Часть 16 (1/2)

Yesterday

All my troubles seemed so far away,

Now it looks as though they're here to stay.

Oh, I believe in yesterday.

Suddenly

I'm not half the man I used to be,

There's a shadow hanging over me

Oh, yesterday came suddenly.</p>

Я вчера

Огорчений и тревог не знал,

Вдруг все беды сразу повстречал.

Вот бы вчерашний день настал.

А сейчас

Я хожу всё время сам не свой,

И сгустились тучи надо мной.

Нежданное вчера, постой!</p>

2 ноября 1985 года

Россия.

В эту субботу Лита с Гарри взяли машину и уехали с утра в конюшню. Мальчику нравились тренировки верховой езды, а Лита планировала не сколько промчаться по полю в седле, сколько заехать на обратном пути в центр. Продавец самого крупного магазина часов в городе обещал привезти ей новенькие Rolex и девушка надеялась забрать заказ сегодня. А Гарри, уже перенявший их музыкальный вкус, хотел со знанием дела поперебирать пластинки в музыкальном, чтобы выбрать чего-то новенькое для Сириуса на день рождения. На это его, конечно, вдохновила история, где Лита дарила Бродяге пластинку на шестнадцатилетие. Поэтому они вдвоем встали пораньше, оделись потеплее и умчались на занятие и прогулку.

Сириус

Парень проснулся утром от настойчивого поцелуя. Он приоткрыл один глаз и что-то недовольно проворчал.

- Мы уехали, я взяла тачку. - Лита коснулась его губ своими. - Я люблю тебя.

- И я тебя. - почти неразборчиво промычал он и тут же провалился в сон, зарывшись под подушку.

Проснулся Сириус ближе к обеду от настойчивого стука в стекло. Он нехотя выполз из кровати и в распахнутое окно вместе с морозным воздухом влетел большой уставший филин, сев прямо на белоснежную простынь. Он был весь сырой, с него капала вода и грязь.

Филин отряхнул перья и Сириус выругался, смотря на грязные капли по всей кровати. Забрызган был и он сам: пижамные штаны, голая грудь, даже лицо и волосы были покрыты коричневыми каплями.

- Ты будто в луже извалялся, перед тем как сюда прилететь. - проворчал парень, ища взглядом свою палочку.

Филин недовольно ухнул и вытянул лапу с письмо, расправив крылья, чтобы просушиться.

Волшебник отвязал мокрый коричневый конверт и зевнул. Взял с тумбочки свою палочку, чтобы высушить пергамент, и развернул его быстрым движением.

Письмо было от Андромеды. Сириус ещё не прочитал его, но понял по почерку: что-то не то. Обычно аккуратный почерк был рваным, размашистым. Местами рука дрожала.

Письмо не было длинным, но Меда не могла подобрать слов:

” Вальбурга Блэк умерла 1 ноября в своей постели на площади Гриммо 12.

Похороны назначены на 10:00 2 ноября

Сочувствую, брат.”

Сириус сел на край кровати и невидящим взглядом смотрел на пергамент. Потом вдруг резко смял его и дважды разорвал в приступе ярости.

Он вдруг понял, что испытывает слишком много эмоций по поводу смерти ненавистной матери, не проявлявший к ему ни капли любви. Но всё таки она дала ему жизнь, пусть и не ту, что он хотел в детстве. И в итоге, когда она выжгла его с семейного дерева, то подарила Сириусу свободу от некоторых правил и обязанностей.

Так или иначе, Вальбурга Блэк была его матерью и он испытывал к ней чувства. Наверное, совсем не так, как бывает в обычных семьях, но, проживая всю боль, что она ему причиняла, он продолжал её любить. Не уважать её и её решения, не подчиняться её воле, не считать, что она права, но любить. Как любил и Регулуса, когда пытался наладить с ним контакт на последних курсах Хогвартса, но не смог и в итоге потерял его, даже не попрощавшись.

Сириус не хотел, не мог допустить той же ошибки.

Андромеда писала, что похороны назначены на сегодня и он, даже особо не думая, начал собираться. Будто на автопилоте, парень надел свой черный костюм, черную рубашку, зачесал волосы назад.

Он, наверное, час простоял вот так, оперевшись на туалетный столик Литы и смотрел в зеркало в свои почти черные глаза. Что он чувствовал? Сдавливающую боль в районе груди, что не давала сделать вдох. Ему было больно потерять мать, но при этом он её и ненавидел. Всей душой он считал, что не будь она так жестока и одержима чистотой крови, жизнь для Регулуса и для него сложилась бы иначе.

