушение прыгнуть с балкона и исследовать. Хотя я приземлился бы на ноги, и падение не причинило бы мне значительного вреда, я сомневался, что зачарованный барьер позволит мне пройти.

Возможно, я бы сегодня переночевал здесь.

~~~</p>

Ванная комната, когда я, наконец, исследовал, продолжила тему спальни: - мраморный пол персикового цвета, унитаз и ванна из белого фарфора, краны с золотой каймой. Ванна была большой и квадратной, а в одном углу стояла душевая кабина. Я ничего не мог с собой поделать – я снял свою пропитанную потом, наколдованную одежду взмахом руки, впитывая магию обратно в свои резервы, и вошел в душ.

Вода была блаженно горячей. Я подставил лицо брызгам, позволяя им стекать по моей избитой коже, представляя – хотя бы на мгновение – что я вернулся в Асгард, что мама будет ждать меня в Большом зале со стайкой фрейлин. Я закрыл глаза и позволил теплу проникнуть в мои ноющие мышцы.

Мыло, когда я потянулся за ним, было в той же форме бруска, которая обычно использовалась в Асгарде. Но запах был совсем другим. Когда я намылил его между ладонями, запах, который уловил мой нос, был какой-то дикой пряностью.

Свежая энергия вливалась в мои уставшие конечности. Я решил, что здесь нет магии, кроме природной силы трав. Возможно, Стрэндж сделал его сам?

Я не торопился в душ, наслаждаясь полным удовольствием от купания без защиты. Я вышел и завернулся в преступно пушистое полотенце, которое нашел под рукой.

Но когда я вытирался, мое отражение в зеркале привлекло мое внимание: худое лицо; напряженное. Бирюзовые глаза, хотя я отказывался встречаться с собственным взглядом. Я уже знал, что я там увижу. Опухоль вокруг моего носа начала спадать, а синяки на щеках стали еще глубже.

Я едва взглянул на красный отпечаток руки на моем горле.

Мои волосы отчаянно нуждались в расческе. Я нашел одну в туалетном столике, а затем принялся за работу с рычаниями. Я заправил влажную массу за уши.

Я закончил сушку, повесил полотенце проветриваться над поручнем, затем – с помощью остатков магии, которые я восстановил перед душем, – наколдовал новый комплект одежды. Простой черный жилет, черные брюки и белая рубашка, рукава закатаны до локтей. Я стал не любить рукава с момента моего воскрешения.

Кто-то постучал в дверь. Я вышел из ванной, поколебался и открыл дверь.

Наташа ждала в коридоре.