1. Современность (1/2)
Обычное утро. Проснувшись, девушка изучает потолок, стараясь вновь уснуть. У Йеджи абсолютно нет сил, чтобы встать с кровати или, например, пойти в душ, одеться, позавтракать — сделать повседневные дела. Ей хочется просто лежать в кровати и не чувствовать груз ответственности. В такие моменты Йеджи кажется, словно она ветвь, плывущая по течению реки. Она не пытается сопротивляться течению, а просто следует за ним.
Всю свою жизнь девушка держала контроль над ситуацией. Она всегда пыталась быть той, кем люди ее считали: лучшая ученица школы, староста класса, лидер в танцевальной команде, прилежная и почтительная младшая дочь, любящая сестра. Иногда Йеджи казалось, что даже она сама не знает, кем является на самом деле…
В школе ее знают, как замкнутую в себе девушку. Да, Хван Йеджи и ее компания являются одними из популярных учеников школы, благодаря медалям и выигрышам в различных мероприятиях, но это не делает девушку более общительной и открытой. Достижения Йеджи отталкивают одноклассников, и она знает это. Их перешептывания, что она чрезмерно самоуверенная, надменная и требовательная, звучат из каждого угла школы. Кто-то даже пустил слух, что на соревнованиях по танцам противники девушки валяться с ног после ее выступления, а сама Йеджи в конце баттла просто берет и переступает через соперника (она делала так лишь однажды, и то — Шин тогда заслужила это).
Хван, в какой-то степени, боятся, но также в тайне уважают и восхищаются. Это всегда можно заметить, например, по резко прекратившемуся гулу, когда Йеджи, рассказывая доклад о чем-то, пока класс переговаривается, бросает недовольный взгляд в сторону одноклассников. Или когда преподаватель по физкультуре говорит о повышении физической нагрузки на занятии, а Хван переубеждает его, подмечая тихие, но радостные возгласы одноклассников. В таких ситуациях девушке становится очень некомфортно, потому что это редкие случаи, когда учащиеся ее школы так открыто показывают свой восторг от ее действий.
Йеджи считает, что родители видят ее совсем взрослой, несмотря на то, что ей лишь недавно исполнилось семнадцать. Девушке всегда казалось, что мама и отец с самого ее рождения ждали, пока Йеджи достигнет относительно взрослого возраста. Все детство девочке говорили, что она им должна. Вечно ставили в пример ее сестру. «Смотри, Сыльги не боится белок, потому что она — взрослая, и тебе не стоит бояться», «Йеджи, тебе пора спать без ночника, ты взрослая девочка. Твоя сестра не спит со светом, ты же не хуже ее?», «Йеджи, веди себя как взрослая! Твоя сестра тоже хочет игрушки, но она ведь не хнычет из-за этого, потому что Сыльги — взрослая», — подобное девушка слышала всю свою жизнь. На удивление, после случившегося с Сыльги и Джухен, родители перестали донимать ее.
Телефон издает раздражающий сигнал, оповещающий о новом сообщении. Нехотя Йеджи привстает на локтях, недовольно хватая телефон. Сначала она раздраженно фыркает, увидев сообщение от Минджон, и собирается бросить телефон обратно на тумбочку, а потом комнату вновь заполоняет надоедливый звук сигнал-оповещения. Экран телефона слепит глаза, из-за чего девушка щурится. Как назло сначала Йеджи не понимает, вновь ли ей пишет подруга или это кто-то другой. Затем на лице рождается довольная улыбка, когда девушка различает никнейм собеседника.
Nab1:
мой донсэн<span class="footnote" id="fn_31369406_0"></span> только что чуть не уничтожил мою кухню…
как думаешь, как-то можно отказаться от нашего родства?
Улыбка становится все шире и шире. Настроение Йеджи улучшается, представляя в голове всю эту картину: Наби и ее младший брат или же сестра стоят на кухне с каким-нибудь сгоревшим тостом. «Мило», — проносится в голове девушки, пока она печатает ответ собеседнице.
me:</p>
я думаю, твой донсэн задает тот же вопрос</p>
Nab1:
ты на чьей стороне? 😤
me:</p>
зависит от того, что ты хочешь услышать😉</p>
Йеджи бесшумно смеется, убирая телефон в сторону. Наби не отвечает ей, Хван кажется, что собеседница на нее слегка обиделась.
— Йеджи, пора вставать! — кричит с первого этажа отец. Девушка недовольно вздыхает.
— Твоя подруга будет у нашего дома через тридцать минут, а ты даже не позавтракала, — вслед за голосом отца доносится голос матери.
— Встаю, — просто кричит в ответ Йеджи. «Крики с самого утра, это не хорошо».
***</p>
Мать девушки метается между холодильником и плитой, пока отец семейства Хван пьет какой-то травяной чай, наблюдая за действиями жены. Йеджи ест хлопья с молоком, изучая взглядом их маленькую кухню, стараясь не вслушиваться в разговор родителей.
Большой холодильник, который большую часть времени не заполнен продуктами даже на половину, занимает практически все пространство кухни. На поверхности некогда белой двери, пожелтевшей со временем, расположены несколько магнитиков: дракон из какого-то мультика с приклеенным лицом Йеджи (ее кузены подарили этот магнит на прошлое рождество), несколько магнитов в виде английских букв и один магнит с фотографией всех членов семьи Хван. «Даже Сыльги-онни здесь есть», — проносится мысль в голове девушки, пока отец активно жестикулирует руками, объясняя что-то жене.