Внезапно Сириус понял, что винит её в смерти брата, в расколе в семье, во всех своих неудачах. В сознании всплывали картинки, в которых она наставляла палочку на маленького Регулуса, провинившегося лишь в том, что он в силу своей непоседливости уронил хрустальный бокал на пол перед важными гостями, или убежал играть с Сириусом вместо того, чтобы улыбаться всем на светском приёме. Картинки, в которых Сириус прятал брата за своей спиной и ”Круцио” летело ему прямо в грудь. Пусть Вальбурга и не вкладывала в него даже половину своей силы, это был удар по самоценности. Он начал ненавидеть себя, за то что вечно оказывался не таким, каким его хотели видеть, начал ненавидеть мать за эту холодность и унижения. Через время он даже стал ненавидеть брата, когда тот - идиот! - впервые высказал восхищение Темным Лордом. Отца ненавидеть было проще всего - его присутствие в жизни Сириуса заканчивалось на высказывании своих надежд, что тот станет безупречным наследником, а когда парень попал на Гриффиндор, для Ориона он сразу априори стал не правильным, и внимания больше не заслуживал.

Сириус смотрел в зеркало в свои глаза и видел в них отражение всех этих чувств: ярости, гнева, боли, обиды, унижения, горя, скорби, какой-то неловкости и... И любви.

Парень сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки. Он все не отводил взгляда. Видел в себе её. Такие же почти черные глаза каждый раз смотрели на него с огорчением и разочарованием, ведь он, Сириус, ни разу не оправдал её ожиданий. В острых скулах, сжатых до скрипа зубах, в искривлённых в жёсткой усмешке губах - он видел её.

Рука дернулась и послышался звон стекла. Зеркало было разбито в том месте, где только что было отражение Сириуса.

Парень посмотрел на кулак отсутствующим взглядом. В нем торчала пара осколков и по запястью уже начала стекать кровь, но он будто не чувствовал боли. Он снова бросил взгляд на зеркало и на него посмотрели десятки черных глаз из осколков. Сириус зарычал, как пёс, загнанный в угол. Во взгляде отразилось отчаяние.

Не совсем понимая, зачем ему это нужно, волшебник вышел из квартиры и запечатал дверь заклинаниями. Он трансгрессировал прямо из подъезда и в три захода очутился рядом со старыми могилами Блэков в Хайгейте.

Туман окутывал старое английское кладбище как одеялом. Едва различимые надгробия, статуи и кельтские кресты, увитые летом плющом и заросшие папоротником, сейчас выглядели озябше и одиноко. Кусты и деревья, которыми за сотни лет всё здесь заросло, теряли последние листья. Тишина звенела в ушах и только потревоженный Сириусом ворон недовольно гаркнул и, громко захлопав крыльями, покинул насиженное место. Недалеко просматривались очертания старого склепа - в нем нашли свой покой Блэки ещё в 19 веке.

Сириус был здесь однажды, в семнадцать, когда умер его дядя Альфард. Именно он оставил парню внушительное наследство, за что так же был выжжен с семейного древа Вальбургой. Как говорил Сириус, Альфард был единственным Блэком, который его любил. Андромеду же он в расчет не брал, ведь та сбежала и сменила фамилию, выйдя замуж.

Короткая стрелка на наручных часах передвинулась на два, значит в Лондоне было ещё семь утра. Сириус посильнее укутался в кожанку с меховым подкладом, изо рта на выдохе вырвался пар. Казалось, холод был единственным, что он чувствовал, бродя между старых заросших могил. Иногда он приседал на корточки и, протерев гравировку на надгробии или кресте рукой в кожаной перчатке, читал имена. Их здесь было много - весь его род в одном месте. Сириус отрекся, но оставался Блэком, как ни крути. Хотя, в глубине души надеялся, что после смерти не будет гнить этой земле с остальными. Нужно было сообщить об этом Лите, а то ещё решит, что здесь ему самое место.

Он так и бродил среди равнодушных крестов, пока рассветные сумерки окутывали Англию, Лондон и это молчаливое кладбище. А уже не согревающее солнце рассеивало туман, ставший для волшебника будто спасительным. Сириусу казалось, что в нем можно спрятаться даже от самого себя.

Куртка и брюки покрылись росой и парню пришлось достать палочку, чтобы высушить одежду. В голове стало немного спокойнее, но он всё ещё не находил себе места от тревожных и болезненных воспоминаний, связанных с матерью и отцом.

Тишину разрЕзали грубые мужские голоса. Сириус резко обернулся и невдалеке увидел двоих мужчин, идущих прямо на него. В их руках были лопаты, а в зубах сигареты. Мужчины громко переговаривались друг с другом. Сириус не стал прислушиваться, лишь тихо ушел за деревья, росшие неподалеку, так, что его не было видно.

Волшебник закурил, рассматривая грубые мужские фигуры в грязных куртках и таких же джинсах. Могильщики докурили и бросили бычки прямо под ноги, не заботясь о чистоте.

- Чёртовы аристократы. - один из мужчин сплюнул на землю, - Где им надо было копать?

- Не знаю. Тут одни Блэки, есть ли разница рядом с кем будет гнить очередной труп?

Сириус что есть силы сжал кулаки. Его начали раздражать эти быдловатые мужланы и хотелось бросить в них как минимум Круциатусом, но он продолжил стоять в своем укрытии и наблюдать, доставая из пачки одну сигарету за другой.

Мужчины копали медленно, постоянно прерываясь на перекуры, жалуясь на свою жизнь и грязно оскорбляя ”богатеньких выскочек”.

Сириус как тень стоял среди деревьев. Едва различимо слышался гул автомобилей с дороги. Обычный человек не различил бы здесь столь далёкий звук, но Сириус слышал. Город ожил после сна. Время бежало.

Спустя два часа мужчины закончили и удалились, оставив Сириуса наедине со свежей ямой. Парень медленно подошёл и встал прямо на край. Всё вдруг стало очень реально и будто в один момент сейчас он проживал все события, связанные с матерью.

Сириус не мог знать, сразу ли после рождения или через несколько лет он начал её разочаровывать, но прекрасно помнил её первый взгляд с укором в его четыре, когда мальчик просто не захотел следовать правилам поведения за столом. Может быть, именно тогда в маленькой черноволосой голове закралось сомнение. Может быть, именно тогда он почувствовал себя не таким, как они. Не таким, как было нужно им. Не таким, каким его хотят видеть. Понял он это гораздо позже, но чувства, что он испытал тогда, остались с ним навсегда.

И вот сейчас, стоя у этой свежей могилы, приготовленной для его матери, он и сам не понимал, рад он этому или же скорбит. Её голос всё ещё звучал в его голове. Её оскорбления, недовольство. Сириус мог поклясться, что физически испытывает боль от непростительного. Но запах сырой земли возвращал в настоящее, где её уже не было. Наверное это было облегчением вперемешку с горечью.

Он глубоко вдохнул, услышав как невдалеке трансгрессировали двое. Песий слух не раз спасал его и сейчас он был благодарен за эту особенность, передавшуюся от анимагической формы.

Сириус снова тихо ушел в свое укрытие. Он старался не думать о том, что его могут увидеть.

Волшебники прибывали. Здесь была Нарцисса Малфой с мужем Люциусом маленьким белобрысым мальчиком примерно возраста Гарри. Сириус не видел кузину уже много лет и даже не знал, как зовут её сына. Он рассматривал холодные знакомые лица с какой-то отстраненностью. Некогда близкая ему сестра теперь была будто случайной знакомой. От былой теплоты и огонька в её глазах не осталось и следа. Лишь когда она смотрела на сына, взгляд наполнялся любовью и нежностью, но тут же становился безразличным ко всему, стоило ей отвести глаза.

Андромеда, понятно, не пришла. Вряд ли все закончилось бы мирно, попадись она на глаза отца с матерью.

Сигнус и Друэлла стояли рядом с Малфоями, но не проявляли особой теплоты.

Блэки. Всегда ледяные, всегда контролирующие свое поведение. Никогда не дарящие и капли ласки и доброты даже своей семье.

Здесь были многие знакомые ещё по приемам в доме на площади Гриммо в детстве Сириуса. Представители семей Розье, Кребб, Гойл, Нотт, Лестрейндж. Были и остальные Пожиратели смерти, чудом спасшиеся от Азкабана. Они все пришли, конечно, не по доброте душевной и не потому, что кто-то из них испытывал хоть какие-то чувства к Вальбурге. Но отдать дань памяти женщине, верной Темному Лорду они были должны. Отношения между чистокровными семьями всегда были на уровне дипломатических: все искали лишь выгоду и удачную партию для собственных детей, но этикет не позволял пропустить такое мероприятие, как похороны. Поэтому они все были здесь, с кислыми, но нисколько не скорбящим лицами.

Сириус скривился в едкой ухмылке. Ничего другого он и не ожидал. Они все как стая коршунов над трупом, не более. Вот только поживиться здесь уже было нечем.