— Йеджи, вкусно? — Кивок головой. Без особого удовольствия, девушка практически впихивает в себя безвкусные хлопья, мило улыбаясь матери в ответ. Женщина удовлетворенно улыбается, вновь обращая внимание к мужу.
— Помнишь господина Сон? — даже не дождавшись ответа жены, мужчина продолжает: — Недавно мы ходили с ним выпить после работы, и он мне кое-что рассказал. У него дочка, чуть старше нашей, уехала учиться за рубеж несколько лет назад. И представь себе что!
— Что? — без эмоций повторяет женщина, перемешивая жареный рис.
— Господин Сон сказал, что на прошлый Чусок<span class="footnote" id="fn_31369406_1"></span> его дочка приехала вместе с подругой, студенткой по обмену из Японии, видите ли, захотелось ей прочувствовать атмосферу. Ну да ладно! Все было хорошо, девочка-японка жила в комнате для гостей, его дочь — в своей комнате. Его дочка все время ходила в закрытой одежде. Говорила, мол ей холодно. Но в последний день праздничных выходных он заметил на теле дочери татуировки, когда та, закатав рукава, мыла посуду, — женщина драматично ахает, уделяя немного внимания словам мужа. Брови женщины съезжаются у переносицы. Йеджи замечает, что рис, который ее мать готовила, немного подгорел и в добавок еще просыпался мимо тарелки. Мужчина продолжает говорить, практически переходя на крик от порыва эмоций. — Говорит, ладно, пусть так и будет. Девочка уже взрослая, сама может решать, что делать со своим телом. Но потом!..
— Отец, пожалуйста, не кричи, — скулит Йеджи. — Мы и без твоего крика все прекрасно слышим.
Мужчина сконфуженно смотрит на нее, а потом просто кивает, безмолвно соглашаясь со словами дочери.
— Так вот, — вновь продолжает он, — перед отъездом его дочь решила поговорить с семьей, пока ее гостья собирала их вещи к отъезду. Господин Сон сказал, что это было странно. Его дочь не позволяла никому в семье рыться в ее вещах, но этой девчонке она позволила! Безумие какое-то, тьфу! Она отвела их в другую комнату и попросила присесть…
Мужчина замолчал, потирая лоб от собственных мыслей. Женщина, почувствовав напряженную тишину, аккуратно сжала его ладонь, слегка приободряя. Йеджи не нравится, к чему все это ведет.
— В общем, — тяжело вздыхает он, — дочка господина Сон встречается с девушкой. Той японкой, как ты поняла. Какое безобразие! В такой приличной семье выросло такое…
— Но… — Йеджи хочет возмутиться, но мужчина своим суровым взглядом прекращает любые попытки к препирательству.
— Бедная Госпожа Сон, — мать Йеджи накрывает ладонями опечаленное лицо. Девушке кажется, что еще пару мгновений и разговор сведется к…
— А я ведь говорил, ни к чему эти современности в нашем обществе, — бурчит мужчина, нежно поглаживая жену по спине. — Вспомни Сыльги…
Йеджи роняет из рук ложку, впервые за долгое время услышав из уст родителей имя старшей сестры. Отец девушки продолжает что-то говорить, но все ее мысли заняты только воспоминаниями.
Йеджи было лет двенадцать. Тогда она выиграла первую, хоть и купленную организаторами соревнования где-то на рынке, медаль. Йеджи до сих пор помнит теплые объятья старшей сестры и нежную улыбку ее лучшей подруги Джухён (все звали ее Айрин, но только Хванам можно было называть ее настоящее имя). Весь вечер старшие девушки развлекали Йеджи, гуляя по местной ярмарке и покупая различные вкусности, продававшиеся в небольших палатках. Это было замечательное время. Но, к сожалению, она хорошо помнит тот вечер не только из-за своей победы и улыбающихся девушек…
— Я все еще не могу поверить, что она таскала эту грязную девчонку в наш дом! — возмущается отец, слегка ударяя ладонью по столу. — Я всегда знал, что их совместные ночевки и все вот эти штучки — не дружеские отношения. Тьфу, гадость!
— Милый, давай не будем это обсуждать, — шепотом просит женщина, взглядом указывая на дочь. — Йеджи, думаю тебе пора.
Девушка лишь кивает головой, убирая за собой посуду в мойку. Секунд десять она стоит у раковины, собираясь с мыслями. Ей безумно хочется заступиться за сестру и ее <s>подругу</s>… девушку.
— Надеюсь, что ты, Йеджи, однажды познакомишь нас с замечательным парнем, — вся собранная смелость в миг улетучивается. «Точно, когда-нибудь…»
— Милый!.. — вновь повторяет женщина, стараясь остановить мужа. Он ее игнорирует.
— Ведь наша драгоценная девочка не огорчит родителей. Ведь ты не поведешь себя как эгоистка, да Йеджи? — она серьезно смотрит на отца, ожидающего от нее ответ. Она просто кивает головой. — Умница!
— Я не поступлю, как…
— Довольно, — резко перебивает мужчина, указывая на лестницу второго этажа. — Иди собираться. Винтер, скорее всего, уже ждет тебя.