Гроб привезли на маггловском катафалке. Наверное, никто не хотел заморачиваться, и просто наняли для этого специальную службу. Забавно. Волшебницу, которая всю жизнь считала магглов отбросами общества, в последний путь провожали именно магглы. Ирония судьбы, не иначе.

Сириус наблюдал будто в замедленной съёмке, как четверо мужчин несли черный глянцевый гроб с серебряной резьбой по бокам и крышке. Алые цветы, черные ленты, дорогое дерево. Всё было помпезно, пышно и пафосно. А Сириус стоял и курил, не отводя взгляд. Всё это казалось нереальным: несколько сухих слов от членов семьи, кроваво-красные розы на резной крышке и вот тело его матери уже опускают в землю.

Но жёсткий грубый голос вывел Сириуса из транса.

- Не двигайтесь, Мистер Блэк. Руки на виду.

Лита

- Спасибо, Мистер Колесников!* - счастливо воскликнула Лита, принимая из рук улыбчивого седого мужчины черную обитую кожей коробку.

- Перестаньте уже меня так называть.* - отмахнулся он, слегка смущаясь. - Ох уж эти англичане.*

Лита улыбнулась в ответ. Привычка никуда не делась, да и она слишком ценила доброго продавца часов, нашедшего по её просьбе эксклюзивные Rolex, чтобы просто называть его по имени, как он просил.

- Но ведь так я показываю своё уважение к Вам. Вы сделали для меня почти невозможное! Никто больше не согласился.*

- Да будет Вам, я всего то обзвонил десяток знакомых.* - часовщик продолжал смеяться. - Надеюсь Вашему мужу понравится.*

- Парню.* - опустила глаза Лита. - Думаю понравится.*

- После такого подарка он просто обязан взять вас в жёны!* - всплеснул руками мужчина и подмигнул девушке.

Она расхохоталась.

- Да, возможно. Но мне это не так важно, как многим женщинам, уж поверьте.*

- Молодые всегда идут против правил.* - ласково, но с долей упрека ответил продавец.

- Большое спасибо Вам ещё раз, Мистер Колесников!* - Лита попрощалась и они с Гарри вышли на морозную улицу. Шел мокрый снег, почти тут же тая под ногами. Ветер усилился, а холодное солнце скрывалось за свинцовыми тучами.

- ПоедИм и домой? - обратилась девушка к малышу, кутавшемуся в воротник куртки.

- Давай лучше с папой? - отозвался он.

- Хорошо, дорогой. Заберём папу из его конуры и пойдем обедать. - они засмеялись и сели в машину.

У входной двери их квартиры Лита по привычке начала проговаривать заклинания, снимающие защитные чары, но вдруг поняла, что нескольких не хватает. Обычно дверь светилась золотом или рыжим, но сейчас в половине попыток оставалась как есть.

Девушка нахмурила брови и нажала на ручку.

- Сириус?

В ответ только тишина.

- Сириус! - ещё громче закричала она.

Тишина.

Девушка скинула обувь и прямо в верхней одежде побежала в кухню. Пусто.

Как и в гостиной.

Она влетела в спальню, пока Гарри с недоумением смотрел на неё и расшнуровывал большие ботинки.

Здесь тоже было пусто. Взгляд упал на разбитое зеркало у туалетного столика и в груди зашевелилась тревога. Она осмотрела спальню. Открытое окно, постельное белье в каплях грязи. Девушка ничего не понимала и стояла на месте как вкопанная. Вдруг взгляд упал на клочок бумаги на кровати. Второй. Третий. Четвертый.

На смятых кусках пергамента угадывался почерк Андромеды. Лита подошла ближе и осторожно взяла клочок, будто он мог рассыпаться в прах. Села на край кровати. Разгладила обрывок письма на коленке. Взяла второй. Повторила.

Лита дрожащими руками собрала письмо и ахнула. Всё повторилось. Когда Сириус узнал о смерти Регулуса, он исчез на сутки. Сейчас его снова нигде не было.

Но тогда они были в Лондоне и Сириуса никто не обвинял в убийстве. Сейчас всё было иначе и сердце Литы забилось в 3 раза быстрее. Она ловила ртом воздух, голова кружилась. Где он мог быть?

Девушка, сама не зная откуда взялись силы в ватном непослушном теле, вскочила и влетела в прихожую.

- Не снимай обувь. - нервно бросила она Гарри, впрыгивая в ближайшие кросовки.

- Что случилось, мам? - обеспокоенно отозвался мальчик, все время наблюдавший за ней, так и не снявший ботинки.

- Сириуса нет. Позже расскажу, пошли. - она взяла его за руку и выскочила в подъезд, даже не заперев дверь. Развязанные шнурки Гарри мешали бежать и он чуть не упал. Лита остановилась, тяжело дыша присела около него и резкими движениями засунула шнурки в ботинки, не завязывая.

- Мам. Мам! Что случилось! - он запыхался, пока бежал за Литой, которая тянула его за руку.

Ей пришло в голову проверить в гараже, ведь именно там Сириус прятался ещё недавно, пока они были в ссоре. Гаражный кооператив был совсем недалеко и Лита с Гарри быстро туда добрались. На двери висел большой амбарный замок, свет внутри не горел. Следов на свежем снегу так же не было. Как и Сириуса внутри.

- Мама, скажи пожалуйста, что случилось? - Гарри смотрел на неё пронзительными зелёными глазами и Лита, стараясь не впадать в панику, присела напротив сына. Она решила ничего не придумывать, тем более с Гарри это было бесполезно. Он всегда чувствовал, когда они ему недоговаривают или говорят неправду, пусть и в благих целях.

- Милый, послушай. У Сириуса с его семьёй были очень непростые отношения. Когда умер его младший брат - Сириус исчез на сутки. Он испытывал очень сложные чувства и переживал, поэтому натворил много того, чего не стоило. И сейчас кузина прислала ему письмо. Она написала, что умерла его мать. - Лита перевела дыхание. Гарри внимательно смотрел ей в глаза.

- Но ты сказала непростые отношения. Значит, плохие?

- Да, плохие.

- Тогда почему он так переживает? - Гарри не совсем понимал.

- Она всё таки его мама, малыш. Он в любом случае любит её.

- Я не понимаю. - тихо отозвался Гарри. - Зачем любить того, с кем плохие отношения?

- Наши чувства - это очень сложная штука, Гарри. - Лита обняла мальчика и прижала к себе. - Иногда мы любим тех, кто причинял нам много боли и ничего не можем с этим поделать. Особенно, если это семья.

Гарри немного отстранился от неё и посмотрел прямо в глаза. А потом поцеловал в щеку и тихо тихо сказал:

- Я люблю тебя, мама. И папу люблю.

- Я знаю, малыш. - на глаза девушки навернулись слезы. - Мы тоже тебя очень любим.

- А тебя он любит? - Гарри был серьёзен.

- Конечно, малыш. - тревога Литы всё росла, но ради Гарри она старалась это не показывать.

- Тогда почему он причинил тебе боль?

Лита вдруг расплакалась. Слезы катились градом, теряясь в коричневом теплом шарфе.

- Не плачь, мам. Он ведь нашелся в прошлый раз! Значит найдется и сейчас.

- Спасибо, малыш. - сквозь слезы тихо сказала волшебница и снова обняла его. - Наверное, ему нужно побыть одному, чтобы пережить эту новость. Надеюсь, все будет хорошо.

- Будет, мам.

Не будет.

Весь оставшийся вечер Лита не находила себе места. Стараясь занять голову, она приготовила ужин, пару зелий, даже взяла в руки кисточку впервые за долгое время и порисовала вместе с Гарри.

Он, конечно, прекрасно видел её трясущиеся руки и резкие движения, но в силу возраста и неопытности, не знал, что делать.

Уснул Гарри быстро, вымотанный своими переживаниями. Лита так и просидела до утра слушая пластинки, но не слыша ничего. Просто сидела, уставившись в одну точку, и не могла даже глубоко вдохнуть. Мысли роились в голове одна хуже другой. Она ждала, что вернётся Сириус, сна не было совсем.

Пару раз Лите казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Без того быстро бьющееся сердце ускорялось ещё сильнее, девушку бросало в холодный пот и она начинала часто-часто дышать. В глазах темнело, но каждый раз Лита справлялась с паникой и начинала реветь, обхватывая руками колени.

3 ноября 1985 года

Лондон.

Римус.

Солнце нашло-таки щель в неплотно задернутых шторах. Редкий в начале ноября луч из окна бил прямо Римусу в глаз. Парень нехотя поворочался в постели, просыпаясь. Он привык вставать рано, поэтому быстро открыл глаза и поднялся. Раздвинул шторы, открыл окно, чтобы проветрить комнату, и ушел умываться.

Римус вернулся в комнату в одном полотенце. После полнолуния прошло не так много времен и ему доставляла удовольствие эта прохлада.

На подоконнике уже сидела сова с новым выпуском ”Ежедневного пророка” и Римус, улыбаясь себе, сове и новому дню, отвязал газету от лапки и бросил в мешочек кнат.

Взяв газету с собой, парень пошел на кухню сварить кофе и привычно почитать новости магического мира.